Безымянные слуги (СИ) - Сухов Лео. Страница 3

Снова коридор. И снова зал с деревянными чурбанами и заострёнными палками. Посреди зала на возвышении дорожка с высокими корзинами, где набиты колья — старые, новые. Они ломаются, и их меняют. Мастер Нарани всегда восседает на другом конце дорожки — за столом. А по бокам, немного ниже дорожки, земля усыпана толстым слоем песка, в который врыты деревянные чурбаны. Чурбанов 1350 штук. Именно столько нас было в начале обучения. Большинство уже похожи на обгрызенные поленья. Но есть и те, которые сохраняют почти первоначальный вид. Напоминание о тех, кто не осилил учёбу и пропал.

— Живее, нерожденные, шевелите своими конечностями! — покрикивал на нас Нарани. — Взяли колья и бьём чурбаны. И чтобы сегодня от ваших тренажеров только щепки остались.

Я к этому близок. Я колол и колол свой чурбан, от которого остался жалкий огрызок, по которому уже сложно попадать. Но я не останавливался. Как бы я ни сосредотачивался на этом деле, но в голове проскользнула мысль, что сегодня и мастер какой-то слишком добрый, и пожелание странное. Подозрения укрепились в тот момент, когда два оставшихся мастера вошли в зал и о чем-то начали переговариваться рядом со столом Нарани. Подруга тренируется почти рядом со столом. Вот бы у нее расспросить. Но она не скажет.

В тот день мы кололи чурбаны очень долго. Прошел час, два, три. Удивительно, но нас не понукали, не гнали к мастерам Плоку и Эовару. Мы просто продолжали колоть. Как заведенные. Треск… Какой-то парень хмуро посмотрел на остатки своего чурбана, переломившегося в середине, и растерянно обвел зал взглядом. Нарани подозвал его к себе и указал на стену за своим столом. Снова треск — и новый ученик пошел к стене. Мой чурбан так и не сдался. Он уже превратился в тонкую палку, по которой удавалось попасть один раз из трех — но стойко держался. Как бы ни было обидно, но сломать я его уже не смог. Когда по залу разнесся протяжный удар гонга, у стены стояло около ста человек, а все остальные неудачники оставались на площадке.

— Достаточно! — Нарани остановил тренировку.

Я стоял и смахивал со лба пот. У меня не получилось разбить проклятый чурбан — и это вызывало досаду. Ведь это явно было очень нужно. Вон, даже сероглазый сумел уйти к стене. Я перехватил разочарованный взгляд Подруги — но что случилось, спросить не мог.

— Достаточно, криворукие уроды! — теперь уже мастер Плок. — Время вышло! Те, кто сумел сломать чурбан, завтра поведут вас на Порку. Вы, остальные, отправитесь туда с ними во главе. Идите за нами. Вам выдадут вашу экипировку.

И мы пошли за мастерами. Толпа нерожденных влилась в проход за столом мастера Нарани, в который раньше не входил ни один из нас. Мы шли по длинным коридорам при свете факелов, уже ничего не соображая от усталости. В зале, куда мы попали, стражники раздали всем новую одежду, какие-то мешки, копья с тяжелыми железными наконечникам и маленькие щиты. Каждый ученик получил большую миску с похлебкой. Впервые за последние дни я досыта наелся. Рядом появились Дружище, Приятель и Подруга. Все в одинаковых штанах и рубахах. В голове мелькнуло «из грубой ткани», но я промолчал. Мы не обменивались взглядами и не говорили. Просто ждали.

Всё закончилось быстро и как-то буднично. Нас заставили достать из мешков одеяла — и приказали спать. Я закутался в одеяло и лёг прямо на пол, пытаясь согреться об тела окружающих. И в первый раз за всё время я провалился в сон, только успев закрыть глаза.

Глава 2

Понятия не имею, сколько мы спали, но проснулся я свежим и бодрым. Замёрз, конечно, но несильно. Зал, где мы находились, уже осветили факелами. Умыться было негде, и пришлось пропустить традицию. Жаль, конечно, но делать нечего. Гонг прозвучал, и нерожденные вокруг поднимались. Мастеров нигде видно не было. В зале оставались только стражники, общение с которыми до этого сводилось только к обмену жестами.

— Старшие десятков, подошли ко мне! — прорычал один из стражников.

К нему потянулись те, кто вчера сумел разбить чурбан. Остальные стражники двинулись к нам и стали распределять между старшими. Я с Приятелем оказался в одном десятке, а Дружище и Подруга оказались в десятке сероглазого. Неприятный всё-таки тип. Десятки получились большие. В нашем — шестнадцать человек. Странно, зачем тогда называют десятком? Хотя мастера в школе говорили, что такое, кажется, может быть у ааори.

У меня старшим оказался парень с гордым горбатым носом и каким-то затравленным взглядом. Я помнил его — не раз и не два оставляли его без завтрака. Один из стражников жестом позвал его за собой.

— Пошли, — зло процедил носатый уже нам и направился за стражником, а мы уныло потянулись следом.

В дальнем конце зала, где мы провели ночь, был ещё один проход. Через сотню шагов он разветвлялся, потом снова разветвлялся и снова. Стражник вёл нас по какому-то одному ему известному пути. Редкие факелы не давали запомнить подробности. Но продолжалось всё недолго. Вскоре стражник остановился и кивнул нам вперёд, в темноту:

— Идите. Ваша задача — пройти долину, найти вход в шахты и пройти их насквозь, — проговорил стражник. — Да не пересечёт ваш путь трещина.

Он развернулся и отправился назад, а мы остались стоять в каменном проходе. Наш старший качнул головой и снова зло, как выплюнул, приказал:

— Пошли.

— Сам и иди, — бросил ему один из бойцов, усмехнувшись. Рядом с ним плечом к плечу встали ещё два парня и две девушки.

— Я — старший, — процедил носатый, зло сощурив глаза. — Вы обязаны мне подчиняться!

— Мы обязаны дойти, — задорно ответила ему одна из восставших девушек. — С тобой или без тебя, никого не волнует.

Какая-то безвыходная ситуация. Старший и ещё пара парней стоят напротив пятерых восставших. А я, Приятель и ещё шестеро бойцов застыли между ними.

— Друг, — Приятель положил мне руку на плечо, — а не пойти ли нам к выходу? Пускай старшие сами между собой разбираются.

Я усмехнулся. Мы вместе двинулись дальше, и за нами потянулись оставшиеся «нейтральные» бойцы.

— Стоять! — заорал наш старший. — Помогите мне!

— Если они не хотят идти с тобой, — проговорила девушка, уходящая с нами, — то просто отпусти их.

— Для нас ты всё ещё старший, — поддержал её Приятель, — но своё старшинство у несогласных ты уж как-нибудь сам утверди.

— Мы вас подождём через сотню шагов, — хмуро бросил я, оглядывая остающихся.

Мы прошли обещанные сто шагов и остановились. Я уселся прямо на землю — некоторые последовали моему примеру, а девушки достали одеяла. Из восьмерых бойцов, сохранивших нейтралитет, девушек было две. Мы сидели и ждали, прислушиваясь к крикам в той стороне, откуда пришли. Я нащупал рукой камень, поднял его и некоторое время пытался понять, зачем он мне нужен. А потом, догадавшись, взял копьё и осмотрел его — заточено копьё было плохо. Я провел камнем вдоль лезвия, стараясь придать ему остроту. «Заточка» — память подсказала, как называется то, что я делал. Остальные остались безучастны к моим стараниям, хотя я надеялся, что моему примеру последует хотя бы Приятель. Но тот глянул презрительно. Откуда это выражение у него в глазах? Что произошло? Я хотел было уточнить у него, но передумал. Похожие взгляды на меня кидали Дружище и Подруга до того, как нас распределили в десятки.

Через некоторое время крики и шум стихли. Мимо с гордым видом прошел повстанец и две девушки — все в крови, с наспех забинтованными ранами. Кажется, на перевязку они пустили одеяла, распоров их на широкие ленты. В руках все восставшие тащили по одной дополнительной сумке. Никто из тех, кто сохранил нейтралитет, за ними не пошел, а они — не звали. Я проводил их взглядом и поднялся на ноги.

— Ты куда? — буркнул один из оставшихся с нами бойцов.

— Пойду проверю, остался у нас старший или нет, — пожал плечами я.

Со мной никто не пошёл. Ну и ладно. На том месте, где разделился отряд, осталось пять трупов и две сумки. В одной, в самом деле, не хватало одеяла. Запасные копья и щиты бунтари брать не стали, а вот я — взял. Впрочем, сначала меня скрутило у стены. Стоило только посмотреть на трупы внимательно, как в голове зашумело, к горлу подступил ком — и пришлось отойти и опорожнить желудок. Стало немного легче. Судя по следам рвоты, восставшие бойцы тоже не удержали содержимое желудков.