Рождение Богов (СИ) - Кимен Алекс. Страница 52
Со двора доносились голоса. Пандора прислушалась. Эфимия… Лина… Хион… Ох, кажется, и Алексиус! Так скоро вернулся? Или это она засиделась здесь? Девушка внимательно оглядела комнату. Кажется, все в порядке. Надо возвращаться в свою спальню.
Дверь в комнату распахнулась. Лихорадочным движением Пандора сунула листы за пазуху и обернулась, оправляя пеплос.
– Вот, господин! Полюбуйся на эту плутовку! Так и знала, что она здесь ошивается, вместо того чтобы делом заниматься!!
– Эфимия, не надо кричать, – спокойно сказал Алексиус, с любопытством разглядывая Пандору.
Щеки девушки пылали. Она все еще не могла привыкнуть, что с ней могут разговаривать подобным тоном. Пандора пристально взглянула в глаза Эфимии, и та сразу как-то сникла.
– В чем дело? – строго спросила девушка и, не дожидаясь ответа, продолжила ледяным тоном: – Господин велел мне заняться чтением в его комнате, и я послушалась.
Алексиус недоверчиво улыбнулся:
– Замечательно. И как успехи?
Пандора неопределенно пожала плечами.
– Что читала?
Девушка подошла к столу, ища глазами брошенный свиток:
– Вот это. Гераклит, кажется.
– Ого! Ну и как?
– Немного… запутанно.
– Немного? Это еще мягко сказано! Я вообще ничего не понял.
Девушка осторожно улыбнулась. Алексиус улыбнулся в ответ.
– Господин! – встряла Эфимия. – Не верьте ей! Пойдемте, я вам покажу!
– Ну что еще?
– Пойдемте, пойдемте! Увидите сами! – ключница увлекла Алексиуса за собой.
У Пандоры похолодело в груди. Что же служанка могла найти? Она с тревогой пошла следом.
Эфимия привела их в спальню Пандоры. Изнывающие от любопытства Лина с Хионом протиснулись следом.
– Вот, господин, полюбуйтесь на это! – ключница подошла к ложу и приподняла тюфяк. Там лежал спрятанный Пандорой бронзовый кинжал.
Лина ахнула. Хион выразительно зацокал.
Пандора стойко выдержала испытующий взгляд Алексиуса и наконец нашлась:
– Это для жертвоприношений.
– А кого ты собралась принести в жертву?! Ведьма! – не выдержала ключница.
Повисла напряженная тишина.
– Пандора хотела сказать, что этот кинжал – ее защита от злых духов. Разве не в этом задача кинжала для жертвоприношений?
Пандора уставилась на Алексиуса, пытаясь уловить издевку в его глазах, но казалось, что он говорит серьезно.
Девушка медлила с ответом, поэтому Алексиус спросил опять:
– Я правильно понял?
Она отвела глаза:
– Да… господин.
– Ну и отлично. Уверен, что злые духи не потревожат тебя.
Алексиус кивнул Эфимии:
– Благодарю тебя за усердие. Надеюсь, ты и впредь будешь внимательно следить за всем, что происходит в доме, и своевременно сообщать мне.
– Слушаюсь, господин…
– Прекрасно. Вы все можете идти.
Многозначительно переглядываясь, слуги направились к выходу. Дождавшись, когда закроется дверь, Алексиус тяжело вздохнул и обернулся к девушке. Он пристально смотрел на нее, но Пандора уже взяла себя в руки и теперь глядела ему в глаза спокойно и равнодушно.
После долгого молчания Алексиус сказал:
– Я не буду забирать у тебя твой… амулет… если он так важен для тебя. Полагаю, ты в любом случае нашла бы способ… – он пытался найти слова. Так ничего и не придумав, начал снова: – В любом случае я хотел бы получить от тебя некоторые гарантии разумности твоих поступков.
– Разумности моих поступков? – Пандора криво улыбнулась. – Ты слишком многого хочешь от простой девушки, господин. Какую гарантию я могу тебе дать, кроме моей жизни и судьбы? Но они и так в твоих руках…
– Клятвы перед богами у алтаря о том, что ты не причинишь вреда себе и другим обитателям этого дома, будет достаточно. Завтра утром посетим храм Аполлона – здесь недалеко. До полудня обернемся.
После некоторых раздумий Пандора безразлично ответила:
– Думаю, боги не допустят нарушения клятвы вне зависимости от того, где она произнесена. Я не хочу отвлекать тебя от дел… господин.
– Хочешь поклясться здесь? У нашего алтаря? Сейчас? – спросил Алекс с сомнением.
– Почему нет?
– Чтобы все слуги были свидетелями?
Пандора постаралась изобразить пренебрежение, но эта мысль была ей неприятна.
– Хорошо. Если богам все равно – мне тем более. Можешь принести клятву здесь и сейчас.
Девушка с трудом сдержала вздох облегчения.
– Чем мне поклясться? Своей жизнью?
– Ну… Несколько странно клясться своей жизнью, что не причинишь себе никакого вреда…
Пандора закусила губу. Нужно быть аккуратнее, подбирая слова, чтобы Алексиус ничего не заподозрил.
– Если я поклянусь честью моей семьи, моего рода, славой предков?
– Добавь: здоровьем отца и памятью матери.
По лицу девушки скользнула тень беспокойства, но она быстро взяла себя в руки:
– Хорошо. А что я должна пообещать?
Алексиус задумался.
– Пообещай не причинять вреда своим действием… или бездействием: себе, мне, слугам и другим обитателям этого дома, а также его гостям.
Пандора кивнула, прикрыла глаза и, слегка запрокинув голову, подняла руки:
– Клянусь Афиной, Аполлоном, Зевсом, Олимпийскими богами! Клянусь своей жизнью, здоровьем моего отца и памятью матери! Клянусь честью моей семьи, моего рода и славой моих предков! Клянусь, что в этом доме я буду благоразумна и честна! – при этих словах девушка бросила настороженный взгляд на Алексиуса – на лице его мелькнуло сомнение. Она испугалась, что он уловит двоякий смысл в этих словах, и торопливо продолжила: – Клянусь не причинять своим действием или бездействием вреда себе, моему господину, гостям и обитателям этого дома. Пусть свидетелями этой клятвы будут все Олимпийские боги! Пусть боги без жалости покарают меня и любого другого, кто захочет, чтобы я нарушила эту клятву!
По скептическому выражению лица Алексиуса Пандора поняла, что он чувствует какой-то подвох, и постаралась отвлечь его:
– Благодарю, господин, что позволил мне сегодня заняться пряжей. У македонских овец очень мягкая и длинная шерсть. Прясть ее – одно удовольствие!
Алексиус кивнул и обвел взглядом комнату.
– А где же прялка?
Пандора недоуменно посмотрела на него и указала рукой на клисмос, куда днем положила прялку и веретено. Они и сейчас аккуратно лежали на мягкой подушке, соединенные тонкой нитью спряденной шерсти.
– Шерсть я вижу… А где прялка?
Пандора растерянно подошла к клисмосу:
– Ну вот же она!
Алексиус изумленно переводил взгляд с толстой, обернутой шерстью тростниковой палки на свисавшую с нее нить, на привязанное к нити веретено…
– Ну а где… колесо? И… что там еще бывает у прялки? Станина?
– Всемилостивые боги! О чем ты? Какое колесо?
– Тааак… – протянул Алексиус. – Ну-ка, покажи, как ты прядешь нити.
Девушка взяла прялку с намотанной на нее шерстью в левую руку. Пальцами правой руки подхватила веретено и, ловко подкручивая пальцами за нить, опустила его к полу.
Алексиус внимательно следил за ее движениями и наконец не выдержал:
– И это все?
– Конечно…
Алексиус хлопнул себя по лбу и выругался.
Пандора постаралась сосредоточиться на пряже и не обращать внимания на его пристальный взгляд.
– Ты позволишь? – Алексиус протянул руку.
Пандора неловко протянула ему прялку с шерстью и веретеном. Алексиус повертел их в руках, пощелкал языком, рассматривая место, где чесаные клоки шерсти начинали закручиваться в нить.
– Нужно все время крутить в одну сторону?
– Разумеется…
Он еще недолго постоял, безмолвно шевеля губами и глядя сквозь девушку. Затем, пробормотав что-то неразборчивое, направился к выходу с прялкой в руках.
Леша бросил прялку с веретеном на свою кровать и с легким стоном повалился рядом. Непостижимо! Дольше двух лет жить в новом мире! Неуклюже пытаться внедрять пустяковые новшества в малозначимых областях и упустить из виду одну из базовых технологий! Как такое могло случиться? Честно говоря, он никогда особо не интересовался тем, как налажено производство ткани в этом мире. Тканью занимались женщины. Проводя жизнь в закрытых от посторонних гинекеях, они не посвящали мужчин в свои занятия. Но кто бы мог подумать, что прядение нитей здесь настолько примитивно! С другой стороны, для изготовления прялки, как Леша ее себе представлял, нужны были довольно продвинутые технологии деревообработки: сверление, токарное дело. У него в мастерской как раз был токарный станок с приводом от водяного колеса – то, что нужно! Только бы вспомнить, как устроена прялка…