Гаситель (СИ) - Евстратов Василий. Страница 39

«Или я ошибся и это не рубер, что маловероятно, или…»

— Гаснык, — закончил вслух я свою мысль. — Значит ты не только людские дары гасишь, но и хорошо так тварей ослабляешь? Ха! — выдохнул радостно. — Больше Улея не буду ругать, за то что он меня тобой наградил.

Прежде чем вылезать всё же выстрелил проверочным твари в голову — действительно труп, даже не дернулся. Уже смелее выбрался наружу и с каким–то явно нездоровым наслаждением протопал по туше рубера к покореженной двери, где аккуратно выглянул наружу. Возле спиртосодержащего склада никого нет, и ворота в него всё ещё закрыты. Снова в душе, уже не бешенством, но злостью всё же немалой на спрятавшихся там тварей полыхнуло, и снова гаснык шевельнулся, отчетливо его почувствовал. Только теперь не рвется, как в задницу ужаленный, а лениво так ворохнулся: осмотрелся по сторонам и затих, не обнаружив опасности.

Я его в последнее время вообще что–то часто ощущать стал, наверное окончательно срастаемся с ним. Теперь осталось научиться управлять таким полезным даром, а не отдаваться на волю… его волю. Пусть он ни разу еще и не подвел меня, но сработает ли в следующий раз или нет — не знаю. А то и сработает, но именно тогда, когда этого не нужно делать — это будет еще хуже.

«Приедем в крепость, нужно будет в леса уходить, чтоб осмысленно научиться им управлять и при этом не зацепить никого случайно во время тренировок», — принял я решение.

Сейчас же, вышел из кочегарки наружу и осмотрелся по сторонам: опасности никакой не видно, возле дальних целых зданий, народ толпится и в мою сторону смотрит. Видимо сами не поняли что они за забеги тут наблюдали, вот и стоят там, обсуждают.

Отвел от них взгляд, вспомнились слова Жиги и Жука, что они уже все трупы. Из–за этого снова в душе полыхнуло, посмотрел в сторону склада…

— Только дайте мне повод, твари! — прошептал себе под нос, рукой по груди ладонью проведя, успокаивая снова ворохнувшегося гасныка.

Вернулся в кочегарку и замер на мгновение, до сих пор не верится, что такую тушу завалить сумел. Хоть страху и натерпелся, но нужно признать — легко отделался.

Достал из ножен Ка–Бар, в этот раз топтаться по туше не стал, а обошел ее кругом, подступился к вполне целому споровому мешку, который у этой твари хорошо так костяной броней защищен был. Как и морда, впрочем. Но благодаря гасныку — это ему не помогло, как картон БАЯД эту броньку продырявил. Так и Ка–Бар сейчас, никакого сопротивления почти не ощутил, ни как по маслу конечно, но достаточно легко споровый мешок вскрыл.

— Оп–пачки! — Помимо уже знакомой паутины внутри еще и нити янтарного цвета обнаружились. — Вот он ты какой, янтарь.

Мужики про него тоже мне рассказывали, когда просвещали что из тварей добыть можно. Так что старательно выпутал его из черной паутины: Профу потом покажу, может подскажет, где и кому его сбыть можно.

Помимо янтаря добыл…

— Всего шесть споранов? Фак те в рот, — неприятно удивился я.

Грох конечно хорошо, но спораны лучше у лотерейщиков, а еще лучше у бегунов добывать, не так страшно. Хотя… если с даром научиться взаимодействовать, то и на руберов можно поохотиться при случае.

И да, помимо споранов я еще и пять горошин в коконе из паутины обнаружил. Ничем другим эти твердые шарики, похожие на спрессованный желтоватый сахар, не могут быть. Именно так мне его и описывали.

— Вот и подкормка для гасныка, — перекатывал я пальцем по ладони эти с крупную горошину шарики, рассматривая их. — Точно в леса уходить придется.

Выпотрошив рубера, направился к складу уже не таким раздраконенным. Всё же что спораны, что горох успокаивающе на меня подействовали. А мысль о еще двадцатке споранов, которые форс–мажором превращаются в сорок… Только подумайте, восемь руберов или тринадцать лотерейщиков нужно завалить, чтоб столько этих, жизненно необходимых ингредиентов для живца поднять.

«Главное теперь груз привезти и эту награду получить».

Вот эта мысль меня и успокаивала. Поэтому и не собирался никому никаких претензий предъявлять. Я для них чужой, они для меня — тем более, работать вместе мы больше никогда не будем. Зачем разоряться и время терять на разборки?

Главное сейчас груз.

Нужно ли говорить, что тому что я выжил, некоторые совсем не обрадовались?

Нет, поначалу всё нормально было. Я постучал в ворота, после некоторой паузы они ответили, и убедившись что опасности нет… ни радости, ни огорчения мое появление не вызвало. Жив и ладно. Но вот когда узнали, что я рубера привалил, тогда и началось. Первый шок сменился радостным ажиотажем после забега в кочегарку, и эти недоумки принялись у меня выпытывать, сколько и чего я там добыл, а также — был ли жемчуг? Одновременно наскакивая на Жигу, доказывая что именно ему горох нужнее всего.

«Главное груз доставить, — именно так я сам себя и гасныка успокаивал, как мантру повторяя мысленно эти слова, чтоб не сорваться и не начать побоище. — Главное груз».

— А кто вам сказал, что я собираюсь с вами чем–то делиться? — не помогла мантра и я всё же сорвался.

Вот после этого простого вопроса и выяснилось, что они совсем не рады тому что я выжил, и сами тут же готовы исправить это недоразумение.

В первый раз, за всё время знакомства, увидел прямой взгляд Жука. Нехороший взгляд.

«Это он только меня так ненавидит, или всех и всегда, поэтому и не показывает своих глаз другим?» — мелькнула дурацкая мысль.

Но как мелькнула, так и пропала. Жук, в отличие от остальных, молчал. А вот Кэш… с трудом сдерживался, чтоб гасныка не спустить на него. Он, чувствуя мое состояние, снова как взбесился.

— Ты неправ, свежак! — наскакивал на меня Кэш. — Всё, что добыли в рейде, делится на всех в равных долях.

Помню такое, Маха именно так и говорила, но я лучше сдохну, чем с ними хоть чем–то поделюсь. Снега снежной зимой побрезгую им дать.

— Это кто такое сказал? — отвел взгляд от Жука и посмотрел на Кэша, но краем глаза продолжая насекомое отслеживать. — Мы договаривались о чем–то таком перед выездом? Не помню. — И такое зло меня взяло, что чуть с головой не накрыло, с трудом сдержался. — Зато прекрасно помню, как меня кинули, руберу подставили. Не скажешь мне, кто это сделал?

От моего шипящего голоса и полыхнувшей в глазах злости Кэша отбросило на несколько шагов назад. И этот недоумок, видимо от испуга, попытался свой арбалет вскинуть, но тут же замер на половине движения. Мой БАЯД уже смотрел ему в лицо, а гаснык — он уже не рвался, замер — натянув еле мной удерживаемый поводок, который вот–вот порвется и… На лицо у меня наползла безумная улыбка и я, обводя взглядом столпившихся вокруг меня «партнеров», прошептал:

— Дайте мне повод.

Услышав бы свой голос в нормальном состоянии, Скаут и сам бы от себя так же отшатнулся, как все остальные это сделали. Жук снова свой взгляд в землю воткнул и руки от повисшего на ремне карабина подальше убрал. Кэш медленно–медленно опустил арбалет и сделал пару шагов назад, с ужасом смотря на него.

— Дайте мне повод, — снова прозвучал этот безэмоциональный и из–за этого особенно жуткий голос.

А если к этому еще добавить и проступившее сквозь молодое лицо пацана нечто, пусть и почти невидимое, но всё равно жуткое и явно нечеловеческое, обведшее их плотоядным взглядом, то вообще… Жига понял, одно неверное движение и они все труппы. Почему–то никто до этого не задался вопросом, как этот непонятно откуда привезенный Черным с Профом свежак рубера завалил. Приняли это как данность и тут же принялись трофей делить. И это при том, что они его действительно кинули. И он, в том числе, просто не вспомнил о нем, забыл об этом пацане, как только ту матерую тварь увидел.

Чувствуя, что отпущенное им время роняет последние песчинки жизни, несмотря на сковавший его, как и всех остальных, ужас, он…

— Стой, Скаут! Ты в своем праве! — хрипло прозвучал голос Жиги. — Трофеи не обговаривали, а раз завалил ты его один, то и добыча твоя. Всё по чесноку.