Нечестивый (СИ) - Лис Алекс "Муси Мэй". Страница 13

Он рассказал, что заходила моя мать, просила меня не слишком волноваться. Мягким ласковым голосом он просил рассказывать все без утайки, чтобы он смог помочь. После задал пару вопросов о моих сновидениях и отношениях в семье. Я отвечал односложно, не давая повода принять себя за психа. Доктор устало откинулся в кресле и вызвал санитаров, позвонив по древнему дисковому телефону.

Наверняка, расскажи я ему про беловолосого мальчика, туманный мир с двумя солнцами и чудовищами, то останусь здесь до конца дней.

А что за Семена тьмы? — спросил он, предварительно сверившись с бумагой на столе.

Я вздрогнул и почувствовал, как заныли зубы. У меня всегда так, когда я сильно волнуюсь.

— Без понятия, — выдавил я из себя, — первый раз слышу.

— Понятно, — протянул доктор, — вот памятка о правилах поведения, почитай на досуге.

Он передал мне буклет и снова погрузился в записи, не обращая на меня внимания.

Вскоре в дверь постучали, и зашла высокая, худая девушка, с пучком черных волос собранных в хвост.

— Марина, — сказал врач, не отрываясь, — проводите Серова в палату.

Я поплелся за медсестрой, быстро вышагивающей на длинных ногах. Лицо у нее обычное, но рост не меньше двух метров. Было в ее движениях что-то угрожающее, поэтому я поостерегся задавать вопросы..

Мы прошли мимо столика с дежурившей медсестрой и остановились перед палатой.

— Заходи, — сказал медсестра, махнув хвостом волос, — твоя койка первая. Через час на обед.

Я вошел в небольшую, выкрашенную в светло-зеленый палату. На застеленной койке стоял небольшой пакет.

Кроме меня никого в палате не было. Я улегся на скрипнувшую койку. За железными прутьями оконной решетки виднелись черные стволы деревьев, росшие вплотную к стенам больницы. Погода была никакая, изредка проглядывало солнце, а ветер лениво трепал листья.

Я подумал, что одноклассники сидят на уроках, а я отвисаю в дурке. Я даже потерял счет времени, с тех пор, как все началось. Вспомнилась медсестра из прошлой больницы и член сразу же напрягся. Я же больше месяца не мастурбировал. Самое отвратительное — отсутствие дверей и обзорное окно в туалете. Можно прикрыться одеялом, но что делать потом с мокрым бельем?.

Я постарался отвлечься от мыслей о пухлой медсестре, сконцентрировав мысли на своем положении. Перемещения в другую реальность казалось слишком реалистичным для галлюцинаций.

В бокс вошли трое абсолютно одинаковых мужичков. Большие головы с залысинами, отвисшие губы и мясистые, с крупными ноздрями носы. Я потряс головой, возможно, от таблеток троится в глазах. Но мужички никуда не исчезли, наоборот, выстроившись в линию, они придирчиво меня изучали.

— Я Иван, — наконец сказал левый мужик.

— Я Иван, — сказал посредине.

— Я Иван, — повторил за ними правый.

Вслед за ними зашла высокая медсестра и они сразу потеряли ко мне интерес. Обступив ее полукругом, они что-то щебетали и аккуратно трогали девушку за края халата.

— А ну в койки, Ваньки, — прикрикнула она.

Мужички сразу стушевались и гуськом разбрелись по койкам. Я был весьма озадачен соседством с сумасшедшими близнецами.

Медсестра подошла ко мне и велела поднять пижаму. Я безропотно стянул рубаху и она придирчиво осмотрела меня.

— Видимых повреждений нет, — сказал она и добавила, — Красивая татуировка, что означает?

Я покосился вниз, на правой груди чернела небольшая клякса, с множеством пушистых краев, от которой разбегались тонкие извивающиеся линии. Выглядело и правда недурно, вот только татуировок я никогда не делал, мать бы сразу из дома выгнала.

— Бесконечность, — выдавил я из себя и скривил улыбку, — бесконечность тьмы.

Я почувствовал, как краска залила мои щеки, надо же сморозить такую банальность.

— Оригинально, — усмехнулась медсестра, — меня Галя зовут, кстати.

— Максим, — сказал я, еще больше пунцовея, — очень приятно.

— Пошли, покажу, где столовая, — сказала Галя, — исхудал уже на одних капельницах.

Я шел за Галей, думаю про татуировку на своей груди. В той больнице она отсутствовала, это я точно помню. Значит, рисунок был следствием пребывания в том мире? Никакого страха от факта появления татуировки я не ощущал. Татуировка казалась мне органичным дополнением моего тела.

Задумавшись, я не заметил, как медсестра остановилась, и ударился о ее костлявую спину носом. Она не заметила столкновения и смотрела куда-то вверх. Проследив за ее взглядом, я увидел небольшую поросль мха возле стыка потолка и стены.

— Недавно же генеральная уборка была, — удивленно произнесла она, — когда только успел вырасти. Ладно пошли, после займусь.

Мы зашли в столовую. Длинный зал, столы, застеленные желтыми клеенчатыми скатертями, по четыре стульями возле каждого и бежевая плитка на полу.

— Подожди здесь, — сказал Галя и пошла к открытой двери на кухню, где сновали несколько теток в халатах. С удивлением я заметил девушку из прошлой больницы. Ошибки быть не может — смуглявая, черноволосая, очень нетипичная внешность. Может тоже близнец или перевелась сюда работать.

Вскоре Галя вышла обратно и выдала мне две таблетки из красного пузырька.

— По две таблетки перед едой, — сказал она, — вернусь через десять минут.

Медсестра ушла. Я прислонился щекой к прохладной клеенке стола. Я поставил пузырек перед собой и мир преобразился — налился багровым цветом и угрожающе приблизился.

От этого увлекательного занятие меня отвлек громкий металлический звон. Резко вскинувшись, я увидел перед собой смуглую девочку, которая с неподдельным ужасом смотрела на меня.

— Азазил, — завопила она и поскользнувшись на опрокинутой манной каше, поползла обратно.

Я не смог удержаться от смеха и надрывался, пока бедная девушка не скрылась на кухне, где сразу же послышалась ругань. Раньше мне было стыдно смеяться над такими вещами, но сейчас, я от души веселился. Поперхнувшись, когда из двери вылезла огромная повариха с заросшими волосами руками, я заткнулся.

Она опустилась на пол, рукой сгребла размазанную кашу и плюхнула этот комок обратно в тарелку. После чего поднялась, угрожающе раскачиваясь подошла ко мне и поставила тарелку на стол.

— Ешь, — приказала она, — или силой запихаю. Довел девочку до слез, погань.

Я ошарашенно смотрел на нее, не веря в реальность происходящего. Я бы никогда не стал есть еду с пола, да еще и больничного.

— Простите, больше не буду. — промямлил я.

Тяжелая рука с размаху влепила мне оплеуху и я врезался лицом прямо в тарелку.

— Еще раз такое повторится, лично придушу, — сказала повариха и тяжело переваливаясь, ушла на кухню.

Я обтер рукавом пижамы манную кашу, вперемешку с кровью из разбитого носа. Было настолько обидно, что невольно потекли слезы. Я прикусил губу, чтобы не разрыдаться и краем пижамы промокнул глаза.

— Что случилось? — возникла за спиной Галя, — очень болит? Опять Тамара, сучка старая.

Она взяла меня за руку и потащила за собой. Пройдя коридорами, мы оказались в небольшой коморке, пахнущей лекарствами и чаем. Достав полотенце, Галя обтерла мое лицо и неожиданно крепко прижала к себе. Ее рука неуверенно погладила меня по голове, и этот искренний жест излишне растрогал меня. Я громко зарыдал, прижимаясь к ее худому, но теплому телу.

— Ну, тише, тише, птенчик, — шептала она, — все будет хорошо.

Я только раскрыл рот, чтобы пожаловать на проклятого мальчишку и скелетов, как прозвучал сухой щелчок.

Костры

Я протянул руки к горящему черным пламенем костру и засмеялся. Вполне ожидаемый поворот. Подобрав лежащий рядом меч, я пошел вперед. Через несколько минут трава сменилась золотистым песком, отдающим приятным теплом в ноги. Я брел по песку, растекающемуся под ступнями, и думал о своем ничтожестве. Умирая в первый раз, я истово клялся, что стану сильнее, но по итогу, меня макают лицом в тарелку с кашей. Видимо, после смерти люди совсем не меняются.