Магия Мериты (СИ) - Григоров Сергей Львович. Страница 60

А он не понимает своей задачи. Тот выигрыш в кости — астрономическая, надо сказать, сумма — он вознамерился мне отдать. Зачем это мне такой подарок? Как не отнекивался я — ни в какую. Пришлось пойти на компромисс: половину колонистам Ривереды — пусть выпишут себе комплект Программаторов для строительства Техцентра, — а вторую половину — клубу, на приобретение новой фантом-иллюзионной аппаратуры.

Вон Мул скачет. Для нормального человека в зале жарковато, а на нем две шубы. Одна простая, из синтетики. Зато сверху — роскошь несусветная. Из настоящего, натурального меха каких-то редчайших животных, в незапамятные времена вывезенных с Земли. Забыл, как они называются. А может, и не знал никогда. Образование-то у меня не ахти какое. Если б не природный интеллект, не нуситские способности, быть бы мне не Котом, а, скажем, тупым бездомным Тараканом.

Конечности у Мула не то, что у нормального человека. При соприкосновении с любым предметом они каким-то особым образом напрягаются, что ли, становятся исключительно твердыми и колючими. Потому-то не идет он, а скачет. Надел ботинки на толстой мягкой подошве, но все равно цокает при каждом шаге. Туловище — что палка прямая.

Заглянул Мул на минуточку. Стопочку выпить да перекинуться с нами парой фраз, ибо соскучился. Два дня, как он в загуле.

Он не один. С ним два зонтика, как бабочки, в ярких нарядах, подчеркивающих их выдающиеся анатомические особенности. Зонтики — это девушки Зоны, беспечные и задорные создания. Не будь их, я думаю, не было бы и Зоны. Такие, как они, вечны. Маркитантки, наверное, появились до образования первых армий, а после всеобщей демилитаризации (или, наоборот, подпольной военизации), просто сменили обличие. Без них никак нельзя, ибо жизнь немедленно становится тусклой и безрадостной.

Присел к нам Мул, поговорили немного. Цыпленок вскинул клювик на мгновение, хлопнул глазами на зонтики, смутился, выдавил соответствующую приличию улыбку и вновь склонился над своими записями, распушив хохолок.

Этого, впрочем, оказалось достаточно, чтобы Мул его оценил, уважительно склонил голову чуть набок и плотоядно пригладил воображаемые рога. Потом скосил мудрый взгляд на меня. Решил, что здесь обойдутся без него, и поинтересовался, где Умник. Его тоже задела пренебрежительная целеустремленность нашего товарища. Как бы ни влекли неотложные дела, мог бы удосужиться встретиться с нами. Поделились мы с ним нашей горечью по этому поводу, и он поскакал дальше.

Наконец Цыпленок прервал свои размышления и заявил, что ему надо провести дополнительные расчеты. Этого-то и добивался Шар, тут же пригласив его к себе. Заодно, мол, Цыпа сможет попользоваться компьютерным редактором последней модели. Тот превратит его опус в подлинный шедевр. А попутно Шар берется организовать ремонт родной Цыповской аппаратуры. Поотнекивался Цыпленок для приличия, но согласился. Шар подмигнул: все, теперь он наш, впредь нельзя упускать его ни на мгновение, дабы великий искусник Серый не придумал новую каверзу.

И рука об руку, оба донельзя увлеченные разговором, покидают Брайановское заведение Шар с Цыпой. Я следую за ними. Вроде бы ничего экстраординарного. Серое воинство и раньше не очень-то любило появляться здесь, а после того сокрушительного проигрыша в кости, так вообще забыло дорогу к Брайану. Я мигом подгоняю свой лит и запихиваю Цыпу внутрь. Шар, конечно, вкатывается следом. Первый этап нашего плана успешно завершен.

Следующие два дня ушли на подготовку к выступлению. Я отдыхал, накапливая силенки, и ненавязчиво пас Цыпленка. Зато Шар развил бурную деятельность.

Постарался он, конечно, на славу. Я не знаю и, видимо, никогда не смогу понять всех нюансов его деятельности, но достигнутые результаты поражают. Он собрал фактически всех новых членов Совета, в руках которых сосредотачивалось политическое влияние.

По замыслу Шара, лекция Цыпленка должна была состояться в зале отдыха римских бань. Заведение это отгрохали в связи с подготовкой к Генеральной ассамблее, и предназначалось оно, конечно, не для помывки народных избранников, а для создания условий, благоприятствующих их неформальному общению.

Будущих слушателей собралось довольно много. Все расслабленные, умиротворенные и разморенные до предела. Еще бы! Позади трудный рабочий день — интриги и козни, создание и развал коалиций, утряска всевозможных списков и планов. Потом представительские обязанности на очередном спортивном празднике, закладка нового парка, аллеи Победителей пространства (имелись в виду руководители строительством первых межзвездных нуль-туннелей) и многое-многое другое. Посещение бань — на завершение праведных трудов.

Вечер открыл Шар. Поднялся на низкую трибуну, установленную чуть ли не в центре зала, и объявил название лекции. Оно было таким: «Об эффективности работы Торговой Палаты в условиях продолжающейся интеграции новой меритской общины в Содружество». Скромно и необязывающе.

Название не должно было спугнуть Посланников. Они же, бедные, повязаны по рукам и ногам. За каждым по пятам следует эп, фиксирующий все ахи и охи. Любое их высказывание есть государственный акт, который необходимо претворить в жизнь, и целая армия чиновников только тем и занимается, что обрабатывает записи этих механизмов. Стыкует несовместное, реализует невозможное, повышает эффективность несуразного.

Весьма обязывающий порядок, и каждый Посланник стремится не упасть в грязь лицом, не наобещать первому встречному в три короба, не оказаться втянутым в сомнительную историю. Потому-то и далеки все они от народа.

Название лекции было принято аудиторией с положенным вниманием. Второй важный момент — имя выступающего. До этого Шар вел все дела так, словно он и будет ее читать. Серое воинство хорошо изучило его мировоззрение и примерно знало, что он мог бы сказать. Все, что не устраивало их в Шаровской идеологии, в обществе признавалось спорным и не новым. Потому-то, наверное, и удалось ему получить подобную аудиторию. Ну, поговорит еще раз товарищ, поволнуется. Выход-то все равно нулевой. Следующие слова Шара, вероятно, для многих оказались неожиданными:

— Лекцию прочтет известный экономист, заведующий кафедрой валют общегалактического Института экономики профессор Вэр Корев, принимавший личное участие в работе инспекторской группы по новой меритской общине.

Сперва в зале установилась недоуменная тишина, затем раздался возмущенный шелест. Кое-кто поспешил уйти от греха подальше. Большинство, однако, не сразу почувствовало подвох и осталось на занимаемых местах. Может, лень было подняться?

Я подтолкнул Цыпленка к трибуне. Момент был чрезвычайно ответственным: Цыпа должен начать говорить быстрее, чем бегство из зала примет массовый характер. После первых его слов ретироваться Посланникам будет просто неудобно.

— Да, я входил в состав группы, инспектирующей меритскую общину, — начал Цыпа. — Мы завершили подготовку своих отчетных материалов почти восемь месяцев назад. За это время Содружество успешно внедрило еще одно изобретение меритцев — пространственную нуль-транспортировку. Однако отчет нашей группы до сих пор не опубликован. Вам не кажется странным этот факт? Я готов вкратце рассказать, с чем столкнулись мы в новых меритских мирах, что нового и необычного мы узнали, что полезного можно почерпнуть из наших выводов. Умалчивание вскрытых нами фактов, на мой взгляд, создает огромную опасность для Содружества…

Все, внимание зала приковано к Цыпленку. Сейчас он может говорить все, что угодно — Посланники выслушают его хотя бы из чувства самосохранения. Их эпы зафиксировали первые его слова, и если даже малая их часть в дальнейшем будет признана правильной, политические оппоненты собравшихся со смаком обыграют их бегство с лекции.

Чего греха таить, мы уже выиграли. Все эти политические деятели, вернувшись в свои кабинеты, затребуют отчет инспекторской группы по Мерите. Его не окажется в официально оформленном виде, и грандиозный скандал неминуем. Серый может придумывать все, что угодно, выкручиваться любыми способами — против голого факта он бессилен. А там и пресса неминуемо подключится. Особо ретивые корреспонденты докопаются до издевательств Серого над Цыпленком. Ореол праведного мученика Цыпе очень даже подходит. Глядишь, и до оргвыводов дело дойдет. Серого уберут куда-нибудь подальше… Ох, какой же я фантазер!