Магия Мериты (СИ) - Григоров Сергей Львович. Страница 72

Лара сделала большой глоток.

— Меня долго занимал вопрос: а что остается от звезды, подаренной магу? Можно ли в нашем мире найти след от нее? Спросила у Марка, он толком ничего не объяснил. Стала рисовать — получается, что погасшая звезда у всех знакомых мне магов на месте третьего глаза. В древности говорили о сказочных существах с горящим глазом во лбу. Оказывается, это подаренная им звезда. Красивый образ, правда?

Вэр почувствовал, что земля вновь поплыла у него под ногами.

— Я не могу представить, что Месенн — создатель новых миров, высший судья и повелитель неисчислимого множества их обитателей… Ой, Месенн, я уже все выпила. Сделай мне, пожалуйста, еще.

Юноша-маг молча подошел и протянул ей новый полный стакан.

— Спасибо, дорогой. Ты когда убываешь обратно?

— Сегодня. Информацией я насытился предостаточно. Там, дома, сброшу все в наш Информаторий. А здесь мне порядком надоело. Это место — маг показал в сторону Дворца Содружества — похоже на банку со скорпионами: чуть ли не каждый норовит ужалить соседа. Как только Дикий Маг придет в транспортабельное состояние, мы немедленно отправляемся на Колар. Я не хочу оставлять его одного ни на минуту.

— Дикий Маг?

— Это один из здешних, — пояснил Месенн. — Я называю его таким образом потому, что он сам вытравил из памяти свое имя, данное ему при рождении. Парадоксальный человек. Обладает уникальным потенциалом — почти как у меня — но до сих пор не постиг самых элементарных приемов обращения с виерными полями. В то же время большой мастер в области психоанализа. Нам есть, чему у него поучиться, а его необходимо ознакомить с азами нашего магического образования.

— Ты думаешь, он согласится в таком-то возрасте сесть за школьную парту вместе с детьми?

— Вероятно, Марий выработает для него индивидуальную программу обучения.

— Постой-ка, — начал Вэр, следуя за внезапно озарившей его мыслью, — а ведь можно добиться и исполнения желания «хочу все знать». Так, маг может создать новый мир, принудить его обитателей изобрести нужную ему технологию или сформулировать какой-нибудь фундаментальный закон природы, а потом просто перенять у них соответствующую информацию. Твой пример с желаником подтверждает допустимость подобных действий.

Месенн сел рядом, вслушиваясь в слова Вэра.

— Таким образом, кстати, можно браться за исследование совершенно непосильных задач. Скажем, найти способ прослеживания от начала до конца причинно-следственных цепочек. Построить, например, мир, идентичный нашей Вселенной, и заставить ее обитателей строго доказать, сама по себе возникла их реальность, или была специально создана каким-то разумным существом. Впереди у них, как ты говоришь, вечность — пусть займутся этим вопросом на досуге. Наверняка же рано или поздно найдут ответ.

— Вэр, я не знаю, что ответить. Я не задумывалась над подобными вещами. Я пробовала понять чувства обитателей рукотворных миров…

Через площадь, широко размахивая руками и блестя капельками пота на лысой макушке, несся Илвин Ли. Короткие приветствия — его сообщение настолько важно, что нельзя терять ни минуты — и он прилип к Марку. Месенн откинулся в кресле, прислушиваясь к разговору за соседним столом.

— Ну, Вэр, — кокетливо улыбнулась Лара, — от тебя веет таким жаром, что я допиваю вторую порцию в то время как другие едва пригубили.

— Я…

— Не надо. Я вижу твои чувства. Давай, условимся поговорить о наших личных отношениях как-нибудь в другой раз.

— Когда?

— Я буду предельно откровенна, — Лара внезапно погрустнела, — только тогда, когда я окончательно буду убеждена, что не нужна Марку.

— Лара!

— Да, Вэр, да, — голос ее посуровел. — Пойми, он серьезно болен. Я не могу оставить его без своей поддержки.

Канула в небытие вечность, прежде чем Вэр решился нарушить молчание.

— Судя по его внешнему виду, он здоровее всех нас вместе взятых!

— Это не так. Марк болен. Болен тем, что неудержимо, день за днем рвутся связи, удерживающие его в нашем мире. Каждому человеку дано тело и дан разум. Тело — источник чувств и желаний. Мысль тоже может приносить наслаждение. Пока бренная оболочка требует заботы о себе, человек зависим от окружающих. Однако став магом, он приобретает полную свободу. Существует одновременно как бы в двух мирах — в нашем и в своем рукотворном коконе. Здесь — неустроенность, хлопоты, невзгоды. Там он всесильный владыка. Велико искушение навсегда остаться в своем мире. Умереть для остальных, как говорит Марий. Я не знаю, чем Марк окружил себя там — он особо не распространяется на эту тему, — но я вижу, что своими чувствами он все больше и больше отдаляется от нас.

Лара замолчала, готовая заплакать. Как хотел Вэр взять на себя ее боль и… хотя бы чуть-чуть прикоснуться к пряди ее волос. Упало мгновение, и сидящая напротив него женщина спрятала свои заботы.

— Маги ведь и мыслят совсем иначе, чем мы. Для обыкновенного человека, например, свободные мечтания занимают исключительно важное место в духовной жизни. Только в безудержном полете фантазии большинство людей может найти полное самовыражение. А у магов не так. Для них самое важное, жизненно необходимое — жесточайший самоконтроль. Почему? А представь, что получится, если маг непроизвольно сформирует какое-нибудь вещное желание.

— Ты же говорила, что им ничто не мешает желать всего, что только может прийти в голову.

— Ну, я опять выразилась не совсем точно. Виерные агенты подчиняются своим строгим законам. Скажем, если бы Месенн просто пожелал бы создать у себя в руке поднос со стаканами, его виерное поле принялось бы исполнять приказ таким образом, чтобы суммарные энергетические затраты на осуществление данного процесса были бы минимальны. И что бы получилось? Наши коктейли образовались бы из наших тел! Представляешь? Поэтому-то он уходил на мгновение в свой кокон, чтобы выполнить мою просьбу. Но это так, единичный и не самый впечатляющий пример качественного отличия магов от нас… Я говорила, что они свободны? С одной стороны, вроде бы и так. Но на самом-то деле наоборот. Чем больше возможностей, тем труднее ими воспользоваться. Мне их так жаль…

За соседним столиком Илвин повысил голос:

— Так вот, я выяснил, что интересующая вас информация сохранилась лишь в одном банке генетических данных на Земле. Действительно, следуя завещанию Ортовера, его последователи разделились на две группы. Про первых вы знаете больше меня. А вот вторые! Вторым для колонизации была выделена…

Илвин застыл, театрально разведя руки в стороны, а потом почти выкрикнул:

— Ремита!

— Реми…? — начал переспрашивать Месенн, и серебряная волна вновь пробежала по его телу.

ЭПИЛОГ

— …та? — закончил Месенн, прорывая мембрану входа. Привратник, дернув Рычаг Времени, протянул ему Шлем Мария. В момент возвращения Шлем направит в Магическую Паутину, выращенную в мозгу мага, полный отчет о его здешнем пребывании. Постепенно считываемая в обычном мире, эта информация через подсознание будет преобразовываться в жизненный опыт, знания и способности, полученные им здесь.

Маг оказался в Средоточии своих миров, созданном им в форме безграничного зала с чуть изогнутым цилиндрически потолком. Это место он называл Мастерской. Здесь было сумрачно и прохладно. Никаких украшений, кроме замысловатых геометрических узоров на полу, когда-то служивших наглядным пособием для иллюстрации сложных математических закономерностей. Вдали колыхалось зарево над энергетической Бездной — она была подсоединена к Мастерской специальным пространственно-временным коридором. В свое время долго пришлось ломать голову над этой конструкцией. Соединение получилось надежным и допускало минимум хаотичных протечек. В возникающих сполохах оживали причудливые тени нескольких циклопических сооружений мрачного вида — памятников давно завершенным проектам. Месенн уже не помнил, когда и ради чего они им возводились. В обычном мире эти артефакты давно подернулись бы налетом вечности, покрылись бы слоем пыли, как бы скукожились, кое-где потрескались, а то и притонули бы под наносами неизвестно откуда взявшегося песка. Здесь они забывались, но не старились.