Карманник и дьявол - Ангелов Андрей. Страница 6

– Зудила, мать твою! Ты чего, дорогой мой, несёшь?.. Я – Хрыщ, а это Порось.

– Вы не похожи на Хрыща и Порося, – нахмурил бровь тот стражник, что был чуть пониже.

Подельники в недоумении взглянули друг на друга. Пожали разухабистым плечиком. С вальяжной ленцой крутанулись вокруг своей оси, и… мгновенно трансформировались в коричневую нечисть в зелёных шортиках.

– Вы – Хрыщ и Порось, – невозмутимо кивнула охрана, расступаясь. – Можете войти все трое, босс в нетерпении ждёт.

Сознание карманника начало сползать в глубокий обморок. Рядом, из складок воздуха, выплыл аптечный пузырёк, с надписью «Нашатырь». Чьи-то заботливые пальцы открутили крышечку, сунули лекарство к носу. Сидоркин нюхнул… сморщился… и от души (наконец-то) проблевался. Естественная реакция организма на стресс!.. Спасительные пальцы ободряюще махнули на прощание, и исчезли вместе с пузырьком. Демоны с любопытством наблюдали.

– Ты всё, Санёк? – прозвучал насмешливый вопрос.

– Угу, – продышался ворик. – Что за мать-перемать такая была?

– Мать-перемать и была, – на полном серьёзе ответили демоны. – Давай, чёрт возьми, шевелись уже!

Сидоркин на ватных ногах шагнул к входу в замок. Вслед за Хрыщём, опасливо косясь на великанов, прошмыгнул внутрь дворца.

– Не сцы! – ободрил гостя Порось, затворяя за всеми дверь. – Это же обычные вампиры.

Через анфиладу роскошных комнат троица быстро продвигалась в глубины дворца. Тот же мягкий свет проникал в помещения сквозь строгие серые окна. Каждый покой охраняли великаны с мини-автоматами. Сидоркин вертел восхищённой башкой, и самозабвенно комментировал:

– Ваш босс неплохо так себе устроился! Сукой буду… – неунывающий характер всегда подстраивает обстоятельства под себя. Какие бы хреновые они ни были… и точка.

***

Несвятая троица вырулила к ладной двери, с золотой табличкой «Босс». Сидоркин не знал потустороннего языка, поэтому увидел просто дверь с просто табличкой.

Хрыщ не без усилия отворил створку, и визитёры очутились в герцогском кабинете. Жалюзи на серых окнах были опущены, наверняка чтобы дневной свет назойливо не мешал важной беседе. В царившем полумраке ярким пятном пылал камин, рядом грели ножки табуретки. Посреди комнаты, лицом к гостям, заложив руки за спину, стоял шеф! Цепкий взгляд холодных очей сразу уткнулся в Саню.

– Привет, – карманник стушевался, но храбро не отводил взгляд: самое последнее дело не смотреть в глаза мафиозным главарям. Сочтут подонком или трусом, – по крайней мере тюремная философия гласит именно так.

– Это и есть Сидоркин Саня? – небрежно спросил босс, не глядя на провожатых, замерших в почтительных позах.

– Да, светлейший герцог.

– Угу… Разрешаю вам временно свалить, – цыкнул шеф.

Помощники вымуштрованно развернулись и покинули предстоящий диалог.

– Привет-привет! Рад видеть, Саня, – пропел герцог, расплываясь в рубиновой улыбке. – Ты садись, родной.

Шеф отбежал к камину, схватил табурет, поставил его напротив письменного стола. Сам же взгромоздился на свой трон.

– Не робей!

– Благодарю, – Сидоркин шустро опустился на деревянное сиденье. Чинно положил слегка вспотевшие ручки на колени. Кто бы ни был босс – видно, что он босс.

Совершить мерзкий поступок может практически каждый, а вот уговорить тебя на мерзость способен лишь дьявол, и только он. Герцог убрал любезные улыбочки, и деловито представился:

– Я – дьявол. Вся нечисть, главарём которой я являюсь, величает меня герцогом. Ведь мой титул: Светлейший Герцог Мира Сего. Но я практик жизни и смерти, а титул звучит слишком длинно, что является непрактичным порожняком. Поэтому для всех я просто герцог, и для тебя тоже. Лады?

– Ну… лады, без проблем, – с паузой ответил вор. Удивляться смешно, а тупить грешно.

Шеф всех шефов удовлетворенно осклабился, и продолжил велеречиво:

– Саня, мои бойцы вытащили тебя из тюряги затем, чтоб ты исполнил моё маленькое поручение. Я в курсе, что ты беден, как церковная мышь. Детдом, садисты-усыновители, побег из приёмного дома и первый украденный бублик… я всё про тебя знаю. И сожалею.

Когда тебя начинают жалеть, то жди подвох. Одна из мировых аксиом. Карманник напрягся. Герцог и сам понял, что сморозил глупость, и поспешно поправился:

– Короче, сделаешь работу – осыплю деньгами. Ты какую валюту предпочитаешь?

Сидоркин пошелестел-пошелестел своими мозговыми шестерёнками. Вдруг… встал. Спросил, странно помаргивая:

– Ты, правда, дьявол? Прямо вот настоящий?

– Что, непохож? – искренне удивился герцог.

Если тебе приснилось, что ты сошёл с ума, то не надо превращать этот сон в вещий. Карманник смиренно молвил, двигаясь в сторону выхода:

– Ага, дьявол… Просвещаю, что люди тебя рисуют немного другим. И ты знаешь, пойду-ка я отсюда. Похоже, в «хату» снова загнали травку, я обкурился и глючу. Выйду из тюрьмы на воздух, и полегчает…

– Ты чего несёшь, дурак? Сам хоть понял, что сказал? – герцог вдруг заливисто заржал.

Спокойствие! Его не купишь и не продашь, оно возникает. На пороге Сидоркин оглянулся на лысый глюк, вымолвил умиротворённо:

– Я вытерпел всё: придурков с дурацкими именами, груду покойничков и удивительное ралли, эти хоромы под землёй и даже мать-перемать… Но работа, предлагаемая Самим дьяволом – это чересчур, сука, слишком чересчур! Ты уж прости.

Едва ворик успел открыть дверь, как на него уставились охранники-великаны. Инстинкт самосохранения отшвырнул человека назад. Саня, грустя, опёрся на стену.

– Давненько я так не веселился, – признался герцог, всё ещё посмеиваясь.

Вор ударился о стену лбом и скривился от боли:

– Чёрт, похоже, ты и вправду не глюк!

– Ну, спасибо, – иронично защерился герцог.

Не противьтесь обстоятельствам, только не позволяйте им слишком глубоко входить в себя. Особенно сзади… Сидоркин яростно замусолил нос, и смело выдал:

– Убедил. Ты – дьявол, отлично… Я не верю, что с тобой встречаюсь, но ты сидишь передо мной, и я вынужден признать факт этой встречи. И раз уж мы встретились, и ты предлагаешь… на тебя поработать, то я должен сказать одну вещь. – Карманник выдохнул и затараторил. – У меня есть бабушка, богомольная старушка. Она часто повторяет, что сделка с дьяволом к добру не приведёт. Я не очень рублю в таких вещах, но понимаю, что моя душа…

– К чёрту «но»! – громогласно оборвал босс боссов и щёлкнул пальцами. – Смотри!

Паркет над табуретом (на нём сидел карманник) сам собой раздвинулся, образовался проём размером в квадратный метр. Стул завис над проёмом. Кабинет наполнили стоны, и совсем не страстные.

– Иу… ау…

Карманник с опаской шагнул вперёд и заглянул в проём.

Это напоминало шахту грузового лифта, набитую бестелесными розовыми существами под завязку. Адское пламя протянуло языки вдоль и поперёк, прожаривая кругом каждый сантиметр. Души колыхались, пытаясь увернуться от огня, что в тесноте ограниченного пространства было нереально. Резко пахнуло горелой кожей.

– Видишь? Мой отстойник забит под завязку. – По щелчку адовладельческих пальцев паркет сдвинулся, возвращаясь в исходное состояние. – Такого добра, как душ у меня навалом! И уж твоя мне точно не нужна. Ты сядь, Саня, потолкуем.

Вора опять замутило. Но коли разговора всё равно не избежать, то зачем напрягать кого бы то ни было, кроме себя. Чай, взрослый пацанчик… Саня проглотил тошноту, в сомнении огляделся и отошёл к камину:

– Я здесь приземлюсь. Не против? – он подвинул табурет и сел, закинув ногу на ногу.

Герцог глотнул коньячку и закурил сигарку. После два раза прищёлкнул пальцами, и гость немедленно обнаружил в своих руках стаканчик и сигаретку. А на плечах нежные ручки феечки… – она делала массаж шейных позвонков. Саня, в неге, залыбился. Шеф благосклонно кивнул и атрибуты гостеприимства исчезли. Сидоркин всё понял правильно, спросил сердечно: