Программист Сталина (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич. Страница 15

Телефонный разговор с самим Народным Комиссаром Внутренних Дел СССР вышел обстоятельный. После изложения всех подробностей - от встречи водителя МТС с пришельцем и пути последнего до УНКВД и личного заверения, как коммуниста и сотрудника госбезопасности, что всё является истиной, Берия лишь ещё раз уточнил:

- Значит, предъявлены веские технические доказательства? Аппаратура, не существующая в наше время?

- Да! Уверен, что подобное устройство в наше время создать невозможно. Со слов пришельца выходит, что мне ещё была продемонстрирована только малая часть возможностей прибора. Я уловил из его объяснений, что устройство - некий накопитель сведений и также способен выполнять расчёты с невообразимой скоростью. В основе принципа действия лежит не механика, а радиодетали, очень компактные и потребляющие минимум электроэнергии. Житель 2018 года утверждает, что аппаратура - обычное устройство из тех времен. Его сравнение - по распространенности как наши наручные часы.

- Как сам человек? Какое производит впечатление? Попыток скрыться не совершал? - поинтересовался Нарком.

- Первое впечатление - не наш. Совсем другой, мыслит по иному. Но не враг. Находится полностью под моим контролем. Легко идёт на контакт, достаточно общителен. Более того, после перемещения во времени именно по его собственной инициативе вышел на контакт с первым встреченным гражданином СССР и обратился за помощью по доставке в органы внутренних дел. Обязан доложить, что сведения о политическом устройстве в будущем крайне подозрительны и неясны. Похоже, в будущем произошла контрреволюция и восстановлена власть буржуазии.

Нарком секунд десять переваривал услышанное.

- Хорошо. Попробуйте, капитан, поладить окончательно с ним. Поговорите по душам, сводите его, когда поедете, в вагон-ресторан, понаблюдайте. В Москве Вас всех встретят.

Никита Рожков.

Заряженный от 127 вольтовой розетки в кабинете Поташника ноут стоит на столике с торшерчиком в мягком 2х-местном купе вагона поезда, уже как час везущего меня в столицу необъятной страны, где так вольно дышит человек.

На мне - какая-то местная рубашка, брюки и позорные, иного слова не подберу, чуть ли не шлёпанцы. Почему кэп потребовал, чтобы я переоделся, у меня не возникло вопросов - слишком выбиваюсь своим видом из общего унылого однообразия и привлекаю много внимания. Претензии были к качеству исполнения его замысла. Вызванный кэпом какой-то то ли кастелянш, то ли кладовщик, то ли завхоз НКВД-шный, приволок кучку шмотья.

Прогнал мысль, что всё - снятое с задержанных. Ничего не знаю, только догадки, даже думать об этом не хочу. Кое-как натянул на себя самое большое. Смотрюсь по дурацки. Но кэп бы категоричен, когда я попытался свернуть на тему - может, лучше я в своём? Сказал, как отрезал - нет. И стал вызванивать уже билеты в столицу, говоря про какую-то бронь.

Всё у них тут бронь и прочие спецраспределители… ароматом эпохи воняет всё сильнее и гуще. В общем, оделся, как велено, сунул свои бейсболку, футболку, шорты и легкие летние туфли в один из пакетов, слегка защитив ими экран моника и был готов.

Так прошёл час, пока кэп, уверен стопудово, вызванивал Ма-а-ськву, а меня, под надзором двух его подчинённых сводили поесть. Приличный рассольник и пюреха с котлетками. Запил компотом из сухофруктов. Типичный набор советского общепита, ха, что я не знаю что ли, до наших времён кое-где сохранился. Затем меня повезли на вокзал. И далее всё вершилось в окружении, помимо кэпа, ещё четырёх суровых, не знающих сомнений и прочих атавизмов старого мира, ребят совсем не штатского вида. Вот только, думается мне, выглядели мы все в комплексе, по дурацки. Уж слишком мой облик по прежнему выпадал из общего ряда. Едва натянутая одежда с чужого плеча (противное, замечу, чувство), слишком чужеродно выглядевшая здесь ноутбучная сумка с драгоценными агрегатом. Два пакета с десктопом, скрепя сердце, доверил то ли охране, то ли конвою, предупредив их об осторожности.

По пути на вокзал, между прочим, узнал, что привычный мне «Компрос» носит название Проспект им. Сталина. Про себя хмыкнул. Уж тут то я догадываюсь, примерно в какое время он стал Комсомольским. Разумеется, не стал этим делиться с сидевшим рядом со мной в автомобиле кэпом.

Когда приехали из УНКВД на железнодорожный вокзал, опознал главное здание его сразу. Но был удивлён видом. Общим с современным мне были только огромные лестницы, ведущие к нему. Похоже, в какой-то промежуток времени между 1940 и 2018 он был конкретно так перестроен.

И.О. и сейчас сидит напротив меня и мы мило общаемся с ним.

Ох уж, эти пресловутые разговоры «за жизнь» с попутчиками… И то, что собеседник, обладающий немалой властью здесь, и, скажем так, сопровождаемый, весьма разнесены по местам в жизни и временам рождения, ничего не меняет в известном раскладе общения под стук колёс. Соседние купе заняты ещё 4-я НКВД-истами. Каждый мой шаг наподобие сходить отлить, проходит под их контролем. Наверное, Поташник, понимает, что я и сам не рвусь никуда, но так положено?

Изначально мы кратко поговорили после того, как он спровадил прочь «Михалыча», но там я отделался парой намёков и недомолвок. Кстати, второй раз уже ситуация повторяется. После и его Берия также погонит прочь, думаю. Но сейчас всё пошло на второй круг. Видимо, до Москвы я таки слегка утолю словами о будущем его любопытство. Всё таки, человек существо социальное, и даже мне есть о чём поговорить с «цепным псом кровавого режима», явно во все уши внимающему открывающимся страницам прекрасного и дивного мира за гранью не наступившего. Как я понимаю его! Мне тоже хотелось бы узнать, как там, в 22 веке. И 30-м? И слетать на курортные планеты у других звёзд… хорошие мечты… мы все рано родились, увы…:-(

Но что мне не нравится… чем выше по занимаемому в советском обществе рожа, тем дольше её приходится убеждать. По идее, так и должно быть, но как это утомительно. Хотелось бы большего доверия, но, видимо это не возможно. Пусть будет как тренировка перед общением с местными хозяевами жизни.

Он явно должен был говорить обо мне с Москвой. Как и в каком духе он преподнёс сведения обо мне всесильному Берии? Мысль появляется и я тут же интересуюсь у кэпа.

- Вы разговаривали обо мне с наркомом? Как Вам удалось убедить товарища Берию без предъявления моих доказательств? Могу я узнать, насколько он поверил Вам?

Видимо, ему нелегко принять столь «наглое»(?) и самоуверенное поведение. Офигеть - то ли сопровождаемый, то ли мягко конвоируемый, задает подобные, категорически неуместные в похожей ситуации даже в будущем, не говоря о «теперешних временах» (-78 годков!) вопросы.

Он кивает. Видимо, необычность ситуации и уникальность моей персоны создают некий защитный барьер. Эфемерный, но пока действующий.

- Товарищ Народный Комиссар поверил, когда я упомянул об вашем устройстве. Но Вам предстоит его предъявить. И тогда Вы не обойдётесь намёками… Вам придётся рассказать всё, что Вы знаете. Надеюсь, Вам это ясно.

Ох уж эти психологические приёмчики. Как будто я не знаю, с какими злыднями и убивцами связался. Конечно, не знаю, всей глубины их нечеловечности. Но мне и того, о чём осведомлён, вполне хватает, чтобы понять, какое зло ждёт меня. «Меньшее зло» из всех возможных. Может, уже и лично «Хозяин» в курсе, коли обладатель пенсне успел доложить.

И пока ты, человечек-функция, человечек-винтик… Но я сам к Вам всем лезу. Разумеется, не ради несуществующего «благоговения потомка» перед Вашим кровавым тираном, которого Вы почитаете Великим вождём. И в будущем подобных Вам хватает. Снова увы.

Интересно, будет ли некое подобное снисходительное отношение к «поведению не знающего местных реалий пришельца из иных времён» около первых личностей страны? Как скоро постараются загнать в стойло и как донести до них мысль, что так делать хуже же для них? Бл№, если бы не война… и не миллионы погибших на ней, я бы ещё подумал, стоило ли бы к ему являться. С:?а, только ради «простых советских граждан». А не его якобы величия. Тьфу, кровавая мразь… меньшее зло, такое меньшее зло.