На пути тёмной ведьмы (СИ) - Литвинова Алена. Страница 7

Переставляла я свои раненные ноги аккуратно, и медленно, но вот добралась до самых ворот. На меня же так никто и не обратил внимания. Ни люди, которые стояли толпой с этой стороны ворот, ни стражники, охраняющие ворота, и даже лошади, впряженные в повозки, стояли смирно и не обращали на меня внимания. Увидела, что чтобы пройти надо заплатить целую монетку, и, похоже, даже серебряную и пригорюнилась. Где я им найду такую монетку сейчас? А вот вернуться в деревню и взять эту самую монетку у тети Лисии, не было возможности. Во-первых, я не знаю как далеко моя деревня от этого города. А во-вторых, мне кажется, что я не смогу дойти уже до нее. Еле до этого города дошла, устала я страшно, ноги болят так, что ступать больно, но терплю. Приступы голода участились, и теперь я все чаще останавливалась их пережидая.

И что мне делать? Одинокая слеза покатилась по моей щеке, никогда я еще себя так жалко не ощущала. Даже когда умерла бабушка, я не ощущала себя так. Всхлипнула и размазала рукой эту слезу по щеке. Посмотрела на свои руки, а они грязные, и теперь разводы грязи были и на щеке. Когда всхлипнула, то лошади, близ стоящие, повели ушами, но все равно не реагировали на мое присутствие.

Подошла ближе к стражнику, ноги мои неимоверно тряслись, как и руки, от страха. Мне надо было войти в город, а денег у меня нет от слова совсем. Но вот что странное, он взял оплату у одного человека, и обратился уже к другому, а меня словно вообще не заметил. Подошла еще ближе, шаги дались с трудом, но, тот же, эффект. Стражник не видел меня, или старался не замечать.

Оглядела себя, полностью платье и руки, а так же свои ноги, и поняла, что я очень смахиваю на бездомную. В порванном и грязном платье, я выглядела жалко и, наверное, совсем ужасно, раз на меня не обращали внимания. Но стражник даже не морщился при моем виде. Хотела у него спросить, но горло так сдавило, что трудно было выговорить хоть слово.

Раскрытые ворота манили к себе, до них было совсем немного, шагов десять, и их можно было преодолеть быстро и стремительно, но только не мне и не в таком состоянии. Потоптавшись еще около стражника и не издавая ни звука, я все же решилась и пошла в сторону раскрытых ворот. Удивительно, но за, то время, что я шла, меня никто не окрикнул и не остановил. Еще поразило меня более всего, так это люди проходили мимо, и даже не замечая меня рядом стоящую, и их рассматривающую. Такое чувство, что они меня совсем не видели.

Еще сделала пару неуверенных и мелких шагов в сторону ворот, оглядываясь по сторонам, и когда убедилась, что на меня никто не смотрит, прошла эти самые ворота по краю дороги. Даже оглянулась для надежности, но все равно не обращали на меня внимания. Стали появляться у меня некоторые подозрения, но я быстро их откинула и пошла дальше.

Как только прошла я эти ворота, то меня встретил сам город своим мрачным серым цветом. Что дома, что плитка на дороге были выполнены в этом ужасном сером цвете. И нигде даже единого растения не виднелось. Все так уныло, что я подумала, что это, наверное, военный городок, потому как там некогда следить за красотой. Направилась прямо по широкой улице, даже не по краю, а намеренно вышла так, что я шла по центру. Шла и осматривалась, разглядывала унылые строения с небольшими окошками. И как в них жить то?

Не смотрела я под ноги и на саму дорогу, медленно переставляя ноги. Вот мой взгляд зацепился за очередное здание, такого же серого цвета, трехуровневое, но там был небольшой балкончик на втором уровне. На этом балкончике стоял мужчина, курил трубку. Дым из его рта шел большими кольцами. Я впервые увидела такое, поэтому и засмотрелась. Шум за спиной немного отвлек мое внимание от этих колец. Резко обернулась и увидела, как едет повозка запряженная тройкой вороных коней, которые очень быстро бежали, а следом за ними и повозка ехала с такой же скоростью. Кучер, сидевший на козлах этой повозки только активно подгонял их.

Они стремительно приближались ко мне, и казалось мне что ни кучер, ни его лошади будто не замечают меня стоящую на дороге. От испуга, я не могла толком пошевелиться, а сердце мое бешено застучало о ребра, разгоняя кровь все быстрее и быстрее. Уже начало пульсировать активно в висках, а кони с повозкой все ближе и ближе. И когда я успела уже столько пройти, что ворот уже не видать?

Остался всего метр и кони просто затопчут меня, а повозка своими колесами доделает то, что не успеют кони. Но как будто невидимая сила толкнула меня в бок, и я, забывая о том, что ступни мои болят потихоньку при каждом шаге, просто отбежала к тому дому, с небольшим балкончиком и вжалась в дверь.

Повозка пролетела мимо меня в ту же секунду, буквально перед самым носом. Чудом я осталась цела и жива, потому как дверь в доме немного уходила в глубь стены, иначе быть мне размазанной по этой самой стене. И вот только сейчас я призадумалась, а почему это я на этой улице иду одна, где же все те, которые заходили ранее. Какая же я не внимательная, и этот эпизод только доказывает, что я могу лишиться своей жизни, если не буду на стороже. Очередной голодный спазм сковал мое тело так, что вновь я согнулась сильно и что едва ли не своей головой по земле провела, но волосами, заплетенными в косу, я точно пробороздила по земле.

Глава третья

И вот глянув на них, я тихо ахнула, потому как увидела черный конец моей косы. И где же я успела так их выпачкать, что они стали черными, как ночь? — подумала я, после того как снова смогла разогнуться и нормально дышать. А еще надо найти и поесть, иначе очередной приступ не выдержу, и просто загнусь где-нибудь.

Отлепилась я от двери и направилась снова вперед, но теперь уже шла, постоянно оглядываясь назад. Увидела узкий переулок, рассчитав так, что повозка не сможет там проехать и свернула в него. Уже практически начало темнеть, да и высокие здания отбрасывали много теней, создавая полумрак. Я все так же шла медленно, и неуверенно.

Сильный запах приготовленной еды ударил в нос, что на минуту моя голова закружилась, а желудок заурчал. Хорошо, что не свело его. И я, постояв немного, двинулась дальше. Как раз в ту сторону, откуда и шел этот запах. В шагах двадцати от меня находилась таверна, и чем ближе я к ней подходила, тем сильнее ощущала запах.

У самой двери в таверну с веселым названием «У поросят», я встала чуть в стороне, глотая набежавшие слюни и вновь загибаясь от непонятного и не очень приятного спазма. Уже почти стемнело, лишь небольшой фонарь у входа в таверну освещал вывеску и дверь. Выпрямилась я, когда стих спазм и хотела уже войти в таверну, поднявшись по ступеням, как отворилась дверь и из нее вышли трое мужчин.

Один из них сразу свалился с трех ступеней, что были у этой таверны, с другой стороны порога, где имелся небольшой кустик. Этот кустик я заприметила сразу, потому как вот уже, сколько в этом городе и не видела растений. Но и мне он показался не настоящим, а больше искусственным. Этот мужчина уже лежал на дороге пластом, головой к этому самому кусту. И мне кажется, что ему очень плохо, потому как он низвергал содержимое своего желудка прямо под корень бедного растения.

Двое его товарищей вышедшие следом за ним, просто постояли, поддерживая друг друга и качаясь, как на несильном ветру. Когда их друг, или товарищ, прекратил свои действия, и просто уже лег на дороге, они спустились с крыльца, все еще поддерживая друг друга и шатаясь. Один из них перешагнул лежащего товарища, который среди всех выглядел менее заросшим и худощавым. Второй же, за которого, то ли он держался, то ли за него держались, был с огромной бородой, и длинными нечесаными волосами, спутавшими в колтуны, имел излишний вес и немалое брюшко, поддал ногой лежачего товарища по ногам и произнес, икая после каждого слова.

— Матерый, ик. Хорош, ик. Лежать, ик.

И они направились в противоположную от меня сторону, мерно покачиваясь из стороны в сторону. Третий не смог подняться нормально, и пополз за ними следом. Я же стояла, как в землю вросла и только смотрела огромными глазами на происходящее. Легкий ветерок донес до моего носа новые запахи, которые мне не очень понравились, и начинающийся спазм вмиг исчез.