Охотник за смертью: Судьба - Грин Саймон. Страница 81

— Оказаться-то оказались, но вышли из этой переделки с честью. Как всегда. Правда, когда Оуэн увидит, что осталось от его замка, он вряд ли воспылает к нам любовью.

— Я рада, что и он, и Хэйзел остались живы. Хэйзел была моим единственным настоящим другом. А Оуэн… Я всегда восхищалась Охотником за Смертью. Единственный по-настоящему достойный человек, которого я когда-либо встречала.

— Я выпью за это, — сказал Рэндом.

— За это стоит выпить, — одобрила Руби, — позволь мне наполнить твой бокал.

Она взяла его бокал и наклонила над ним бутылку. Когда красная густая, как свернувшаяся кровь, жидкость потекла в сосуд… что-то и в том, как она двигалась, и в том, как говорила с ним, словно желая попрощаться… что-то в ее лице и в ее глазах заставило Рэндома насторожиться. Поэтому, когда свободная рука Руби неуловимым, словно бы случайным движением приблизилась к бокалу, Джек стремительно перехватил ее. Вырваться Джорни и не пыталась. Он медленно разжал ее ладонь, и несколько последних крупинок мелкого порошка выпало из спрятанной в ладони капсулы. Обычный трюк отравителя. Рэндому и самому случалось им пользоваться, но не по отношению к тем, кого он любил.

Их взгляды, исполненные боли и печали, встретились. Последовала долгая пауза. Потом Руби резко вырвала руку, и оба они вскочили на ноги. Рэндом пинком опрокинул стол. В руке Руби оказался нож. Джек выхватил свой.

Они схватились. Оба ножа одновременно вонзились в податливую плоть. И он, и она издали схожие, хриплые возгласы и замерли, тяжело дыша друг другу в лицо. А потом, когда силы стали покидать их, медленно опустились на холодный каменный пол.

Рука Руби выпустила рукоять ножа, торчавшего из бока Рэндома, и обессиленно привалилась к Джеку. Он приподнялся и сел, чтобы удерживать ее в объятиях. Лицо Руби было мертвенно-бледным, его покрывал пот. Глянув вниз, Рэндом увидел, что из ее груди торчит рукоять его ножа, а одежда уже пропиталась кровью. Руби содрогнулась, и Рэндом прижал ее к себе, словно для того, чтобы защитить от холода. Она уткнулась лицом ему в грудь, и боль в его ребрах была ничем по сравнению с болью в его сердце.

— Черт, — невнятно из-за заполнявшей рот крови пробормотала Руби. — А ведь ты убил меня, Джек. Я всегда знала, что на самом деле ты… дерешься лучше.

— О господи, Руби. Почему? Зачем ты сделала это?

— Хотела облегчить твой уход. Я взяла задаток, помнишь? А не в моих правилах, приняв задаток, отказываться от поручения. Сам ведь говоришь: «Наемник, он и в аду наемник».

— Ты сделала это ради денег?

Руби улыбнулась. Ее зубы были в крови.

— Может быть, не только из-за денег. Разве тебе никогда не хотелось выяснить… кто из нас лучший? И потом… ты представлял собой угрозу моей безопасности. Я не могла этого допустить. О черт, Джек, я не знаю почему! Может быть… потому, что мы с тобой, оба, пережили наши легенды. Мы помогли создать новую Империю, но нам нет в ней места. Мы чужие. Может быть, я хотела умереть… и боялась сделать это сама.

— Значит, вот почему ты не дала гренделианам убить меня у склепа Драма?

— Это была бы… плохая смерть. Никакой чести для тебя, никаких денег для меня. К тому же Диана нуждалась в тебе. И во мне. Чтобы еще раз спасти Империю.

— Руби… не умирай. Мы еще сможем пожить вместе. Исцели себя! Ты ведь можешь. Мы оба исцелялись раньше и в более серьезных случаях.

— Не могу. Наши силы исчезают, когда мы сражаемся друг против друга. Лабиринт предусмотрел это.

— Схватка закончена. Я больше не стану с тобой сражаться.

— А вот я, случись мне исцелиться, обязательно бы стала. Больно уж охота узнать… кто из нас лучший. Но Лабиринт мне не обмануть. Не оставляй меня, Джек.

— Я не оставлю. Я буду здесь, с тобой. Позволь мне позвать Диану. Где-то здесь наверняка есть лазарет…

— Нет! Не надо. К черту лазарет. Ты не спросил меня, кто хотел твоей смерти и почему. Кто заплатил мне аванс…

— Я думал… Парламент.

— Только официально. На самом деле деньги выделил Блю Блок. Бешеные деньги. Они действительно хотят твоей смерти. Их пугают… сверхсущества, которых они не способны контролировать. Когда Матер Мунди преобразовалась в сознательное единство, все экстрасенсы, работавшие на Блю Блок, обрели свободу. Стали сами себе хозяевами. Поэтому Блок заказал мне двойное убийство: после того, как ты спасешь Империю, я должна убить тебя, а потом и Диану Вирту. Эти придурки думают, что когда умрет Диана, Матер Мунди умрет вместе с ней. Вот ведь дурачье!

Она умолкла. Потом отхаркнула полный рот густой темной крови. Рэндом держал ее, пока она содрогалась в кашле.

— Тебе трудно говорить, Руби. Помолчи.

— Дай мне закончить, Джек. Ты не знаешь… Блок заслал в замок своих людей. Они замешались среди добровольцев. Кто это, мне неизвестно. Если я не справлюсь, они убьют Диану. Где-то здесь спрятана бомба. Здоровенная. Достаточно мощная, чтобы разнести весь этот чертов замок. Эти самоубийцы готовы на все. Стоит им заподозрить, что я потерпела неудачу и ты можешь предостеречь Вирту, они приведут бомбу в действие. Чертовы глупцы! Оставь меня здесь. Дуй к Диане, пока не поздно!

— Подождет твоя Диана! — рявкнул в ответ Рэндом. — Сказано же, что я тебя не брошу.

Из уголков рта Руби струилась кровь, ее веки, дрожали. Чтобы быть уверенным в том, что она его слышит, Рэндом приблизил губы к самому ее уху:

— А как насчет нас, Руби? Нашей верности друг другу?

— Верности? Какой, к черту, верности, Джек, я ведь наемница. Моя верность принадлежит тем, кто меня нанял. Честь наемника в том, чтобы отработать плату. Возможно, я могла бы в чем-то измениться, но ты заключил сделку с Блю Блоком и позволил спастись семьям… После этого мне уже не во что было верить.

— Моя вина, — сказал Рэндом. — Это целиком моя вина.

— Но я все равно любила тебя. По-своему.

— Да, должно же быть что-то, что я еще могу сделать!

— Спаси Диану. Не дай победить Блю Блоку. И поспеши, а то ведь я всадила в тебя нож по самую рукоять. Ты тоже умрешь, Джек.

— Я знаю. Это неважно.

— Джек?

— Да?

— Я устала. Дай мне отдохнуть.

Она закрыла глаза и испустила последний вздох с такой же легкостью, с какой выскользнула из его объятий, хотя он крепко прижимал ее к себе. Рэндом приподнял Руби и некоторое время мягко покачивал ее на руках, словно спящего ребенка. Он не плакал. Он был настолько измотан и получил столь тяжкие раны, что у него просто не осталось слез. Ему хотелось бы сидеть вот так вечно. Но такой возможности у него не было. Из-за Дианы. Он должен был спасти Диану.

Джек вытащил из груди Руби нож, который мог ему еще понадобиться, и опустил на пол безжизненное тело.

Он покачнулся, помедлив. Мысли его туманились от боли и слабости. Но прежняя холодная воля заставила его, чуть ли не вопреки себе самому, собраться с духом.

Взглянув на нож Руби, все еще торчавший меж его ребер, он подумал, что оставлять его так нельзя. Люди могут заметить. А если кто-то из пособников Блю Блок заподозрит, что Руби пыталась убить его, но не смогла… И что он знает о бомбе… Стиснув зубы, Джек рывком вытащил нож. Из раны хлынула свежая, горячая кровь, и он чуть было не лишился чувств. Но сумел справиться и с этим. Спрятав оба ножа за голенища своих высоких сапог, Рэндом набросил на плечи тяжелый плащ. Это позволяло незаметно зажимать одной рукой рану. Никто не должен был догадаться о его ранении, ведь любой встречный мог оказаться приспешником Блю Блока. Любой.

Когда он направился к выходу из винного погреба, выяснилось, что при ходьбе рана причиняет страшную боль. Боль то усиливалась, то чуть стихала в ритме шагов. Только сейчас ему пришло в голову, что теперь, когда Руби мертва и они больше не противостоят друг другу, он может исцелиться. Странно, что процесс исцеления еще не начался сам собой. Но когда Рэндом попытался призвать силы Лабиринта, ему не удалось до них дотянуться. Они исчезли, как исчезает из памяти забытое лицо или имя. Похоже, ему предстояло обходиться своими собственными силами.