После (СИ) - Шнайдер Анна. Страница 69

— Все, вижу, — наконец выдохнула она, устало проводя ладонью по лбу. — Цветы сложились в руны. Первая руна — «эмис» — значит эмоции. Вторая — «руду» — плохое. Третья — «аштар» — сила.

Она на мгновение замолчала, и Арен, не выдержав, уточнил:

— И что это все значит?

— Это значит, что на вашей жене было проклятье, усиливающее плохие эмоции, — объяснила шаманка. — Вы, классические маги, назвали бы такое проклятье эмпатическим. Оно ставится так: поишь того, кого проклясть хочешь, зельем специальным, с травками дурманными, дурными, закрепляешь формулой словесной и подарок даришь, который человек хоть раз в год, но носить будет. И каждый раз, испытывая что-то плохое, хоть малейший укол неприятного, тот, кого прокляли, будет сам это плохое усиливать, раздувать, как воздух костер.

Арен ощущал себя котенком, которого макнули в лужу.

Эмпатическое проклятье. Ну конечно! Оно ведь было не для Виктории, а для него. Чтобы ему покоя не дать, ведь для эмпата подобный взрыв негативных эмоций подобен сошедшей с горы лавине.

Теперь понятно, почему жена каждый раз доводила саму себя до истерики, невзирая на разумные доводы. Маленькая искра раздражения, ревности или неприязни поначалу — и через какое-то время уже целый костер из негатива, настоящее извержение вулкана.

Защитник! Бедная Виктория.

— И кто же поставил это проклятье? — спросил Арен, испытывая дикое желание немедленно испепелить этого неизвестного шамана. — И когда оно развеялось?

— Погодите, — пробормотала Ив Иша, потирая пальцами висок, и сделала глоток воды из своей стеклянной фляжки. — Сейчас. Не все сразу.

Она все пила и пила, пока вода совсем не кончилась, и только тогда, отложив в сторону фляжку, вновь потянулась к сумке.

На этот раз женщина достала оттуда толстую колоду карт и принялась ее мешать.

— А почему не через воду? — Несмотря на то, что момент был неподходящий, Арен не удержался от вопроса — слишком уж необычными были все действия шаманки. — Вы же говорили, что все делаете через воду.

— Почти все, — поправилась Ив Иша, чуть улыбнувшись. — Но сейчас вы задаете вопросы, ответы на которые вода дать не сможет. «Когда» и «кто» — это слишком конкретно. Не факт, что карты справятся, но я попробую. — Она выложила на стол первую карту, затем еще одну, и еще. Понять, что это все значит, было невозможно — императору эти картинки ни о чем не говорили. — Мне сложно сказать, когда, но я могу ответить, при каких обстоятельствах. Я уже говорила, что негативные эмоции раздуваются, словно костер ветром, но если ветер слишком сильный, костер может потухнуть. Какие-то события вызвали взрыв эмоций — и проклятье сгорело. И эти события связаны с огнем.

— Ясно, — Арен поморщился, понимая, что речь идет о портальной ловушке. В принципе, можно было и не спрашивать — именно после покушения на Агату Виктория вдруг начала вести себя иначе. — Но меня больше интересует вопрос, кто это сделал.

— Я попробую, — повторила шаманка, вновь замешивая карты. И мешала она долго, с минуту, закрыв глаза и что-то бормоча, будто пыталась с кем-то договориться. А потом не менее долго выкладывала на стол одну карту за другой — три сверху, три снизу, одну в центр. И долго смотрела на то, что получилось, а Арен терпеливо и молча ждал, опасаясь задавать уточняющие вопросы и рушить эту странную магию. — Он уже умер, — наконец медленно сказала Ив Иша, поднимая голову. Глаза ее были мутными. — Вы его убили.

Мертвая тишина, повисшая в гостиной покоев Виктории после этих слов, показалась императору давящей, как чересчур сильные чужие эмоции. В груди стало холодно и мерзко, а во рту — горько.

— За свою жизнь я убил только одного человека, — проговорил Арен, глядя в затуманенные глаза шаманки. — Своего брата.

Она кивнула.

— Да. Огненная кровь. Это он сделал.

— Ты хочешь сказать — мой брат был шаманом? — Император криво усмехнулся. — Это невероятно.

— И тем не менее — он им был.

Арен сжал кулаки и зубы, чувствуя жуткую злость.

— Почему я должен тебе верить? Это бездоказательно. С тем же успехом можно обвинить в шаманстве кого угодно, хоть мою мать.

— Вы можете не верить, — произнесла шаманка спокойно и вздохнула. — Вы задали вопрос — я ответила то, что смогла увидеть. Человек с огненной кровью, которого вы убили, проклял вашу жену. И он сделал это давно.

— Арен… — прошептала вдруг Виктория, дотронувшись до его руки, которой он сжимал спинку кресла. Голос жены дрожал, и глаза были полны слез. — Я часто пила с Аароном чай. И он говорил мне… всякое… про тебя. И гребень… Помнишь, он подарил мне гребень для волос? С жемчугом. Он хотел, чтобы я его носила на все балы и приемы, постоянно спрашивал…

— Демоны, — Арен отдернул ладонь и дотронулся до лба. В голове отчаянно звенело, — но его же должен был кто-то этому научить. Кто?! Скажи, кто это был?!

Ив Иша вновь начала раскладывать карты, но через минуту покачала головой.

— Пусто, ваше величество. Вопрос задаете вы, а вы этого человека не знаете, и карты не могут ответить вам «кто» — для вас он никто. Его нет рядом.

— А где он есть?

— Это слишком много, — шаманка вновь вздохнула. — Слишком много вопросов для одного дня. Я могу попробовать посмотреть завтра. Но сегодня не получится — я устала и больше не способна считывать информацию. Простите.

Арен чувствовал себя абсолютно разбитым, уничтоженным, поэтому лишь кивнул в ответ.

К тому, что на Виктории может быть проклятье, он уже был готов. Но шаманство Аарона… это еще предстояло осознать.

— Ваше величество… — Ив Иша на мгновение запнулась, словно в нерешительности. — Я могу поговорить с вашей супругой наедине? Мне есть, что ей сказать.

— Вик? — император вопросительно посмотрел на супругу, предполагая, что Виктория может не захотеть общаться с шаманкой, но жена кивнула.

— Да, я не против.

— Тогда я вас оставлю. Айла Иша, как только закончите, попросите охрану проводить вас в мой кабинет. — Арен, не дожидаясь ответа, направился к камину и почти запрыгнул в пламя, одновременно с этим передавая по браслету связи сигнал Гектору Дайду.

Виктории было немного страшно оставаться с шаманкой в отсутствие мужа, но она все равно заглушила браслет, понимая, что сейчас ей будут говорить какие-то личные вещи.

— Воды я могу выпить? — поинтересовалась Ив Иша, как только Арен исчез в огне камина. Она ни капли не удивилась и не уточнила, зачем император туда вошел — будто понимала все и так. — Совсем сухо в горле.

— Да, конечно, — сказала Виктория, и шаманка потянулась за графином, что стоял на том же столе, за которым они сейчас сидели, почти в центре. Налила воды в стакан, выпила залпом, жадно, и улыбнулась с облегчением.

— Спасибо. Смотри, что сказать тебе хочу… Увидела я это, когда про проклятье спрашивала, но не стала говорить — не дело это твоего мужа, твое только дело. Ты скоро на распутье окажешься, две дороги будут перед тобой. Одна из них к большому счастью приведет, а другая — к несчастью, всю жизнь мучиться станешь, если ее выберешь. Трудный это выбор будет и сложный, и ты не торопись — думай хорошенько, потому что многое от него зависит, очень многое.

— А что за выбор такой? — спросила Виктория, не очень понимая, о чем речь. — Вы скажите, между чем выбирать придется.

— Не могу я сказать — не знаю. Знаю только, что тяжело тебе будет, и велик риск того, что несчастливую дорогу выберешь. Хотя она, возможно, поначалу тебе покажется единственно верной, несомненно правильной, но не торопись. Думай.

— Ладно, — пробормотала Виктория, пытаясь осознать, о чем это все, но тщетно — никакого выбора на данный момент она перед собой не видела.

— И еще кое-что. — Шаманка усмехнулась, и взгляд ее вдруг показался императрице острым и неприятным. — Знаешь, в чем суть мужа твоего?

Виктория молчала, не понимая смысл вопроса.

— Альго все — суть огонь. И они эмпаты. И их внутренний огонь — это как твое проклятье. Но усиливаются не только плохие эмоции, а вообще все, и хорошие, и плохие. Все Альго прокляты этим с рождения. Не человеком прокляты, а самой жизнью. — Ив Иша внимательно смотрела на Викторию, и от этого взгляда кожа на лице почему-то зудела. — С тебя-то проклятье слетело, а вот на муже твоем осталось, и останется до смерти, потому что в нем — его суть.