Героинщики (ЛП) - Уэлш Ирвин. Страница 73

Люсинде удается принять участие в разговоре, она говорит, что когда-то была на его родине, начинает бубнить что-то о Акрополь. Андреас напряженно усмехается, окидывает взглядом ее фигуру, но не испытывает никакого восторга от ее прелестей.

- Южный Эдинбург, - улыбаюсь я, когда к нам возвращается его подружка. Девушка улыбается Люсинде и недовольно смотрит на меня.

- Привет, я - Саймон, - киваю я ей.

- Зачем мне ... - начинает она в обычной скучной манере, но Андреас жестом приказывает ей замолчать.

Она - как марионетка в его руках ... Дерг, дерг за ниточку ...

Он ловко уговаривает ее, сохраняя при этом несколько пренебрежительное, но виноватое выражение лица, и она садится рядом с ним с видом строптивой школьницы, которую только что опустил учитель, которого она обожает всем сердцем.

- Так что, - спрашивает он, - Эдинбург и Афины? Считаешь, они похожи?

- Точняк. Города близнецы, в это я верю всем сердцем.

Кажется, Андреас задумывается над моими словами и говорит:

– Нужно и мне туда наведаться; но только наведаться, а не жить. Я люблю Лондон. А куда ты поедешь после Лондона?

Я поворачиваюсь к Люсинде и влюбленно улыбаюсь ей; счастливо и благодарно, не забывая добавить больше искренности.

- Должен признать, - поднимаю бровь я. - Мне и здесь неплохо. Любовь - как карусель, получаешь такое же удовольствие ...Андреас откидывается на спинку кресла и мурлычет что-то себе под нос, и здесь наши ритмы совпадают в душевной, мягкой мелодии, похожей на джаз, типа того, что хотели играть Кизбо и Рентс, но им никогда не удавалось.

- Если ты уже встретил прекрасную леди, должен сказать, ты уже прижился в этом городе!

- С’è di che essere contenti, - игриво подытоживаю я.

- Оу ... это итальянский? - спрашивает Андреас.

- О-о-о .... итальянский ... - восторженно выдыхает Подавленная, пытаясь присоединиться к разговору, но она даже не пешка в этой игре, поэтому я спокойно игнорирую ее.

- Да, моя мать - итальянка, - отвечаю я Андреасу.

Мой новый друг вгоняет Люсинду в краску, они начинают вежливый разговор, хотя от меня не скрывается и привкус флирта. Я смотрю на роскошную красавицу в профиль, она на седьмом небе от такого количества внимания, просто сияет, хотя она единственная здесь не знает, что играет роль обычной случайной телки в игре, которую я затеял. В ее глазах я выгляжу таким культурным, таким опытным здесь, за сотни ебаных миль от Эдинбурга, где нет такого винного бара в центре города, куда бы не рухнул какой-то мудак из Лейта, чтобы хорошенько выпить вечером и не увидел там меня с какой-нибудь куколкой и не завопил во все горло что-то типа «КАЙФОЛОМ, БЛЯДЬ, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ, МУДИЛА? ».

Так что почти весь вечер мы проводим в приятной компании Андреаса и Хейли (не знаю, это настоящее имя, или стриптизерский псевдоним нашей Подавленной), а затем идем к Виктории-лейн, в его фамильный отель в Финсбери- парк. Отель находится прямо у настоящего парка, который и подарил название этому району, на каждом шагу мы встречаем здесь торгашей в драной одежде.

Андреас умеренно рассказывает мне, что сам разрешил им здесь работать, потому что эти джентльмены сильно нуждаются, оказавшись так далеко от родины. Тем временем Хейли скулит что-то своим гнусавым голосом об очередях безработных, начинает перечислять все эти скучные вещи типа массовых выселений иммигрантов, лишения их всех льгот и пособий. Рассказывает о том, как у них забирают детей и отдают их в приюты. К счастью, все это ложь слушает Люсинда, которую Хейли сразу объявляет своей новой лучшей подружкой.

Мы заходим в один из гостиничных номеров, и Андреас снова поражает меня - где он, черт возьми, нашел коричневый героин в Лондоне? Люсинда смотрит на меня напряженно и взволнованно.

- Я никогда ... ты что, собираешься ...

- У нас был секс, мы выпили, - шепчу я ей на ухо, пока Андреас варит, а Хейли отчаянно сосредоточивается на содержании ложки, следя за тем, как каждый комочек коричневого дерьма растворяется в воде, - следующим шагом должны стать наркотики.

- Bay ... Думаешь?

- Мы сейчас будем очень, очень непослушными, - обещаю ей я, закатывая рукава. - Иногда очень приятно побыть непослушным, конечно, если мы будем осмотрительными и не потеряем самообладание. Мы улыбаемся друг другу, и я понимаю, что она никогда не пробовала героина, но вижу, что мне ее уже не отказать, разве что я отрежу ей руки и ноги.

Иногда, как говорит Рентон, наступает твое время. Знаю, это - моя слабость, но я был чист с тех пор, как мы приехали в Лондон, единственное, что мне удалось попробовать, - это какое-то непонятное дерьмо - немного спида, но мы все равно ширяемся. Господи, клянусь, я чувствую, как на себе, иглу, которая протыкает ее кожу и крючком задевает руку Люсинды, собираюсь затянуть ее в бесконечный ужас, на который трачу родительские деньги и свое драгоценное время и я. Как настоящая дебютантка, она падает на кровать сразу, как ее забирает. Сначала она выглядит неплохо, но потом у нее по лицу начинает течь слюна. Она лежит так неподвижно, что я начинаю очковать, спрашиваю ее:

- Как ты, девочка, все в порядке?

- М-м-м ... - блаженно мурлычет она, хватая меня за руку и сжимая мне запястья.

И это все - только от этого жалкого коричневого подобия героина; даже капля белой наркоты, которую я брал у Джонни, вообще отправила бы ее на Северный или на

Южный полюс.

Андреас улыбается и собирает вещи, чтобы оставить нас наедине, помогая одурманенной Хейли встать на ноги.

- Отдыхайте, друзья мои, - улыбается он, - или поиграйте, если хотите.

- Рада познакомиться ... - говорит Хейли на прощание, и они уходят.

Я помогаю Люсинде раздеться и отношу ее в постель. Мне приятно тепло ее мягкого тела, прикосновение теплого одеяла. Мы говорим о каком-то дерьме, наша беседа укачивает меня, и вдруг она властно хватает меня за член. Даже под кайфом ее тело движется с этой пиздатой, мужской энергичностью, присущей всем богатым телочками. Мой хуй твердеет, и мы медленно трахаемся. Закончив, она громко вздыхает - такое мне вознаграждение.

Утром Андреас угощает нас завтраком - кофе и свежими круассанами. Мы все еще немного ошеломлены, чувствуем себя неловко, но шутим по поводу вчерашних событий. Мы все, кроме этой проститутки Хейли, которая молчаливо курит все время. Ее руки дрожат, когда она с грохотом ставит фарфоровую чашку на блюдце, но я знаю, что она делает это намеренно. Суровый взгляд от Андреаса - и она сразу успокаивается.

Входит потный, полный мудак в помятом костюме. Он кивает, заказывает себе круассан, и наливает себе апельсинового сока и кофе; Андреас подходит, чтобы поздороваться с этим гостем, они отходят в сторону, чтобы тихонько обсудить что-то наедине. Этот греческий мудак напоминает мне ебаного вора из «бондианы» или хотя бы одного из подонков, которые помогают ему в иностранных делах.

- Господи, - вдруг подскакивает на месте Люсинда. - Мне пора лететь!

Она едет домой, в Ноттинг-Хилл, чтобы переодеться перед работой. О, эти ленивые богатые англоиды: в это время в Шотландии обычно работу уже завершают. Мы с Андреасом договариваемся снова зависнуть вместе - он хочет пригласить нас в клуб. После того, как я бесконечно сыплю благодарностями за его гостеприимство, в конце концов мы выходим на улицу и направляемся к станции метро «Финсбери-парк». За одну остановку на юг я оказываюсь на станции «Хайбери- энд-Айслингтон», но вместо того чтобы выйти на ней и сесть на наземный поезд, который следует на восток, в Далстон, я решаю воспользоваться своим проездным и немного покататься на метро. На станции «Грин-парк» я сажусь на другую электричку, теперь - на линии «Пикадилли ». Эта линия - лучшая территория для того, чтобы зацепить себе телочек.

Я выхожу на «Найтсибридж» и перехожу в другой вагон. Сигнал тревоги - я вижу красавицу, настоящему сирену, которая погрузилась в книгу, которую точно читал когда-то Рентон. Я сажусь рядом с ней.