Не кровный Брат (СИ) - Безрукова Елена. Страница 63

— Он — сложный мальчик. Красивый, своенравный. Такие очень опасны. Я бы, конечно, хотела, чтобы рядом был с тобой попроще парень. Но сердцу не прикажешь. Раз ты полюбила его — значит, есть за что.

— Спасибо, что понимаешь.

— Что же тут непонятного? Ты уже большая. Ты милая девочка, такая нежная. Конечно, ты ему понравилась. Но Павел очень зол. Будет сложно с ним договориться.

— А что он решил сделать?

— Когда я шла сюда, слышала, как внизу он говорил сыну, что переведёт его в другой лицей и жить он будет отдельно.

— Это всё не нужно. Я поговорю с ним сама.

47

Я хотела поговорить с Павлом прямо сейчас, среди ночи. Я не могла ждать! Всё это время он уверен, что его сын — гад и подонок. Спустилась вниз, но никого не нашла. Ни Кирилла, ни его отца в доме не было. Пришлось ждать их внизу. На дворе — глубокая ночь, а мы с мамой не спим и ждём внизу своих мужчин. Трубку мамин муж не брал, а телефон Кирилла валялся у меня в комнате — он выронил его, когда снимал джинсы.

Позже оказалось, что Павел Сергеевич, как бы не злился, повёз сына осматривать нос. Перелома не выявили, но с синяками ему ходить теперь долго. Парень теперь будет сидеть на больничном. Кирилл и Павел Сергеевич вернулись спустя час. На нас Павел тут же шикнул, только мы попытались завести с ним разговор.

— Все беседы завтра, Тая. Лиза, всё нормально?

Мужчина обеспокоенно оглядел меня. Переживал.

— Да, — ответила я, во все глаза разглядывая парня.

— Тогда идите обе спать. Завтра я дома. Нужно решить вопрос с переездом Кирилла, и завтра же мы поговорим.

Мама продолжала смотреть на него, понимая, что сейчас ему нужно сначала переговорить с сыном.

— Идём, милая.

Она потянула меня за руку.

— Пошли, — кивнул Павел в сторону своего кабинета, и Кирилл молча пошёл следом.

Мне хотелось бы пойти за ними, но кто мне даст? Появилась идея. Сделаю вид, что легла спать, мама уйдёт в свою спальню, а я спущусь и поговорю с Павлом, если он ещё не уйдёт из кабинета.

***

Кирилл.

Отец стоял у окна с бокалом коньяка в руке. Он редко пил, тем более на ночь. Очень разволновался. Папа долго молчал.

— Ты должен быть благодарен Лизе, если она не собирается писать заявление на тебя. Сядешь ты крепко. И я уже не помогу. И не стал бы, это бы было заслуженно.

— Всё не так было.

— Что не так? — обернулся папа на меня и обратил взгляд, полный ярости. — Я сам видел. Ты же чуть не изнасиловал девочку. Беззащитную, мать его, девочку! Что ты за тварь такая?

Обидно…

— Папа, прошу, не надо так. Ты ничего не знаешь.

— Да. Ты прав. Не знаю. Я не знаю своего сына. Что происходит?

Отец выглядел несчастным и даже будто постарел на десять лет вдруг. Ну как мне найти слова, в которые он поверит и успокоится?

— Я сейчас понимаю, как не прав. Надо было сразу тебе сказать всё.

— Что всё?

— Папа, — посмотрел я твёрдо в его глаза. — Выслушай. Я люблю Лизу. Очень, по-настоящему. А Лиза любит меня. У нас отношения. После ситуации с Красновым, я не соврал тебе, когда говорил, что она меня не любит. Я правда так думал. Лиза, она…не отвечала мне. Тогда. Обман был только в обещании к ней не приближаться. Я не смог… Не сдержался и пытался и дальше её добиться. Я не знал тогда, что это всё же взаимно. Не думал, что у нас начнутся отношения. Но ты был против. Я боялся её потерять, пойми. Мне итак очень трудно. Всё так хрупко с ней, а тут бы ещё ты вмешался.

Папа явно был в растерянности от моих слов и, поджав губы, молчал и думал какое-то время.

— Допустим, — он сложил руки на груди. Пусть отец сразу не поверит мне, но он всегда сначала выслушает. За что я его нереально уважаю! Мне быть хоть немного его мудрости… — Как это связано с тем, что я сегодня увидел? Это было просто… отвратительно.

— Ну мы… у нас довольно странные отношения. Мы так…ссорились. За миг, как ты это все увидел…я уже и сам хотел отпустить её. Пап, ну ты же взрослый мужчина, ты должен понимать, что бывает и такая любовь. На самом деле ей нравилось, просто она обижена на меня. Что я ей не сказал про казармы.

***

Павел.

Нет, как мужчина мужчину я его могу понять. Теоретически. Такой бешеной любви у меня никогда не было. Но видимо, она существует. Любовь к жене была тёплым солнцем, тихой гаванью. И с Таей чувства сильные, но спокойные. А тут какое-то пламя адово плещется в Кирилле! Слышать такие вещи от сына всё же странно. Как мы ошибаемся порой, что они — всё ещё дети…

— Да, сказал я. И не Лизе, а Яне. Кстати, при чем здесь Лесная? Снова враньё?

— Да, пап, — опустил он глаза. Ну хоть стыдно, и то ладно. — Прости. Придумал это спонтанно, когда ты стал подозревать, что я не еду с вами во Флориду из-за Лизы. Мы подговорили Яну подыграть нам и побыть моей девушкой на один ужин, и все шло нормально, пока ты не сказал, что я уеду после школы. Лиза не знала, и обиделась на меня.

Как дурака обвели меня вокруг пальца. Наивный старый пень.

— И правильно сделала. Кирилл, ты всем врёшь. Ладно мне, но ты врёшь и той, которую любишь!

— Да. Вру, — горячо отозвался сын. — Я не нашёл смелости сказать ей. Побоялся, что тогда она отвергнет меня. Я хотел, чтобы она была со мной. Ты думаешь, я сразу так вот на всё наплевал? Я боролся с собой. Не хотел обрекать на неприятности ни тебя, ни себя, ни Таю с Лизой.

— Но ты ведь всё равно уедешь.

— Да. Я попробую позвать её с собой.

— Боюсь, она не поедет. У неё не такой характер, чтобы всё бросить и рвануть за тобой, тем более после твоего обращения с ней.

— Тогда не знаю, как мы это переживём.

Внимательно вгляделся в его расстроенное лицо.

— Ты не передумал? Из-за неё.

— Нет. Это ведь моё будущее. Мы столько времени туда готовимся.

— Рад, что ты это понимаешь.

— Понимаю. Но не представляю, как… — голос его сорвался и он опять спрятал глаза за ресницами.

В разрозненных чувствах стоял и слушал сына. Да я совсем не знаю этого молодого мужчину! Я даже не могу сказать, повезло Лизке, что он ВОТ ТАК её любит, как дьявол какой-то, или, наоборот, НЕ повезло?

Изворотливой, порочный, готовый на все ради своей страсти. Почти. Не готов только поступится своей Лёткой. Впрочем, всё правильно. Девушка сегодня есть, завтра — нет, а кушать хочется всегда. Профессия нужна обязательно. Но Кирилл врёт всем подряд, лишь бы иметь возможность удовлетворить свои хотелки в отношении Лизы. Это же ужасно! Пусть даже он её любит. Думает он в первую очередь о себе. Как ему остаться с ней. Хотя бы до отъезда.

Когда Кирилл стал таким? Или эта странная любовь так изменила его? А может, он всегда был таковым? Просто мы привыкли видеть своих детей лучше, чем они есть на самом деле. Он словно не в себе. Но я точно знаю, что сын в адеквате. Просто… это действительно такая внутри него страсть хлещет. Больная, разрушающая. Мне такой не довелось испытать, о чём я не жалею. Она лишает воли, рассудка. Не представляю, что испытывают эти вчерашние дети, когда на них обоих обрушилась такая вот страсть Кирилла.

После того, что он рассказал, я вдруг всё понял. Пазл сошёлся. Передо мной уже не мальчик. И он принял своё решение. Сын сначала боролся с собой, потом сорвался. Добивался Лизы и прятал их отношения от меня, боясь, что я разведу их. Да я бы и попытался, только в одном он прав — они уже взрослые. Пойдут и поженятся молча, и нас не спросят. Если сын решил, что ему нужна Лизавета — никто его не остановит уже. Ни танк, ни поезд товарный, ни даже сама Лизавета.

И всё равно осадок на душе горький. Как он с ней обращается порой? Разве можно так с девочкой? Как она позволяет? Неужели так любит его?

— Кирилл. Мне очень сложно доверять теперь тебе. Ты столько врал, сын. Я руку сегодня поднял на тебя. Ты так меня разочаровал…

— Папа, ну не говори так!

Кирилл вдруг подошёл ближе, схватил за плечо и развернул к себе.