Большая игра. Книга 2 (СИ) - Беляев Михаил. Страница 45

— Держи, к чаю.

— Что это?

— Поливитамин и какой-то десерт, — пояснил Ваха и потряс такой же упаковкой в воздухе. — Каждый раз разные кладут. В походе есть нормально надо, сил не будет — как идти-то?

Девушка кивнула и вскрыла упаковку — внутри оказался ореховый батончик, даже на вид казавшийся приторным и жутко калорийным. В памяти всплыли слова Алголя — нужно нормально питаться, рыба вместо мяса, орехи, шоколад. Когда дело касалось выживания, она всецело доверяла его мнению. А что бы он сказал ей сейчас?

Лениво жуя батончик, Рин попыталась представить лицо и голос ретранслятора — наверняка это было бы что-то вроде «Не отставай, делай как тебе говорят, постоянно анализируй своё состояние».

Только вот что-то внутри нее упрямо твердило — да не стал бы он тебе ничего говорить. Просто посмотрел бы в лицо своим холодным, осуждающим взглядом — и отвернулся. Он бы просто ушёл, оставив её одну, наедине со своими проблемами и своими ошибками. Ведь, в конце концов, так было всегда — она всегда была одинока. Выжила одна, росла одна, и умирать будет одна.

Набежавший ветерок заставил её содрогнуться всем телом — пронизывающий холодный воздух забирался под одежду и, казалось, проникал в саму душу. Она с отвращением закинула в рот таблетку поливитаминов и в три глотка осушила кружку с чаем.

— Так, заканчиваем — и спать, подъём в четыре, — Актер кивнул ей на спальник и сверился с часами. — Первые два часа в карауле стою я, потом — Ваха. Все поняли? Свет не зажигаем, никаких фонариков. Ноль-два, будет надо по нужде — далеко не уходи, но и терпеть не надо. И да, ботинки снимай, поставим сушиться. Парни, вы тоже.

Убрав вещи в рюкзак, Рин скинула ботинки и забралась в спальник. Немного согревшись после ужина, она вновь начала мёрзнуть — ткань была холодной, лежать было неудобно, вдобавок даже через застёгнутый замок задувал вездесущий ветер. Повернувшись набок, она упёрлась тазом в камень, выпирающий даже сквозь спальник и теплоизолирующий мат. Из груди вырвался тяжелый вздох.

— Ноль-два, не заморачивайся на счёт моих слов, — сзади донесся негромкий голос Актера — мужчина подошел к ней и присел рядом. Она ощутила, как широкая ладонь легла на её плечо.

— Завтра подумаешь про Вегу и всё остальное. Спрашивай у нас, если что. Вдруг чем поможем.

Она согласно помычала в ответ. Откуда он вообще мог знать, каково ей сейчас? Никто из них даже не догадывался. Никто не мог разделить с ней это.

Мужчина убрал руку, и, подхватив её ботинки, ушел к сослуживцам — оба заканчивали расправлять свои спальники. Было хорошо слышно, как они переговариваются и шуршат тканью, застёгивают замки и ворочаются, устраиваясь поудобнее на каменистой и жесткой, даже через подложку, земле.

Воцарилась относительная, беспокойная тишина. То и дело с жутковатым посвистом налетал порыв ветра, вороша поникшие ветви деревьев, да слышались звуки капель, падающих на траву. Закутавшись в спальник словно в кокон, Рин обняла дрожащие плечи и подтянула колени к груди.

Отчаянно хотелось спать, от усталости болела голова, но проклятый сон всё никак не шёл. Всё мешало — камешки и корни деревьев под ней, сводящий с ума свист ветра, далёкие крики животных в ночи, к которым вскоре добавился вновь начавшийся дождь. Капля за каплей, он барабанил по спальнику, камням и маленьким лужам, отдаваясь в голове боем барабанов. Невыносимо и изматывающе. Минута за минутой, он крал у неё время на сон и начинал сводить с ума.

Рин зажала ладошками уши и зажмурилась.

Глава 8. В огне. Часть 4

— Жадные ублюдки! — сжатый кулачок грохнул о стол, заставляя стоящую неподалеку кружку жалобно звякнуть. Взмыленная и разъярённая, майор Вайнер бушевала в непривычно пустой лаборатории. Чуйков понимающе вздохнул и покачал головой. — Ну что тут скажешь…

— Какого чёрта? Я — её куратор! Я должна знать всё о ней! — Кира тяжело опёрлась на стол и помотала головой. — Они не имели права так делать. Это уже выходит за всякие рамки. Мы пошли на все требования, ускорились и с вводом процита, и с полётами, и с обучением, какого чёрта они не унимаются?

— Аппетит приходит во время еды, — пожал плечами профессор и сочувственно посмотрел на Владимира — инженер, насупившись, сидел за верстаком и ковырял щупом начинку заспинного блока в спортивном костюме Алголя. По лицу его шли красные пятна, он то и дело тяжело сопел и что-то бормотал, и по всему было видно, что вся эта ситуация ему нравилась не больше, чем Кире.

— И знаете, что ответил руководитель операции? Я, видите ли, не её мейстер! Она таким ходом не доживёт до его появления!

— Ты обращалась к директору?.. — начал Чуйков, но она решительно перебила его. — Конечно, первым же делом! Только вот ему, похоже, вообще наплевать на Рин.

— Скотина… — донеслось со стороны верстака — Марков стиснул щуп в потной ладони так сильно, что тот погнулся.

— Пётр Иванович, почему так? У нас что, на замену очередь стоит? Они с ней не считаются. Будто она мусор какой-то. Разве это нормально?..

— Кирочка Юрьевна, успокойся, — старик примирительно поднял ладони и улыбнулся. — Я сам мучаюсь теми же вопросами, поверь. Но если сравнивать, то с Алголем они обращались куда как хуже. Я верю, что девочка справится, она большая умница.

— И что вы предлагаете, просто сидеть и ждать? — Кира окатила его пылающим взглядом. — Я не согласна, я не буду просто стоять в стороне и ничего не делать. Хоть что-то бы узнать, в систему там залезть, не знаю, отследить маршруты, перемещения. И где Майя, когда она так нужна…

— Зайцева тоже устала после перелёта, завтра утром соберёмся и обсудим всё обстоятельно и в деталях, найдём общее решение, — не оставлял своих попыток Чуйков, подслеповато щуря глаза. — Сейчас главное не спешить и не наделать ошибок. Ты уже и так всем позвонила, кто мог как-то повлиять на ситуацию.

— У меня друг есть, в инженерном корпусе, я могу попробовать с ним связаться, — глухо добавил Владимир и отложил в сторону погнутый щуп. — Не ахти какая помощь, но чем чёрт не шутит.

— Давай, — кивнула она и замерла на месте, осенённая новой мыслью. — А я вот что сделаю. Раз люди мне помогать не хотят, я пойду к тому, кто лучше всех знает, каково это. Алголь прошёл через это, он и поможет.

— Кира, не надо, — голос Чуйкова неожиданно похолодел и стал жёстким, он решительно встал перед ней, преграждая путь к двери. — Не подставляйся так сильно, они это не простят. Кроме того, это опасно.

— Пётр Иванович, я всё равно это сделаю, — с нажимом ответила она.

— Кирочка, тебе не к нему ехать надо, а домой, принять душ, сумки разобрать, кофе с коньячком на ночь попить, — он снова смягчился и подошёл ближе. — Время уже позднее, скоро полночь, все спят уже давно. Хочешь, Вова тебя подвезёт до дома?

Она стояла напротив и молча смотрела на него, обдумывая всё сказанное. На изящных скулах играли желваки, плотно сжатые губы вытянулись в тонкую полоску — всем своим видом она выражала напряжённую внутреннюю борьбу. Наконец, из груди вырвался полный усталости вздох.

— Хорошо, поеду домой. Марков, сиди, сама доеду.

— Вот и славно, — улыбнулся профессор и сложил ладони вместе в одобрительном жесте. — Это мудрое решение. Позаботься о себе, Кира, богом тебя прошу. Этим ты поможешь Рин куда больше.

— Да поняла я, поняла… — схватив со стула куртку, она торопливо оделась и направилась к двери, когда сзади снова послышался голос профессора.

— Не иди к нему, Кира. Не надо.

Она коротко кивнула и провела рукой по сенсору — дверь с шипением открылась, выпуская майора из лаборатории.

— Вов, проводишь её до дома? — Чуйков повернулся к инженеру, слепо глядевшему в недра блока на чёрно-зелёном костюме. — Просто чтоб никто не обидел по дороге.

— Она сейчас сама кого хочешь, обидит, — буркнул тот и с недовольным выдохом отложил в сторону костюм ретранслятора. — Ладно, проеду за ней до дома — и спать. Осточертело мне это всё уже. Коньяк, говорите…