Безудержный ураган (СИ) - Игнис Данта. Страница 38

Вальдары шли уже много часов, но ничего вокруг не менялось. Они безнадежно заблудились в зеркальном лабиринте. Остановились на ночлег, потом снова шли весь день. Воины держались, нервы же ученых начинали сдавать, балансируя на грани истерики. Все совершенно потеряли счет времени, останавливались поспать, когда выбивались из сил. Определить ночь на улице или день не было никакой возможности. Одинаковое, мутно-желтое, тусклое освещение стало вечным навязчивым спутником. Оно невероятно раздражало и утомляло, но Шаймор шутил, что без него было бы хуже. И всех передергивало от самой мысли блуждать здесь в полной темноте. Запасы еды и воды подходили к концу.

Перед очередной ночевки ученые впали в панику. Они говорили, что видят в отражениях каких-то черных тварей, похожих на собак-переростков. Некоторые вальдары неуверенно подтверждали их слова. Хотя возможно давящая атмосфера просто сыграла злую шутку с людским воображением.

Сам Бруснир пока не видел ничего подозрительного, но верил своим людям и потому перестраховался — выставил двойной дозор на ночь. После пробуждения недосчитались одного ученого и одного вальдара. Дозорные клялись, что ночь прошла тихо и спокойно, и они ничего не видели. Теперь все боялись еще и спать. Еда закончилась, а запасов воды осталось на пару дней при условии жесткой экономии.

Глава 18. Во имя безопасности

Теплый почти безветренный вечер опускался на побережье. Молодая девушка с длинной и толстой косой золотистых волос накрывала на стол, прямо на берегу океана. Она торопливо, стараясь не поднимать глаз, расставила приборы перед двоими мужчинами и поспешила уйти. Генерал Станлон сидел, откинувшись на спинку стула, и грыз соломинку.

— Принеси свечи, вот-вот стемнеет! Я не собираюсь есть в темноте, — крикнул он вдогонку светловолосой девушке. И продолжил, обращаясь к своему худощавому помощнику Гиброну, который расположился напротив. — Из Мирании нет никаких вестей. Знаешь, я начинаю переживать, что они и нас решили здесь бросить. Все это мне совершенно не нравится. Совершенно. И эти рыскающие всюду вальдары! Какого ворлока они все не отправились в проклятый Привол и не сгинули там бесследно? Для всех так было бы лучше!

Чернобровый помощник наморщил лоб — ему казалось, что вальдары могли бы быть полезны, если обращаться с ними на равных — но промолчал и пожал плечами. Он давно понял — со Станлоном спорить нельзя. Намного выгоднее помалкивать и во всем соглашаться. Благодаря этой стратегии молодой и ничем в общем-то не выдающийся Гиброн и получил столь высокий пост при генерале.

— Ты слышал последний доклад разведчиков? — спросил Станлон, будто и не заметивший, что ведет скорее монолог, чем диалог. — На востоке видели несколько кораблей фаурренов. Из какого Гэрта они вынырнули? Только их тут и не хватало!

— Слышал, — кивнул Гиброн и перевел взгляд с неспокойного океана на генерала — эта тема живо его интересовала. — Меня это очень беспокоит. Они могут устроить нам много проблем. Может быть, стоит послать туда вальдаров? Пусть разберутся, что к чему. В конце концов, может, поубивают там друг друга?

— Нет, пока фауррены не проявляют себя, я не буду обращаться к этим заносчивым выродкам. Они же преступники и не выполняют приказов. А просить я их не намерен! — раздраженно постукивая пальцами по столу, ответил Станлон.

— Я мог бы сам поговорить с ними…

— Нет, я сказал! Фауррены не единственная наша проблема! Они еще даже никакая не проблема. Скорее всего, просто разнюхивают, что у нас тут творится. Раз уж мы застряли тут неизвестно насколько, меня беспокоят все эти зараженные. Любой из них опасен. Я не хочу, чтобы меня до моего отъезда сожрали монстры. Поэтому удвой, нет, утрой патрули, собирающие больных в лагере, — распорядился генерал. — И ради Трехликого, пусть они не убивают этих несчастных на глазах у всех! Зачем нам лишние проблемы? Не хватает нам еще народного бунта.

Вернулась девушка со свечами. Мужчины молчали, пока она расставляла их на столе. Станлон не спускал с нее глаз и, когда она развернулась уходить, звонко шлепнул по округлому бедру.

— Зайди ко мне в шатер после ужина, Свэла, нужно поговорить, — улыбнулся генерал.

Блондинка только кивнула и быстро ушла.

В глазах Гиброна мелькнула тревога. Он заерзал на стуле, сжимая и разжимая кулаки под столом, но не посмел даже взглянуть ей вслед.

Станлон потер руки и с удовольствием втянул ноздрями запах свежезажаренного кролика, начиненного листьями базилика и мельпасана — чудной остро-пряной травки, растущей только в этих краях.

— И все же жизнь временами прекрасна, — неразборчиво проговорил генерал, набивая рот мясом.

Гиброн скривился и попытался изобразить некое подобие улыбки. Он быстро заработал вилкой и, спустя четверть часа, поднялся из-за стола:

— Прошу меня простить, но я вынужден вас покинуть, у меня еще есть дела.

— Но ты же почти ничего не съел, — Станлон взглянул на него слегка удивленно.

— По правде сказать, я не очень хорошо себя чувствую, поэтому и хочу поскорее закончить дела и пораньше лечь спать, — отвел глаза помощник.

Генерал махнул на него рукой и потянулся к кувшину:

— Иди, зато все это чудесное вино достанется мне.

Гиброн торопился, почти бежал. Возле палатки Свэлы остановился, зорко осмотрелся по сторонам и юркнул внутрь. Девушки там не оказалось, и помощник генерала в сердцах стукнул кулаком о деревянный сундук. Сундук оказался сильнее, и Гиброн, постанывая, подул на костяшки пальцев.

Свэла вернулась в свой шатер довольно скоро, но Гиброн уже весь извелся и раз сто прошагал из одного конца в другой. Завидев девушку, он рванулся к ней и схватил за плечи.

— Ты должна уходить отсюда немедленно. Не бери ничего, просто беги! Беги к вальдарам — они защитят тебя!

Свэла положила ладони на его руки, которыми он все еще больно сжимал ее плечи, чуть наклонилась и заглянула парню в глаза:

— Но как же? Как же я уйду? У него моя мать! Он сказал, что только от меня зависит выживет она или нет!

— Ты не понимаешь, — почти закричал помощник генерала, и, спохватившись, перешел на громкий шепот. — Если ты останешься здесь — я не смогу тебе помочь!

— Но как же так, Гиброн? — расплакалась девушка. Она положила одну руку ему на шею, а другой поглаживала по плечу. — Ты же обещал. Обещал, что если буду с тобой, то ты спасешь мою маму.

Гиброн отстранился и отвел взгляд.

— Ты ничем не сможешь ей помочь, если останешься. Немедленно! Слышишь, немедленно уходи отсюда! Я задержу его после ужина, — сказал помощник генерала и выскочил из палатки.

Свэла закрыла рот рукой, пытаясь унять сотрясающие ее рыдания. Тяжело опустилась на лежак и зарылась лицом в подушку, которая приглушила плач и стон:

— Боги, я не могу, не могу уйти!

Левиру давно не давали покоя патрули военных, которые забирали всех людей, проявляющих любые признаки болезни. Вояки организовали на отшибе отдельную стоянку и отгородили ее высоким деревянным забором. Туда они уводили больных, но никто ни разу оттуда не вернулся. «Ведь если там опасная зона и люди, хотя бы иногда, обращаются в ворлоков, то им должна была понадобиться наша помощь. Но нет, за помощью никто не обращался», — бродили в голове вальдара самые нехорошие мысли, хоть он и старался отгонять их.

После полудня, когда жара вынудила всех побросать дела и спрятаться в теньке, Левир решил сходить и лично проверить что там к чему. Вальдар отправился один, чтобы не привлекать лишнего внимания. Духота стояла такая будто и не конец весны, а середина лета настала. Ни дуновения ветерка. Полный штиль, безоблачное ослепительное небо и жгучий Танос над головой. Весь огромный лагерь замер, погрузился в вязкую тягучую тишину. Изредка какой-нибудь звонкий детский голосок пронзал это наваждение, напоминая — мир не умер, лишь задремал. Только детям нипочем никакая жара. Их неуемная жажда жизни отгоняет все неудобства, как надоедливых мух. Ни зной, ни холод не способны вырвать их из удивительного состояния — наслаждения жизнью.