Рождение Богов (СИ) - Кимен Алекс. Страница 35
– Девочка моя, что ты делаешь?.. – в голосе Тофона слышались [Kimen1] негодование, удивление и растерянность.
– Я забочусь о том, кого боги отдали под покровительство нашего дома.
– Ты об этом преступнике и злодее? Забыла, о чем мы говорили с тобой? Живым этот выродок никому не нужен! Всем будет лучше, если он отправится в Аид! Боги свидетели, я отлучил его от нашего очага! Теперь он никто в этом доме, и нет никаких законов, велящих тебе заботиться об этой падали!
Пандора вздохнула, прикрыла веки и с деланым равнодушием произнесла тихим размеренным речитативом:
Тофон удивленно поднял брови:
– Всемогущий Зевс! О чем ты, дочка! Как можешь ты сейчас вспоминать Антигону? Она заботилась о своем брате! А о ком печешься ты?
– О себе, – просто сказала Пандора.
Повисло тяжелое молчание.
Тофон посмотрел на Алексиуса. Тот был в забытьи. Лишь короткие хриплые вдохи говорили, что в нем еще теплится жизнь. Ифгения с Антимоной уже омыли его тело и густо намазали мазью многочисленные кровоподтеки и порезы.
– Оставьте нас, – коротко бросил Тофон служанкам, и те выбежали со двора.
Когда они остались одни, девушка посмотрела на отца и прошептала:
– Я его ненавижу! С каким наслаждением я бы воткнула ему в шею тот нож… Но я не могу просто сидеть и смотреть, как он умирает здесь от жажды, истекая кровью…
Тофон подошел к дочери и коснулся широкой ладонью ее щеки:
– Девочка моя, я благодарю богов за то, что они подарили мне дочь с таким чистым и благородным сердцем…
Пандора отвела взгляд, пряча неловкую досаду, пробежавшую по лицу.
– Но ты понимаешь, что будет, если он выживет? Публичный суд. Люди будут глумиться надо мной, над тобой, над всей нашей семьей… А тут еще эта непонятная история со спартанцами. По городу уже ползают слухи…
Пандора аккуратно опустила голову Алексиуса на подушку и принялась торопливо мыть руки, резкими движениями разбрызгивая воду, словно пытаясь стряхнуть с них налипшую грязь. Тофон молча следил за девушкой.
Наконец она тщательно вытерла руки, посмотрела на постанывающего в забытьи раба и задумчиво спросила:
– Отец, ты, кажется, рассказывал, будто Теодор предлагал тебе за этого мерзавца целых двадцать мин?
Тофон недоуменно пожал плечами:
– Когда-то предлагал… Но теперь он не стоит и жалкого обола.
Пандора поймала взгляд отца, он грустно улыбнулся в ответ. Девушка вздохнула и обняла его.
Он нежно погладил ее по голове:
– Все будет хорошо, дочка. Все будет хорошо…
Раб снова застонал. Тофон с Пандорой одновременно обернулись и долго молча слушали тяжелое хриплое дыхание, вырывающееся из груди Алексиуса. Наконец, Тофон сплюнул и взглянул на Пандору – девушка задумчиво терла тонким пальцем подбородок, продолжая неотрывно смотреть на раба.+
Глава 15
Над головой было бездонное голубое небо. Солнце невыносимо давило беспощадным жгучим светом. От него не было спасения. Его лучи проникали сквозь веки, сквозь мучительный сон и даже сквозь тяжелое небытие. Это солнце давно преследовало его, било своими лучами, напоминало о себе, не позволяло забыть.
Солнце. От него не спрятаться. Леша помнил, что нельзя сдаваться. Нельзя дать солнцу сжечь все своими жестокими лучами. Но нет никаких сил. Невозможно даже отвернуться. А может, тело просто не слушается его? Леша попытался понять, что происходит. Где он? Откуда над головой это настырное солнце? Интересно, получится ли у него моргнуть? Получилось. Еще раз. И еще…
Сквозь тяжелый непрерывный гул в голове прорвался какой-то звук. То ли крик, то ли возглас. Леша моргнул еще раз. Вот что-то закрыло собой солнце. Какой-то расплывчатый силуэт. Больше ничего не видно. Он напрягся, силясь разглядеть хоть что-то, но опять провалился в беспамятство.
На этот раз Леша пришел в себя от того, что его рот наполнился чем-то теплым, ароматным и сладким. Он сделал судорожный глоток, потом еще. Подбородок, щеки и шею покрыли холодящие кожу дорожки сбегающих капель. Леша открыл глаза. Сейчас это далось ему гораздо легче. Он сфокусировал взгляд. Расплывчатое женское лицо со смутно знакомыми чертами. Девушка тихо прошептала что-то ободряющее и кого-то позвала. Вот еще одно лицо, тоже, кажется, знакомое. Алексей попытался улыбнуться.
– Хайре, Алексиус. Ты меня слышишь?
Леша собрал все силы и постарался кивнуть. Движение отдалось острой болью в шее.
– Все хорошо! Здесь твои друзья. Ты меня узнаешь?
Вопрос поставил Лешу в тупик. Какое-то мгновение он пытался вникнуть в его смысл. Узнать… Что такое узнать? Узнать – значит вспомнить. Но что он должен помнить? И вдруг поток воспоминаний захлестнул его сознание. Афины. Рабство. Подготовка побега. Драка со спартанцем. Пандора… И темнота.
Острое чувство страха и беспомощности пронзило его сердце. Где он? Леша хотел вскочить, но смог лишь слегка шевельнуть рукой. Он еще раз посмотрел на склонившийся над ним силуэт. Вспомнить… Узнать… Ах, да. Это же Теодор!
Алексей попытался улыбнуться.
– Хвала богам! Я уж боялся, что ты не придешь в себя… – Теодор воздел руки к небу. – Ты на моем корабле, и мы сейчас в море. Ты в безопасности! Понимаешь?
Леша опять осторожно кивнул.
– Отлично! Набирайся сил и выздоравливай. Теперь все будет хорошо. А пока – отдыхай.
Алексей почувствовал, что силы покидают его. Он закрыл глаза и снова погрузился в беспамятство.
Леша быстро восстанавливал свои силы. Через день он уже мог садиться без посторонней помощи. А еще через день – вставать на ноги и, сгорбившись, медленной семенящей походкой продвигаться вдоль борта, держась за планширь. Теперь он знал все обстоятельства своего чудесного спасения.
Теодор рассказал, что, когда до него дошли слухи о происшествии, он тут же направился в дом Тофона. Однако его там не особо ждали. Тофон коротко поговорил с Теодором, очень обтекаемо обрисовав случившееся. Затем тактично выпроводил гостя, сославшись на занятость. Тогда Теодор решил зайти с другой стороны и попытался разговорить слуг. От прислужника ничего добиться не удалось. По описанию Леша легко опознал Тимокла. Получив на улице украдкой несколько монет, на вечернюю встречу он пришел настолько пьяным, что было не понятно, как он вообще смог куда-то дойти.
Теодор уже почти отчаялся что-то узнать. По его признанию, о более серьезной помощи Алексею он даже не помышлял. Однако все изменила встреча с ключницей Ифгенией. Теодор случайно столкнулся с ней на выходе из таверны, куда она заглянула, привычно обходя ближайшие к дому Тофона харчевни в поисках заплутавшего Тимокла. Ифгения узнала Теодора и очень обрадовалась встрече. Она красочно описала все злодеяния Алексиуса, рассказав, однако, что убитый им человек и вправду оказался спартанским шпионом, злоумышлявшим против Тофона. Получалась какая-то странная и нелепая картина. Потом Ифгения начала причитать, что Тимокл напился и теперь некому будет охранять взбунтовавшегося раба. Так что ей придется сидеть всю ночь рядом с проклятым Алексиусом и ждать, когда же этот раб наконец отправится в Аид, век бы его не видеть.
Именно в тот момент Теодор сообразил, что ему выпал шанс, на который он даже не мог надеяться. К его изумлению, Ифгения довольно легко согласилась на его предложение помочь выкрасть раненого раба и, воровато оглянувшись, взяла без счета горсть монет, которая весьма кстати оказалась у Теодора с собой. Потом все было очень просто. Глубокой ночью Ифгения впустила Теодора с парой слуг в дом, и к рассвету беглецы уже были в гавани Мунихия, где стоял лемб Теодора. С утренним отливом они вышли в море и через несколько дней должны были прибыть в Македонию.