Охотник за смертью: Честь - Грин Саймон. Страница 105

— Существуют другие способы, — отведя взгляд, проронила Адриана. — В конце концов, мы прежде всего должны думать о благе Клана. Нельзя позволить одному человеку разрушить все наши планы и лишить нас всех надежд.

— Господи помилуй, Адриана, он ведь ваш муж. Отец ваших детей. Неужели вы не питаете к нему никаких чувств?

— Он давно уже стал для меня чужим. Теперь я не представляю, что он за человек. И иногда мне кажется, я никогда не знала этого.

* * *

Роберт Кэмпбелл чрезвычайно прямо сидел в роскошном антикварном кресле. В одной руке он держал нетронутую чашку чая, в другой — тарелку с куском шоколадного торта. Про себя Роберт уныло прикидывал, что лучше — донести до рта чашку и уронить при этом торт или же наоборот. Новый сюртук немилосердно теснил в плечах, галстук явно намеревался его задушить, а брюки, как выяснилось, были сшиты из какого-то на редкость жесткого и кусачего материала. Всех этих обстоятельств вполне хватило, чтобы во время своего первого светского визита Роберт чувствовал себя, как в аду.

Хозяйка, Констанция Вольф, единолично занимала верхний этаж Башни Вольф и оформила его в соответствии с собственными вкусами и пристрастиями. Полы здесь устилали толстые пушистые ковры, мебель была самая изысканная и модная, и повсюду лежали мохнатые игрушечные звери. Но со всем этим Роберт еще мог с горем пополам примириться. А вот картины, висевшие на стенах, были, на его пуританский вкус, откровенно порнографическими. Никогда прежде он, офицер, долгие годы прослуживший в Имперском Флоте, не видел ничего подобного. К тому же он все больше укреплялся в ужасном подозрении, что моделью для нескольких полотен послужила сама Констанция. В таком случае приходилось признать, что перед ним не только очень красивая, но и предельно распущенная особа. Она все еще носила траур по мужу и в черном выглядела удивительно элегантно, именно так, как и следует выглядеть главе Клана. Роберт упорно сверлил глазами свою чашку и посылал Бакстеру мысленные призывы с просьбой о помощи. Потом он вспомнил, что его усилия тщетны — Констанция выслала из комнаты и Бакстера, и всех своих слуг, чтобы поговорить с Робертом наедине.

Оставалось надеяться, что она не предпримет попыток его соблазнить. В подобных случаях он всегда мучительно смущался.

В апартаментах Констанции было достаточно охранников, однако им она также приказала удалиться, показывая, что полностью доверяет своему гостю. Теперь Роберт остался с хозяйкой с глазу на глаз. Про себя он сожалел, что не нанял несколько собственных телохранителей, хотя бы для представительства. Констанция слегка подалась вперед, чтобы быть к нему ближе, и Роберт невольно вздрогнул. Чай выплеснулся из чашки и залил блюдце.

— Если вы не хотите торта, вы вовсе не обязаны его есть, — с очаровательной улыбкой заметила Констанция. — Пить чай тоже вовсе не обязательно. Вам необходимо обучиться искусству вежливо говорить «нет», в свете без этого не проживешь. Иначе вас закормят до тошноты. Люди обожают хвастаться мастерством своих поваров.

Роберт ответил ей признательной улыбкой, огляделся вокруг в поисках столика или любого другого свободного пространства, на которое можно было бы поставить осточертевшие ему тарелку и чашку, но не нашел ничего подходящего. В конце концов он вышел из положения, поставив злополучное угощение прямо на пол. Избавившись от тарелки и чашки, вновь напряженно выпрямился, попытался незаметно поправить сюртук и брюки, однако не достиг большого успеха. Набравшись храбрости, он растянул губы в отчаянной улыбке и сделал хозяйке комплимент:

— Мне нравится ваша гостиная. Здесь очень… уютно.

— Одно из немногих преимуществ жизни в одиночестве — нет нужды подделываться под чужой вкус и изменять собственным представлениям об уюте, — заметила Констанция. — Будь жив Якоб, его хватил бы удар при виде того, во что я превратила гостиную. Но после смерти супруга я избавилась от большинства его вещей так быстро, насколько это позволяли приличия. Если бы я этого не сделала, все здесь постоянно напоминало бы мне о нем. Поэтому я полностью сменила старую обстановку — в знак того, что теперь должна начать новую жизнь, без Якоба. Я храню лишь несколько его портретов. Они в моей спальне, рядом с постелью. Последнее, что я вижу, засыпая, — его лицо. Может быть, поэтому он снится мне так часто. Он был единственным мужчиной, которого я любила, но мы прожили вместе совсем недолго. Уверена, вы меня понимаете. Вы ведь тоже потеряли того, кого любили?

— Да, — ответил Роберт. — Я вас понимаю.

— Однажды его призрак явился, чтобы повидать меня, — продолжала Констанция. Голос ее оставался таким же спокойным и размеренным. — Но это был лишь Призрачный Воин. Не мой Якоб. Только его тело. Бедняга Дэниэл отправился на поиски этого Призрачного Воина. Он поверил, что отец еще жив. Он всегда так страстно желал заслужить одобрение отца. Якоб по-своему очень любил своих детей, всех, даже Валентина. Но они доставляли ему одни лишь разочарования. Я хотела подарить ему других детей, однако не успела — его у меня отняли. Теперь этого уже не поправишь. Я потеряла не только мужа, но и своих будущих детей.

— Уверен, ваш покойный муж очень любил вас, — пробормотал Роберт, мучительно подыскивая подходящие к случаю слова.

— Надеюсь, что вы правы, хотя я никогда не была в этом уверена. Я была престижной женой, молодой и красивой. Он гордился, появляясь со мной при Дворе и на светских приемах. Знаете, наш брак был браком по расчету, хотя со временем я полюбила Якоба. А он, он всегда был ко мне очень добр, но… он не привык говорить о своих чувствах даже со мной.

— Должно быть, вам, одинокой молодой женщине, трудно возглавлять Клан, — сказал Роберт лишь для того, чтобы не молчать.

— Вы сами не представляете, насколько правы, — спокойно заметила Констанция. — Я стала главой Клана лишь потому, что другой подходящей кандидатуры не оказалось. Теперь мне удается сохранить это положение, натравливая друг на друга многочисленных врагов. Интриги окружают меня с утра до ночи. Я живу под постоянным наблюдением. Каждое мое слово, каждый мой поступок подвергаются тщательному анализу, оттуда пытаются извлечь крохи ценной информации. Иногда я нарочно говорю ерунду, лишь бы заставить поволноваться своих соглядатаев. Моя жизнь больше не принадлежит мне. Моменты, когда я могу быть самой собой, вот как теперь, выпадают нечасто. Всем необходимо меня увидеть, всем необходимо чего-то от меня добиться. Впрочем, теперь, когда вы возглавили Клан Кэмпбеллов, вы все это узнаете на собственном опыте.

— Если вас не удовлетворяет подобное положение, почему бы вам его не изменить? — осведомился Роберт. — В отличие от меня вы не имеете обязательств перед своим Кланом. Вы вошли в Семью Вольф лишь благодаря замужеству. В любую минуту вы можете отказаться от звания главы Клана, и никто вас за это не осудит.

— Клан — это все, что осталось мне от Якоба. Единственное, что связывает меня с теми счастливыми временами, когда мы были вместе. И мой долг перед памятью Якоба — не оставлять Клан до тех пор, пока я не передам его в надежные руки. Именно поэтому я выхожу замуж за Оуэна Дезсталкера.

— Я слышал. Примите мои поздравления.

— Спасибо.

— Скажите, а что представляет собой Оуэн Дезсталкер? Я видел его лишь по головизору. Одни утверждают, что он герой, в то время как другие…

— Заявляют, что он чудовище. Мне он кажется самым обычным человеком. Довольно милым и даже не лишенным обаяния. Впрочем, он несколько неловок. Но Оуэн обладает силой. Мыслит ясно и здраво. Он способен стать прекрасным конституционным монархом. Уверена, передав Клан в руки легендарного Оуэна Дезсталкера, я могу не опасаться за его участь.

— Несомненно, вы сделали прекрасный выбор. Чрезвычайно разумный. Но… не сочтите мой вопрос бестактным, какие чувства вы питаете к своему избраннику?

— По-моему, он очень добрый. И мне этого вполне достаточно. В моей жизни была одна большая любовь. Другой мне не нужно. Если я вновь обрету любовь и потеряю ее, я этого не переживу.