Город разбитых надежд - Королева Елена А.. Страница 5

— Доминик, тебе нельзя вставать пока. Что ты так меня испугался-то? Я вроде не кусаюсь… — решила хоть как-то разрушить молчание я. — Вроде вчера ты нормально со мной разговаривал. А сегодня что изменилось?

— Госпожа, я… я… - замявшись начал говорить парень.

— Ну?

— Я должен был поприветствовать вас как полагается, а я..

— Слушай, сжала его руку я. Ты ранен, причем серьезно. Если ты не чувствуешь боли в ребрах, это не значит, что уже все хорошо. Я твои ребра собирала несколько часов по кусочкам, всё зафиксировала. Но если ты сделаешь какое-то неверное движение, то все там может разлететься нафиг. Меня ты должен встречать в постели, да и провожать тоже. До тех пор пока я не разрешу встать. Договорились?

В ответ на это парень только кивнул, не сводя с меня настороженного взгляда. А потом первый, надо же, начал разговор.

— Как я могу отблагодарить вас за все это, госпожа? — учтиво спросил парень. — Я осознаю, что недостоин такого обращения и… что… ну, что приношу вам одни неприятности..

— Кто тебе такую глупость сказал? — уточнила я. Хотя, конечно, он не далеко ушел от истины, так как упавшая на меня ответственность явно не радость приносила. Но ему этого не скажу, только еще не хватало пугать своим отношением ко всему этому.

Его глаза были настолько несчастными, что захотелось обнять и успокоить. Поняла, что последние дни обращалась с ним достаточно официально и сухо, как врач с пациентом, а не как человек с человеком, попавшим в беду. А ведь ему сейчас безумно тяжело — в незнакомой обстановке, с неизвестными людьми, весь израненный, да еще и меня в роли хозяйки получил… Махнула головой, отгоняя грустные мысли. Парень тут мучается, а я столбачу, прожигая его взглядом.

Пересекаю комнату и подхожу к нему, кладя руку на плечо и заглядывая в глаза.

— Доминик, я очень рада, что у тебя появляется желание меня отблагодарить, мне, правда, приятно. Но давай договоримся, что пока ты под моей опекой, ты будешь лечение, еду и остальное воспринимать как данность. Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, все вокруг незнакомо и нет никого близкого рядом, чтобы поддержать, но ты всегда можешь обратиться ко мне, я помогу и буду на твоей стороне, чтобы не случилось, — максимально мягко говорю парню.

Но почему-то это у него вызывает прямо противоположную реакцию, вместо того, чтобы успокоиться, он начинает наоборот напрягаться, а в глазах появляется загнанное выражение. Даже пугаюсь таким эмоциям. При этом на его лице не дергается не один мускул, живые только глаза, тело напоминает безжизненный манекен, статую. Со стороны это ужасное зрелище.

— Что не так? — решаю уточнить, так как не понимаю абсолютно, что спровоцировало такую реакцию.

— Какие на меня возлагаются обязанности, госпожа? — вопросом на вопрос отвечает Доминик.

— Сейчас лечиться и выздоравливать, — хмыкаю в ответ, отгоняя навеянное его полубезумным взглядом ощущение. — А остальное потом решим.

— Госпожа, что сообщил вам мой предыдущий хозяин, передавая меня вам в собственность? — опять задал вопрос Доминик, но на этот раз выглядел крайне заинтересованным в моем ответе. Это меня насторожило. Ощущение недосказанности в скупе со странными реакциями… хмм..

— А что должен был? — задаю встречный вопрос, добавляя в голос надменности и уверенности. Скрещиваю руки на груди, стараясь показать, что я и так в курсе, но жду ответа от него.

— Ничего, госпожа. — опустил голову парень, даже плечи поникли как-то.

Нет! Так не пойдет!

— А конкретней? Что такого я должна знать?

— О моем плохом поведении, — выдавил из себя парень. Почему-то я ему ни капли не поверила, слишком уж заинтересован он был в моем ответе. Но решила не развивать тему, не хочет говорить и ладно.

— Ну, думаю, что твой бывший хозяин и так тебя наказал за твое плохое поведение, раз операция понадобилась. Так что это уже в прошлом. — взглянула на время, еще успеваю принять кого-нибудь из бюджетного отделения. — А пока мне пора на работу. А-то в аду, наверное, опять столпотворение. Не скучай тут и не вздумай вставать.

Больше не задерживаясь, вышла в коридор и потопала на нижний этаж.

За день успела принять еще троих человек из гетто, а потом перейти на платные операции и осмотры. День был не особо тяжелым, около шести вечера я уже была абсолютно свободна. Поэтому еще раз заглянув к Доминику и удостоверившись, что все хорошо, уехала домой.

Глава 4. Предложение «ДРУЖБЫ»

В таком темпе прошли еще два дня: дом — Доминик — работа — Доминик — дом.

Уже со среды парню можно было питаться легким бульоном и кашками, так что я позаботилась, чтобы раз в три — четыре часа ему поставляли горячую еду. Парень безукоризненно выполнял все, чтобы я ему не порекомендовала — много спал, мало двигался, правильно питался, и поэтому выздоровление шло полным ходом.

Единственной причиной расстройств для меня оставалось наше общение. Парень был замкнут в себе, на вопросы отвечал односложно, как только я пыталась уточнить у него что-нибудь о прошлом, так вообще замыкался и еле выдавливал из себя общие обтекаемые фразы. После последнего нашего общения о том, что мне должен был передать Майкл вместе с документами на Доминика, он в принципе перестал общаться по-людски. Ощущение, как будто с роботом каким-то разговариваю.

Но сегодня я надеялась, что наши отношения пойдут на улучшение, ведь я наконец-то смогу забрать его домой. На день я даже отпросилась у дяди Николя, объяснив, что мне нужно устроить комфорт новому члену семьи.

Николай Борисович был не очень уж и рад моему «жильцу», о чем не преминул мне сообщить, расписывая все «красоты» наличия в доме раба, даже в чем-то осуждая меня. Было странно неприятно его негативное отношение по этому поводу, ведь не первый день знал меня, и должен был бы понять, что я не законченная садистка и не для издевательств его приютила. А тут мне высказали кучу гадостей о том, что не дай Бог я искалечу игрушку так сильно, что он в больницу попадет, да в каком свете это выставит нашу работу, да и зачем я шла на врача и хотела помогать людям, если дома буду ежедневно «отрываться» и «срывать злость» на живой собственности.

В общем, вышла я от зав. отделением нервная и в плохом настроении. Долго наматывала круги по этажу, перед тем как пойти к моему личному несчастью. А-то еще увидит меня в плохом расположении духа, так его вообще кондратий хватит.

— Ну что? Готов поехать домой? — спустя какое-то время ворвалась я в палату к парню, старательно улыбаясь.

Он моей радости не оценил, но я и не рассчитывала на какие-то эмоции с его стороны. Поэтому, не убирая с лица улыбки, прошла в палату и положила перед Домиником комплект давно заготовленной на этот случай одежды.

— Одевайся и поехали! У нас на сегодня еще море дел! — продолжила я, устраиваясь в кресле, чтобы не мельтешить, и не мешать парню собираться.

— Как прикажете, госпожа. — ровно ответили мне, и взяв одежду начали быстро одеваться.

Уже через десять минут мы вышли из палаты, заперев ее. Ключ отдали нашей несменной Дане, расписавшись в выписке. Пока проставляла во всех необходимых местах подписи, обратила внимание какими пренебрежительно-брезгливыми взглядами окидывали Доминика все проходящие мимо люди. И если врачи были более-менее привыкшие к куче рабов с травмами разной степени тяжести, то богатенькие пациенты предпочитали открыто выразить свое отношение к избитому и синюшному существу в ошейнике. Даже мне было не по себе от этого, а каково было парню даже представить страшно. И это отношение к нему только из-за полоски черной ткани, украшавшей его шею. Ведь никто даже и не задумался о том, какой сам по себе человек… Правда я пока это, и сама не знаю…

Наконец, закончив с бюрократией, мы пошли дальше. Доминик вел себя странно тихо, по сторонам не смотрел, низко склонив голову, шел на шаг позади меня и казалось, что не интересовался вообще окружающим. Взгляды людей, конечно, неприятны, но просидев в палате неделю я бы не переставала крутить головой, всё изучая.