Трилобит (СИ) - "Gore Seth". Страница 4

Я рассказал, как долго отмывал потом пятно на ковре, боясь, что его заметит отец, но все обошлось. Как пару недель спустя уже намеренно стал теребить член, предварительно припася несколько одноразовых салфеток, отправленных затем в унитаз. Поведал я и о том, как по ночам иногда просыпался с мокрыми от спермы трусами, и это было довольно неприятно. Вставать и менять их означало привлечь внимание отца, так что приходилось терпеть до утра, а затем с первым звонком будильника бежать в ванную. Опять-таки, во время поллюций мне не снилось ничего эротического и уж тем более порнографического. Обычные сновидения, не отличающиеся от тех, что обычно приходили ко мне, а потом вдруг бах, и ты осознаешь, что у тебя между ног все мокро.

Эвелин слушала, не перебивая, обняв меня за плечи. Когда я завершил свою исповедь и поднял глаза, она прижалась ко мне и поцеловала. Вроде опять, обычный «чмок», но на этот раз она приоткрыла рот, и я почувствовал влагу на своих губах. Это было очень приятно.

- Ты такой хороший, кладоискатель, - моя спутница замолчала на несколько секунд, а затем вдруг выдала:

- Знаешь, по-моему, я влюблена в тебя. Мне очень бы хотелось заняться с тобой сексом, но я еще девственница. Если каким-то образом выяснится, что я потеряла невинность, будет ужасный скандал. Впрочем, полагаю, мы что-нибудь придумаем, ведь до конца лета еще много времени.

Я согласно кивнул головой, не подозревая, насколько мы оба тогда ошибались.

Перед тем, как выйти из сторожки, Эвелин положила листок из порножурнала, сигареты и спички обратно в коробочку, после чего поставила ее на место за пустую бутылку из-под «Джек Дэниэлс».

- Думаю, нам лучше оставить все здесь. Никто кроме нас сюда не придет, а если мы захотим покурить или посмотреть фотографии, мы всегда сможем заскочить сюда. Пусть эта жестянка станет кладом, который мы нашли, и который принадлежит нам обоим.

Мы вышли из домика. Эвелин обнимала меня за плечи, а я ее – за талию, против чего она совершенно не возражала. Мое предобморочное состояние полностью прошло, уступив место легкости во всем теле и какому-то беззаботному веселью.

- Ну что, кладоискатель, - произнесла моя спутница, - давай искать твой трилобит.

И мы принялись прочесывать ближайшие кучи камней. Надо сказать, по части добычи они оказались намного урожайнее насыпанных рядом с нашими домами. Трилобиты, правда, не попадались, но зато мы обнаружили несколько хорошо сохранившихся мелких аммонитов, крупные ростры белемнитов и множество окаменевших ракушек-брахиоподов. Как и прежде, все находки Эвелин отдавала мне, и я с трудом уговорил ее взять один маленький аммонит, который она после долгих уговоров положила в карман своих джинсов.

После полудня стало хотеться есть, и мы решили вернуться чтобы пообедать. Я тащил большой тяжелый мешок, нагруженный окаменелостями, солнце уже реально припекало, поэтому дорога назад заняла немного больше времени. Несмотря на легкую усталость, настроение было превосходным. Мы ощущали себя учеными, возвращающимися с ценными находками из палеонтологической экспедиции.

Перекусив, я сразу побежал к дому Эвелин, но мне пришлось подождать около получаса перед ее воротами, прежде чем она вышла, вновь одетая в свое летнее платье.

- Я вот что подумала, кладоискатель, - сказала она, - давай сегодня уже не пойдем на карьер, а посидим у меня на качелях и составим план на завтра.

Я был немного разочарован, но, в конце концов, перспектива провести остаток дня на качелях рядом с моей прекрасной спутницей также казалась неплохой. К тому же, когда мы уселись, Эвелин чуть приобняла меня, после чего поделилась своими соображениями относительно предстоящего похода.

- Я полагаю, завтра нам надо будет взять с собой какой-нибудь еды, чтобы не возвращаться обедать так рано. Отец оставил мне целый холодильник продуктов, так что я могу сделать несколько сэндвичей.

Идея привела меня в восторг.

- Отлично, - сказал я, - я могу стащить из дома пару бутылочек колы и немного конфет.

- Кроме того, - продолжила Эвелин, - нам стоит построить рядом с карьером что-то вроде шалаша, где мы смогли бы передохнуть, а также укрыться от солнца или дождя. Конечно, есть домик рабочих, но в нем я чувствую себя неуютно. Я могу взять большой нож, которым мы срежем несколько еловых веток, свяжем их сверху, и шалаш готов.

Эта мысль также показалась мне разумной, хотя я и не совсем понял, почему моей подруге не нравится обнаруженная нами сегодня сторожка.

- Понимаешь, кладоискатель, - пояснила она, - тот домик построили какие-то чужие люди для себя, и, находясь там, у меня все время возникало чувство, что вот-вот кто-то из них вернется. Если мы создадим собственное укрытие, оно будет только нашим и никого более.

Потом мы болтали о разных мелочах, и я иногда ощущал руку собеседницы на своей талии, хотя обнимать ее в ответ не рисковал. К тому же разговор у нас шел на вполне безобидные темы, как будто и не было тех откровений, что мы наговорили друг другу во время утренней прогулки. На прощание Эвелин чмокнула меня все тем же «мокрым» поцелуем, и на этот раз я осмелился тоже немного приоткрыть свои губы.

В ту ночь я заснул на удивление быстро, и мне приснилось, что мы нашли в песке на карьере гигантского окаменевшего трилобита размером почти в человеческий рост.

- Как нам его дотащить? - сокрушался я, - он слишком тяжелый!

- Не надо его никуда тащить, - говорила Эвелин, - оставим его здесь, и будем каждый день приходить сюда и любоваться им. Он теперь наш, как и весь этот мир, и он – часть этого мира.

Я не возражал.

В девять утра следующего дня, как и было уговорено, мы встретились перед воротами дома Эвелин. Я взял с собой маленький рюкзачок, в который положил две бутылки колы и пакетик с конфетами. Моя спутница также вышла с рюкзаком чуть большего размера.

- Привет, кладоискатель, - поздоровалась она, - я взяла несколько самодельных сэндвичей и вот это.

Она достала из рюкзака большой охотничий нож с черной рукояткой и рулончик веревки.

- Мы нарежем еловых веток, свяжем их и сделаем шалаш.

- Здорово, - согласился я.

Несмотря на определенную тяжесть наших поклаж, мы наперегонки побежали по полю, распугивая разноцветных бабочек и стрекочущих цикад. Ярко светило солнце, и безоблачное небо предвещало хорошую погоду. Я чувствовал восторг от предстоящего приключения. И еще я чувствовал, что влюбился в эту девчонку, влюбился окончательно и бесповоротно. До этого мне нравились некоторые ученицы из моего класса, и я даже считал, что был влюблен в них. Как сейчас выяснилось, все предыдущие увлечения оказались ерундой. К тому же школьное общение с одноклассницами в основном сводилось к взаимной помощи с уроками. Все чувства держались в секрете. Скорее всего, я просто принимал симпатию за любовь, или даже еще не был готов для нее.

Мы прибежали к карьеру и сбросили свои рюкзаки на ближайшую кучу щебня. В нашем маленьком мире абсолютно ничего не изменилось с момента предыдущего посещения. Все также кричали птицы в лесу и сверкало серебристо-голубое озерцо на дне котлована. Некоторое время мы стояли на краю воронки, смотря на открывавшийся внизу водоем, как зачарованные. Затем Эвелин вздохнула и отошла чуть в сторону.

- Я хочу пописать, - произнесла она.

Я послушно отвернулся и стал ждать, одновременно пытаясь понять, откуда взялась вода на дне воронки. Скорее всего, здесь рядом с поверхностью проходил водоносный пласт (я слышал, что подобные пласты часто встречаются в песчаных почвах), и в процессе разработки экскаваторы вскрыли его. Возможно, именно затопление дна котлована послужило причиной прекращения эксплуатации карьера много лет назад.

- Эй, кладоискатель, - внезапно услышал я голос, - хочешь посмотреть, как я писаю?

Я замер в замешательстве, а затем задал глупый вопрос:

- Зачем?

- Ну, может тебе это интересно, как будущему медику. Ты же говорил, что вероятно станешь врачом, если не получится с палеонтологией. Впрочем, скажу честно, это мне очень хочется, чтобы ты посмотрел. Я сама не знаю, почему, просто хочется. Это все-равно, что разделить какой-то самый тайный секрет.