Бессмертные и разделенные (ЛП) - Крис Бетани. Страница 7

— Мы и есть грешники, — пробормотала Лили.

Вся их семья сплошные грешники.

Дино пожал плечами.

— Это так.

— Confíteor Deoomnipoténti, etvobis, fratres, quiapeccávinimis…

— Исповедую перед Богом Всемогущим и перед вами, братья и сестры, что я много согрешил…

Слова эхом разносились по церкви, произносимые больше чем двумястами голосов. Это создавало почти мелодичный эффект, и Лили знала, что для некоторых происходящее было исцелением. Способ попросить прощение вместе со всеми остальными, чтобы не делать этого в одиночку. Для некоторых это было исповедью, на которую они никогда бы не решились при других обстоятельствах.

— Cogitatióne, verbo, ópereetomissióne, — пробормотал Дино на идеальной латыни.

— …мыслью, словом, делом и неисполнением долга, — повторяла Лили вместе с прихожанами, следуя за словами священника на английском языке.

Боковым зрением Лили уловила нечто, что привлекло ее внимание. Осторожно, чтобы казалось, будто она все еще смотрит вперед, Лили слегка повернула голову и посмотрела в ту сторону. Через проход стоял мужчина, которого она не заметила раньше. Его голова была слегка склонена, а губы двигались в молитве — казалось, что он был полностью поглощен исповедью. Не считая того, что он тоже смотрел на нее.

— Mea culpa (лат. моя вина), — раздавалось из толпы прихожан.

Лили знала, что следующий раз прозвучит громче.

Она все еще смотрела на мужчину. Его глаза были синевато-стального цвета. Темные волосы упали на глаза, когда он, моргнув, приподнял подбородок вверх, в сторону Лили. Это движение удивило ее, хотя она не знала причины. У него были точеные черты, челюсть крепко сжата, на лице написано безразличие, а вся его осанка говорила о самоуверенности и напоминала Лили о камне. Твердый и холодный. Может быть, красивый лед.

В нем было что-то еще. Что-то знакомое. Как будто она знала этого человека. Это стало бы чем-то удивительным, учитывая, что люди, собравшиеся в этой церкви, посещали ее годами. Как и ее семья.

Кто он?

— Mea culpa.

На его лице промелькнула улыбка, и Лили отвернулась.

— Mea máxima culpa (лат. — моя величайшая вина), — прошептала она.

Только когда слова молитвы стали произноситься на английском языке, она поняла, что может расслышать его голос среди голосов окружающих ее людей. Она сосредоточилась на глубоком теноре, раздающемся со скамьи через проход, всего лишь на расстоянии нескольких метров от нее.

Она бросила в ту сторону еще один взгляд, даже не заботясь о том, что брат заметит его или ее внезапно отвлеченное внимание. Мужчина по-прежнему смотрел на нее.

— По моей вине, по моей вине, по моей величайшей вине, — произнес он.

«Кто ты?», — мысленно задалась вопросом Лили.

— Я виноват, — беззвучно прошептал мужчина.

Mea culpa.

— Лили ДеЛука, погляди-ка на себя, — сказал Терранс Трентини с улыбкой, которая была слишком широкой, чтобы вызвать симпатию у Лили. Она не двигалась, когда он обнял ее и, обхватив щеки ладонями, поцеловал в лоб. — Ты стала красивой молодой женщиной, mia bella.

— Спасибо, — тихо ответила Лили.

Ей не нравился этот человек.

На самом деле, ей не нравился никто из этих мужчин и большинства женщин, собравшихся в фойе для приветствия Лили и Дино в большом особняке Трентини. Она прекрасно понимала, что не знала почти никого из них, чтобы утверждать, нравятся они ей или нет. Но то, что ей было известно о них, о некоторых из них, беспокоило ее.

Лили хотелось бы, чтобы Дино заранее предупредил ее о ланче после мессы.

— Вы должны гордиться этой девушкой, ДеЛука, — сказал Терранс молчаливому Дино.

Дино лишь улыбнулся в ответ, но это было неискренне.

— О, мы гордимся, — раздался голос позади Терранса.

Лили не смогла сдержать улыбку, когда подошел Тео и остановился рядом с Террансом. Она не видела его с момента возвращения в Чикаго. Тео и Дино не ладили между собой. Несмотря на ее опасения насчет братьев, Лили скучала по ним. Особенно по Тео. Ему было двадцать семь, и по возрасту он был ближе к Лили, чем Дино.

— Добро пожаловать домой, — сказал ей Тео.

— Спасибо, — ответила Лили.

— Не позволяй толпе беспокоить тебя, — напутствовал Терранс. — Здесь больше людей, чем обычно. Бен хотел должным образом поприветствовать возвращение его племянницы.

Лили удержалась, чтобы не нахмуриться при упоминании имени дяди. Терранс не лгал. Судя по количеству голосов, раздающихся из соседней комнаты, там было много людей. Она узнала пару лиц с тех времен, когда проводила лето и каникулы в Чикаго во время учебы в частной школе. Они не были незнакомцами для нее, но она также не чувствовала себя абсолютно комфортно среди них.

Она быстро взглянула на некоторых гостей, рассматривая их лица, чтобы знать, кто здесь присутствует. Сестры Джоэла Трентини — Абриэлла и Алэсса, стояли в углу, тихо переговариваясь друг с другом. Их родители — Сара и Питер — находились неподалеку от них. Братья и сестра ДеЛука выросли, называя их «тетя» и «дядя», хотя между ними не было родства.

Лили также узнала Томмаса Росси, когда он подмигнул в сторону Абриэллы Трентини, а после повел себя так, как будто ничего не произошло. Она предположила, что если Томмас здесь, то и остальная часть его семьи где-то в доме.

Одной из тех, кого Лили знала и нашла сразу, была Эвелина Конти — она посещала ту же частную школу, что и Лили. Подростками они были почти неразлучны. Но если Лили разрешили уехать и заняться своей жизнью, то семья Конти не позволила Эвелине и ее младшему брату Адриано делать что-либо, что было не в интересах Синдиката.

— Лили!

Эвелина протиснулась мимо мужчин, которые преграждали ей путь, включая Тео. Лили почти пропустила то, как Тео пытался не смотреть на Эвелину.

Почти.

Она решила, что в данный момент это неважно. Лили ответила на объятия подруги, пряча улыбку в волосах Эвелины.

— Господи, я скучала по тебе.

— Мы же разговаривали за пару дней до того, как ты вернулась домой, — сказала Эвелина, смеясь.

— Ну и что?

— Да, я знаю. Я тоже по тебе скучала. — Эвелина отступила от Лили достаточно для того, чтобы показать ей свою понимающую улыбку, и прошептала: — Я знаю, ты злишься, но я рада, что ты вернулась. Здесь чертовски ужасно без тебя. Ты делаешь все веселым.

Лили скорчила рожицу.

— Увидимся позже?

— До скорого, — согласилась ее подруга.

— Как Европа? — спросил Джоэл Трентини, принимая кардиган Лили и пиджак Дино.

— Красивая, — честно ответила Лили. — Я бы предпочла остаться там еще на год.

— Ах, но у тебя есть дела здесь, моя дорогая, — сказал Терранс снова широко улыбаясь.

Дино посмотрел на Лили взглядом, который заставил ее замолчать, прежде чем она смогла что-то сказать.

— И она их выполнит. Мы как раз работаем над этим.

Бен ДеЛука появился у входа в общую комнату и обеденный зал.

— Все здесь?

— Нет еще, — ответил Терранс.

— Кого не хватает? — спросил Бен.

— Дэмиана.

Кого?

— Он уже на пути сюда, — заверил Дино. — Он стоял напротив нас в церкви. Спокойный, как обычно.

Ох. Синевато-стальные глаза. Темные волосы. Лукавая улыбка.

У Лили подскочил пульс.

— Они будут хорошей парой, — сказал Терранс Дино. — И ему нужна жена. Она подходит ему.

Подождите, что?

Лили чувствовала себя так, будто была частью какой-то вселенской шутки, в которую ее никто не посвятил до этого момента. И сейчас было действительно неподходящее время, чтобы, наконец, начать понимать.

Когда Терранс повернулся, чтобы заговорить со своим внуком Джоэлом, Лили повернулась на каблуках и встала лицом к Дино. Она была уверена, что старший брат видел ярость, пылающую в ее глазах. Неверие, душевная боль и тошнота собрались одним большим комом ненавистного яда у нее внутри и хлынули по венам.