Охотник за смертью: Честь - Грин Саймон. Страница 40

Гутман с безразличным видом кивнул.

— Из выступления вашего… специалиста мы ничего не узнали о постороннем вмешательстве. Во всяком случае, киберкрысы не смогли обнаружить никаких определенных следов.

— Есть одно «но». И заключается оно в том, что Шаб владеет компьютерным миром гораздо лучше нас. Он мог спрятать свои следы там, где нормальному человеку не придет в голову их искать. К счастью, киберкрысы не совсем нормальные люди.

— Очень рад, что хоть тут наше мнение совпадает, — не упустил случая съязвить Гутман. — Хотелось бы также разделить твою уверенность в этих… людях. Не мог бы ты осчастливить наше Собрание, сэр Дезсталкер, и растолковать, что это за зубы дракона, которых нам якобы следует остерегаться?

— А я уж было решил, что это ясно даже тебе, Гутман. ИРы заявили, что если им удастся проникнуть в Матрицу, они разрушат человеческий мозг, внедрив в него свои мысли. Зубами дракона называют тех людей, которые ходят среди нас, но людьми в полном смысле не являются. Они выглядят как обыкновенные мужчины и женщины, однако мыслят как ИРы из Шаба. Это отличные шпионы. Мы не имеем ни малейшего представления о том, сколько их сейчас среди нас. Неизвестно также, насколько сильно это угрожает нашей безопасности.

— Я не зря подавала прошение Собранию, — раздался из толпы чей-то хриплый голос.

Все обернулись посмотреть, кому он принадлежит, а когда увидели невысокую блондинку с ледяными, как смерть, глазами, шарахнулись в стороны. Когда-то ее звали Безумной Дженни и считали воплощением таинственной и загадочной Матер Мунди, Великой Праматери Душ эсперов. Переполняющая ее беспощадная энергия била через край, так что окружающее пространство словно потрескивало от электрических разрядов. Однако Матер Мунди уже покинула тело Безумной Дженни, и та вернула себе прежнее имя — Диана Вирту. Меж тем от нее по-прежнему исходила огромная сила, и люди из соображений здравого смысла предпочитали на всякий случай держаться подальше. В настоящее время она представляла в Парламенте эсперовское Подполье — главным образом потому, что никто из эсперов не осмелился ей перечить. Диана остановилась перед Оуэном, и он вежливо ей поклонился. Честно говоря, она немного его побаивалась, но думала, что со стороны этого никто не замечает.

— Привет, Диана. Ты выглядишь вполне в норме. И что же у тебя за прошение?

— Мы предлагаем убрать из Парламента все эсп-глушители и просканировать присутствующих, чтобы узнать, действительно ли они те, за кого себя выдают.

Голос Дианы звучал отрывисто и очень грозно. Крича во все горло в застенках Голгофской тюрьмы, она порвала связки, и с тех пор ее голос до конца не восстановился.

— Вспомните, как однажды при Дворе появилось некое странное существо, которое на глазах меняло форму, пока не исчезло совсем. У него в теле сканеры не обнаружили никакой человеческой начинки. А вело оно себя точь-в-точь как человек. Предлагаю провести полное эсп-сканирование всех присутствующих. Только это может обеспечить Парламенту безопасность. Думаю, мое требование имеет серьезные основания.

— Потому что ты сама ведьма, — сказал Гутман, и все закивали в знак согласия. — Мы не можем принять то, что ты предлагаешь. Члены Парламента неприкосновенны. Проводить психическое сканирование здесь запрещено.

— Не могу не согласиться, — произнес Оуэн. — У каждого из нас есть свои секреты, которые мы обязаны держать при себе. Но я вижу и другую сторону дела. Следует выработать какую-нибудь добровольную систему…

— Вот с тебя и начнем, — сказал Гутман. — Давай выходи. Ты будешь первым.

Оуэн невольно улыбнулся.

— Давайте лучше предоставим эту привилегию Церкви. У нее богатый опыт по части исповедей.

— Мы поставим вопрос на обсуждение, — заявил Гутман. — И, если это не удовлетворит вас, эспер Вирту, вы вправе обратиться с этим предложением в соответствующую подкомиссию. Итак, переходим к следующему пункту повестки дня. В результате победы Джека Рэндома над Семьями клоны и эсперы обрели независимость и стали полноправными гражданами Империи.

Однако столь замечательное достижение Восстания породило также ряд неожиданных проблем. В течение многих веков торговля и промышленность Империи строились на подневольном труде клонов и эсперов. Надо заметить, что недостатка в нем никогда не ощущалось. Теперь на смену ему пришли свободная рабочая сила и новые технологии. Причем оказалось, что и то и другое обходится весьма дорого. Любые перемены всегда стоят больших денег, но кто-то должен за них платить.

Поскольку нам наконец удалось собрать налоги, мы вновь запустили в действие компьютеры.

Здесь Гутман сделал небольшую паузу, чтобы все присутствующие имели возможность обратить свои взоры на тех, по чьей вине была выведена из строя компьютерная сеть. Другими словами, на Оуэна и Хэйзел, которые скромно кивали и улыбались.

— Поначалу мы хотели повысить налог с прибыли, — продолжал Гутман, — но вскоре народ в своем большинстве недвусмысленно дал нам понять, что эта идея, мягко говоря, ему не по вкусу. Поскольку самыми богатыми в Империи остаются Семьи, нам предложили взвалить увеличившиеся расходы на их плечи. Однако Кланы не без основания утверждают, что соглашение с Рэндомом лишило их силы и власти, в результате чего многие докатились чуть ли не до нищеты. Они вполне резонно заявляют, что наказывать их Дальше было бы по меньшей мере несправедливо. Несмотря на многочисленные обсуждения, переговоры и совещания, мы до сих пор не пришли ни к каким положительным результатам.

— Его речь превзошла даже твою, — тихо заметила Оуэну Хэйзел. — Я потрясена до глубины души.

— На Подполье тоже не рассчитывайте, — вступила в разговор Диана. — Нам и так приходится поддерживать семьи клонов и эсперов, которые оказались на улице из-за новых технологий. Пока они были собственностью Кланов, те обеспечивали их насущные нужды. Теперь, когда клоны и эсперы стали свободными гражданами, Кланы попросту умыли руки. Свобода, конечно, хорошая вещь, но брюхо ею не набьешь.

Оуэн вопросительно взглянул на Хэйзел, та в ответ пожала плечами.

— Не спрашивай меня. Мои представления о перераспределении богатств ограничены пиратским опытом и охотой за клонами Ни то, ни другое не увенчалось успехом.

— Беда в том, что перемены в Империи идут слишком медленно, — заметила Диана Виршу.

— Беда в том, что они идут слишком быстро, — возразил Гутман.

— Еще бы ты так не считал, — не унималась Диана. — Таким, как ты, они ничего хорошего не сулят. Хочешь не хочешь, а плакали твои денежки. От этого вашему брату не отвертеться.

— Я всего лишь говорю о том, что нельзя осуществлять быстрый переход от системы, основанной на людском труде, к полностью автоматизированной. Иначе мы можем кончить, как Шаб. А этого, полагаю, никто не хочет.

Диана грозно нахмурилась.

— Хватит хитрить, Гутман. Подполье вовсе не заинтересовано в том, чтобы заменить машинами труд клонов и эсперов. Мы всего лишь требуем улучшения условий труда и нормальной заработной платы. А ты переводишь разговор на технические проблемы только потому, что хочешь уйти от темы.

— Мы опять вернулись к вопросу о деньгах, — объявил Гутман, откинувшись назад на спинку кресла. — В Империи беспорядок. Инфляция охватила все планеты. Цены растут даже там, где положение считалось наиболее стабильным. В ход пущены все сбережения. Банки один за другим терпят крах. Семьи делают все, что могут, однако сходятся на том, что в дальнейшем положение скорее всего будет еще хуже. Что бы мы ни говорили о прежнем порядке, но при нем знали цену деньгам. Пусть даже для этого Императрице порой приходилось вздернуть парочку банкиров.

— А что, если нам ввести налог на пустую болтовню, — вкрадчивым голосом предложила Хэйзел, — или, скажем, налог на барыши для тех, кто умудряется ловко извлекать прибыль из постоянно меняющейся политической обстановки? Уверена, такая мера существенно пополнит государственную казну.

По залу прокатился ропот.