Нечто волшебное (СИ) - Белых Татьяна. Страница 4

- Тоня! Тоооняяя! Совсем оглохла что ли, корова жирная!

Последнее резануло по ушам особенно. Я помню, что рассказывала мне Антонина Ивановна о своей семье. Если к ней такое отношение, то мне её искренне жаль.

  Противная женщина отходит в сторону, и я вижу, как та, к кому я собственно и пришла, медленно передвигается по коридору. Она старательно перебирает ногами, держась при этом за стенку, но видно было даже невооруженным взглядом, что малейший шаг дается ей с большим трудом. Я стою на лестничной площадке и борюсь с желанием броситься этой постаревшей и больной женщине на помощь.

  Наконец, она поднимает свой затуманенный болью взгляд, и белеет. На моем лице проступает неуверенная улыбка, но я продолжаю молчать.

- Катя? - хриплым голосом спрашивает она.

- Узнали? - я рада, что она вспомнила меня, иначе, мы обе оказались бы в смешной ситуации.

- Пройдешь? - она откидывает голову куда-то назад. - Ноги болят, я с тобой вниз не пойду, да и стоять долго не в силах.

Я киваю и протискиваюсь между ней и стенкой. Той ужасной женщины поблизости нет и, слава богу. Разуваюсь и следую за Антониной Ивановной. Она провела меня в маленькую комнатку, наверное, не больше моей и со стоном улеглась на кровать. Я присела рядышком и заглянула в закрытые глаза той, что когда-то читала мне сказки на ночь.

- Хотите, я вам почитаю? - не знаю, как это вырвалось у меня.

Я даже в испуге затаила дыхание, ожидая ее ответа. Но она лишь кивнула, и я сразу начала искать глазами хоть какую-то книжку.

- На окне лежит. - словно читая мои мысли и по-прежнему не открывая глаза, промолвила она.

Резко встав с кровати, я двинулась к окну. Отодвинув в сторону занавеску, заметила тонкий томик стихов Ахматовой. Признаться, она всегда мне нравилась, и я с удовольствием сейчас почитаю ее вновь. Усаживаюсь рядом с Антониной Ивановной, которая лежит как-то неестественно, и открываю книжку. Бережно провожу кончиками пальцев по строчкам пожелтевшей страницы и начинаю тихо читать:

- Все мы бражники здесь, блудницы,

  Как невесело вместе нам!

  На стенах цветы и птицы

  Томятся по облакам.

  Ты куришь черную трубку...

- Ты хорошая девочка, Катя. И я рада, что ты пришла навестить меня. Скажи мне, у тебя все хорошо? Расскажи, как тебе живется?

  Признаться, мне совсем не хочется рассказывать о себе. И это не потому, что я не доверяю ей. Скорее наоборот, только ей и верю. Не хочу просто расстраивать ее. Всматриваюсь в лицо и прямо чувствую, как жизнь уходит из нее. Частое дыхание свидетельствует о том, что ей не хватает воздуха. И самое притивное, она сама знает о том, что ей осталось недолго. Я не хочу врать единственному человеку, который мне когда-то помог, но другого выхода нет. Рассказываю ей о том, что учусь и работаю одновременно, и все у меня в жизни неплохо. Хорошо, что Антонина Ивановна лежит с закрытыми глазами, иначе, я бы со стыда сгорела.

- А зачем пришла-то, Кать? - женщина заходится в кашле, и у меня в этот момент все внутри переворачивается от внезапно осенившей меня догадки.

Глава 7.

- У вас тоже астма?

Женщина пытается засмеяться, но новый приступ тут же сворачивает ее попытки сделать это. Я вскакиваю с кровати, роняя Ахматову, и ищу глазами злополучный ингалятор.

- Под подушкой глянь. - хрипит Антонина Ивановна.

Я просовываю руку и нащупываю баллончик. Сую ей в руку и женщина шумно втягивает в себя лекарство. У меня все тело покрылось мурашками.

- Я могу чем-то помочь? - не знаю, что говорить в таких ситуациях.

- Ну что ты, Катя. Чем могла, ты уже помогла. А я все гадала, успеешь или нет... Про деньги забудь, мне они уже не понадобятся.

"И как это она догадалась, что я пришла именно затем, чтобы вернуть долг".

- Почему же, не понадобятся! Вам вон, лекарства нужны. Скажите что купить, я схожу.

- Поздно, деточка. Да и не хочу. Устала я. А эта вон, только рада будет, если я того... Сестра моя, младшая.

Я, почему-то, именно так и думала, что та странная женщина приходится ей сестрой.

- Ты деньги сбереги, мало ли что. А мне они, и правда, уже не нужны. Отжила я свое.

- Не говорите так.- мягко произношу я и беру ее сухую, безжизненную ладонь в свою руку. - Хотите, я к вам каждые выходные приходить буду?

Женщина вновь смеется и отвечает:

- Не стоит, моя хорошая Катя. Пришла, навестила старую каргу и хватит. Больше не приходи. Слышишь?

А я сижу возле нее и не знаю, что ответить. Неправильно это все. И жалко так... чертовски жалко. Я даже начала себя винить, что слишком поздно объявилась. Быть может, если бы я пришла чуть раньше, что-то можно было бы изменить. А сейчас передо мной лежит человек, который смирился и примирился со своей судьбой. Что остается мне делать? Как помочь ей?

- Можно, я еще почитаю немного? -  спрашиваю я.

Улыбка на лице Антонины Ивановны говорит сама за себя, и, подняв упавшую книжку, я крепко сжимаю ее ладонь и вновь приступаю к чтению:

- Сразу стало тихо в доме,

  Облетел последний мак,

  Замерла я в долгой дреме

  И встречаю ранний мрак...

 Не знаю, сколько я читала, но, пожалуй, очень долго, потому что за окном уже смеркалось. Но даже не это остановило меня, а расслабленная рука Антонины Ивановны. Я сжимала холодные пальцы бедной женщины и молилась о том, чтобы моя догадка была ошибкой. Прислушавшись, не услышала ее тяжелого дыхания, а грудь больше не вздымалась. Мне не хотелось в это верить, и все же, сжав еще сильнее пальцы мертвой женщины, я продолжила читать:

- Господь немилостив к жнецам и садоводам.

  Звеня, косые падают дожди

  И, прежде небо отражавшим, водам

  Пестрят широкие плащи...

  Я прочла этот томик стихов от корки до корки. В память о той женщине, чью руку я продолжаю сжимать в своей. Было страшно. До жути. До спазмов в желудке. Но я продолжала сидеть рядом и читать, пока в комнату не пришла сестра Антонины Ивановны. Взглянув на нас, она вскрикнула сначала от испуга, а потом начала истошно вопить.

  Я же была выжата, словно лимон. Во мне не осталось каких-либо эмоций, словно я заледенела. Просто тупо сидела возле мертвеца и смотрела на истеричную бабу, ожидая, когда та придет в себя.

Ахмед  с большой неохотой согласился отпустить меня на похороны. Все прошло тихо и спокойно. Никаких истерик со стороны сестры умершей не последовало. Да и вообще, на похоронах были только я, эта ужасная женщина и несколько коллег с бывшей работы. Человек десять, не больше. Кидая в  могилу горстку сырой земли, я мысленно попрощалась с той, что когда-то спасла мне жизнь. Деньги, которые я планировала отдать, передала ее сестре и даже добавила немного со своих.

  А потом моя жизнь вернулась на некоторое время в прежнее русло. Совсем ненадолго. Недели на две.

Глава 8.

Под закрытие смены, Ахмед вызвал меня на разговор. И вроде бы я понимаю, что косяков за мной нет, а все же как-то неспокойно стало.

- Катяяя, садись девочка. Разговор у меня к тебе серьёзный. - Ахмед похлопал по стулу.

У меня было чёткое ощущение, что моя жизнь начнет, рушится в ту минуту, как он начнёт говорить.

- Не буду юлить, скажу, как есть. Бизнес свой, я закрываю и уезжаю из страны. В проблемы твои лезть не стану, но... могу посодействовать в работе. Есть у меня знакомый один. Дом свой огромный, так что должно найтись место и для тебя. Если устраивает тебя моё предложение, буду договариваться, а если нет, то сроку тебе даю три дня. - сказал, как отрезал.