Призванный (СИ) - Липатова Софья. Страница 16

— Макс, я уверен, что дяде Баку это не очень интересно, — сказал Эрик, опускаясь на диван рядом со мной.

— Так, парень, не слушай этих глупых взрослых, — щелкнув Макса по носу, произнес Осирис, — мне очень интересно, во всех подробностях и деталях. Но после, ладно? Сейчас у дядя Бака скучные взрослые дела, дай пять — Осирис поднял руку, а Макс ладошкой звонко ударил по ней, рассмеявшись.

Сын подскочил с коленей Бака и бегом направился к выходу, где его звонким лаем встретил Чик. Откинувшись на спинку дивана, я прикрыла глаза. Бак сгорал от предвкушения, дразня мой голод своими эмоциями. Легонько потянув поток почувствовала изменение. Да, Бак всегда был не так прост. Сейчас воздух буквально забило любопытство, исходящее от Осириса. Приподняв веки, я посмотрела на Бака.

— Хватит эмоционировать. Я хочу есть, — сказала я, глядя в светлые, почти молочного цвета радужки, лишь слегка окрашенные голубым.

— Прежде чем начнем, — друг Эрика кивнул на дверь, улыбаясь, — неужели эти двое передо мной наконец-то достигли взаимопонимания?

Крейн тоже смотрел на меня вопросительно, хитро прищурившись. Два взрослых мужика, а устроили детский сад. Закатив глаза, я отвернулась к двери, стараясь скрыть покрасневшее лицо. Мы тут по-моему Мир спасаем, а не нашу личную жизнь. Что за привычка любой разговор начинать с сеанса психотерапии.

— Да, Бак, мы теперь одна большая дружная семья, — проговорила я, противно растягивая слова, — как переспим, сообщу тебе голубиной почтой. На этом все?

Эрик беззвучно смеялся, прижав кулак к лицу, от чего ямочки на его щеках углубились еще больше. Кажется кто-то совсем впадал в детство рядом со мной. Ну или в юность. Вспомнив сегодняшнее пробуждение, я надеялась, что не покраснела еще больше. Так ясности мыслей мы точно не добьемся. Бак улыбался, кружась в мягком кресле Рэндела.

— Не утруждайся, — Бак пытался придать лицу серьезное выражение, но получалось плохо, — просто позвони мне, Вел, — заговорщический шепот получался у Осириса гораздо лучше.

Потерев глаза, я кивнула на фолианты. Покрытые пылью книги интриговали. От них пахло чем-то знакомым. Какая-то едва уловимая нить. Безмолвная. Даже ее следы были на этих книгах. Изогнув бровь, я посмотрела на Бака.

— Рассказывай, — Эрик опередил меня, — какие мысли?

Бак кивнул, осторожно положив руку на одну из книг.

— Знаете, всю ночь разглядывая оставленные предметы, я задумался, а от чего именно пытается увести вас Оливер? Ведь он так узко обозначает границы, оставаясь всегда в тени. Чудовище превратилось в имя нарицательное. Мы привыкли, что он существовал всегда, ассоциировали его с Бесконечной войной, — Бак сглотнул слюну, — поражаясь его долголетию поставили его в один ряд с Всевышним и Безмолвной. Но ведь не всегда было так, — Осирис нервно снял очки, потирая переносицу.

— Даже Безмолвная была человеком, — сказала я, внимательно вглядываясь в глаза Бака, — Осирис, Исида. Это имя носила Безмолвная.

Бак кивнул, нервно перебирая пальцами.

— Да, Вел. А ведь некроманты существовали за долго до рождения своей госпожи, как и река, которую после назвали именем утонувшей в ней девушки, — я почувствовала, как глаза округлились, — но сейчас не об этом. Тогда я и подумал, а что нам в принципе известно об Оливере?

Крейн поднял руку, тормозя Бака.

— Подожди, как не об этом? Тебе не кажется, что это важный момент истории, который тоже может повлиять на исход? — Крейн поднялся с места и взял в руки один из фолиантов.

Бак тяжело вздохнул, прикрывая глаза.

— Тогда коротко, — Бак вздохнул еще раз, — когда Валери рассказала, что открылось ей в видениях, — да, не рассказывать же Осирису, что я все это видела, когда Воскрешала его друга, — я немного покопался в том, что мы с тобой переворачивали в поисках информации об Исиде и связи между ней и Осирисом. Но прежде, чем я продолжу. Кто из вас помнит, сколько благородных, вышедших под свет солнца, были удостоены вздоха Всевышнего?

Мы с Крейном переглянулись. Эрика учили этому с самого детства, да и меня тоже. Просто не все, чему нас учили, в итоге оказалось правдой. Историю писал Всевышний и его приближенные, поворачивая и изменяя так, как ему было необходимо. Чтобы люди боялись и любили. Это можно понять. Но как тогда оценивать ту правду, что была нам известна. Пожав плечами, я ответила.

— Одиннадцать, — сглотнув слюну, я потерла шею, в горле отчего-то пересохло, — одиннадцать мужчин и одиннадцать женщин получили вздох Всевышнего. Они и стали основателями сильнейших родов Осирис.

Бак кивнул, довольно улыбнувшись. Расстегнув пуговицу у шеи, которая явно мешала парню говорить, Осирис прочистил горло.

— Именно так. Только вот я думаю, что на самом деле их было двенадцать. Слова легенды о первом Осирисе, не измененной, той, которую читали мы с Эриком, гласят, что за ним вышло одиннадцать мужчин и одиннадцать женщин.

Крейн тут же отложил Книгу и вытащил из середины черную. Быстро перелистывая страницы, его глаза бегали по тексту. Наконец, он остановился. По мере прочтения, брови Осириса ползли вверх. Он поднял глаза и кивнул. Я нахмурилась.

— Подожди, но тогда Исида тоже должна была быть среди них? — спросила я, но Бак отрицательно покачал головой.

— Нет, Вел. Исида была чистокровным Осирис, родившемся в одной из немногих образовавшихся тогда благородных семей. По сути ее зачали еще в подземелье. Так она невольно и стала двенадцатой женщиной, получившей вздох Всевышнего, — Бак посмотрел на свои пальцы, — девочка из рода, известного сегодня, как Марил, Исида, была слабой здоровьем от рождения и утонула в реке при весьма загадочных обстоятельствах.

Эрик вздохнул, глубоко вбирая воздух. Оливер же не мог не знать этого? Волна мурашек прокатилась по всему телу, неся за собой ужас.

Толща воды. Я не могу выбраться. Такая приветливая, но тянущая меня на дно.

Если дерево ударило вас по голове, то это судьба, Валери.

Осирис, переживший слезы Исиды.

Разве слез может быть так много, что они превратились в реку?

— Безмолвная вышла из подземелий, куда ее и вернули после смерти, — Бак кивнул, а я прикрыла глаза рукой.

— Именно так, Валери. Но Осирис, чье имя опять таки не упоминается нигде, до момента ее взросления и воссоединения, жил один на протяжении, как минимум, семнадцати лет. Сильнейший, получивший первый вздох Всевышнего. И это та самая мысль, которая заставила меня задуматься о биографии Оливера, — сглотнув слюну, Бак снова обратился с вопросом, — сколько лет должно было пройти, как минимум, чтобы родившееся первые Рабосы смогли поднять восстание и получить наказание, в виде Дома?

Крейн неопределенно пожал плечами.

— Предположим, что семнадцать, — проговорил Эрик, сложив руки на груди.

Бак отрицательно покачал головой.

— Нет, друг мой. Во-первых, восстание Рабосов точно происходило после смерти Исиды. Ведь первые слова Дома Рабоса гласили еще при его открытии — тот Воин, что переплывет Исиду, получит и силу, и поддержку ее, — Бак загнул палец, — во-вторых, мы помним, что Исида была зачата еще в подземельях, чего нельзя сказать ни об одном Рабосе. Даже если предположить, что люди сразу после выхода кинулись друг на друга — это примерно пол года младше Исиды, — ну и в третьих.

Эрик поднял руку вверх, привлекая внимание и останавливая Бака. Осирис замолчал, вопросительно глядя на друга. По бегающим глазам и пальцам, нетерпеливо перебирающим по столешнице, было понятно, что Бак ждет не дождется, когда сможет рассказать все.

— Тормози, друг, — Крейн улыбнулся, глядя на Бака, — прежде, чем ты придешь к выводам о том, что Оливер или ребенок Исиды, или первого Осириса, или Исиды и Всевышнего, давай поставим точки в паре моментах. Ты, к сожалению, допустил несколько серьезных ошибок. Подстроил факты под версию. Во-первых, с чего ты взял, что реку назвали в честь девушки, утонувшей в ней, а не то, что самого ребенка назвали в честь реки? — Крейн устало потянулся.