Черные и белые(Повесть) - Плотниек Янис Адольфович. Страница 7

После обеда белые собрались в просторном дворе Буллитисов. Репсис уже заранее сделал тайный лаз, отодрав от забора две доски. Поэтому белые спокойно, друг за другом проникли во двор и спрятались за сараем. Даже желтовато-рыжий цепной пес Терис — сущий зверь — тявкнул только несколько раз.

Открылась дверь большого белого двухэтажного дома, и на его пороге, гордо выпятив грудь, появился худущий нескладный верзила в форме гимназиста. Руки его были засунуты в карманы брюк, фуражка с черным блестящим козырьком залихватски сдвинута на затылок.

Насвистывая какую-то песенку, он прошагал через весь двор и остановился за углом сарая, чтобы дать возможность своим солдатам выстроиться. Это и был император белых. Его недовольный взгляд остановился на бедной одежонке и босых ногах сыновей красильщика и сапожника.

— Хе! — зло усмехнулся Репсис и носком ботинка отшвырнул камешек. — Оборванцы!..

— Смир-но! — прозвучала команда. Вытаращив глаза и затаив дыхание, перед строем замерли Тип и Топ — оба небольшого роста, отличавшиеся друг от друга только тем, что у Типа волосы стояли дыбом, а у Топа свисали до бровей. Внешне они были похожи на небольшие пузатые бочонки, на которые сверху кто-то положил розоватые кочанчики капусты с маленькими вздернутыми носиками и чуть-чуть косыми глазками, а снизу прикрепил толстоватые ноги.

— Смирно! — еще раз рявкнули телохранители. Видно, Репсис хорошо вышколил их.

К выстроившемуся полку белых медленно, торжественной походкой приближался император Репсис. Дважды прошагав вдоль строя, он остановился против младшего сына сапожника, щелкнул его по лбу и прокричал визгливо:

— Здравствуйте, обезьяны!

— Сла… сла… слава Репсису! — вразнобой, вяло возгласили белые.

Только Тип и Топ старались изо всех сил. Но самолюбие Репсиса было явно задето. Прищурив глаза, он уставился на одного из сыновей красильщика, который не ответил на его приветствие.

«Видали — не хочет меня приветствовать! — подумал Репсис. — А ведь я ему пять сантимов дал».

— Тип! Топ! — сквозь зубы процедил император. — Нате! — и бросил близнецам по конфете. — Это чучело, — он ткнул пальцем в сторону мальчугана, — не умеет честь отдавать. Ну-ка научите его!

Близнецы, напыжившись, будто они выполняли важное поручение, подошли к пареньку. Один ударил его по правой щеке, другой — по левой.

— Ну, здравствуй, обезьяна! — самодовольно ухмыляясь, крикнул Репсис.

— Сла-ва Реп-си-су! — дрожащим голосом, глотая слезы, ответил сынишка красильщика, но в покорном его ответе послышались злые нотки.

Разъяснив план боевых действий — как лучше заманить черных в парк, — командир белых скомандовал:

— Шагом марш!

И воины Репсиса, выбравшись через лаз на небольшую пыльную улицу, зашагали по ней. А рядом, по тротуару, шел сам Репсис, постукивал прутиком по ботинку и горделиво командовал:

— Айн, цвай! Айн, цвай!

Как только белые появились на улице, разведчик Назитис уже докладывал Генералу, что банда Репсиса в полной боевой готовности направляется в парк. В ту же минуту мальчишки и девчонки, жившие в одном доме с Валдисом Цериньшом, разбежались по окраинам Гулбене, чтобы срочно собрать воинов нашего полка. Валдис решил, что белые хотят взять реванш за поражение в Кирпичной войне и попытаются нанести нам неожиданный удар. Через полчаса бойцы нашего полка, вооружившись деревянными саблями, выстроились во дворе дома Генерала. Мы решили опередить белых и первыми напасть на них. Поэтому нужно было немедленно занять позиции в парке. Никто из нас и не заметил, как изменилась физиономия Папуаса, когда он услышал приказ. Выйдя со двора и перебежав улицу Озолу, мы исчезли в парке. Генерал начал размещать наши боевые порядки, каждый получил свое задание, и вскоре за всеми кустами лежали стрелки черных. Минут через десять вернулся ходивший еще раз в разведку Назитис и доложил:

— Приближаются репсята! Они ползут по кустам вдоль улицы…

Когда мы услышали треск ломающихся веток, к Генералу подполз адъютант Пипин и шепотом сообщил взволнованно:

— Папуас дезертировал!

Валдис ничего не ответил. Нахмурив брови, он стал подсчитывать силы противника, потому что белые один за другим выползали из кустов и, повернувшись к нам спинами, готовились к бою. Они, глупые, думали, наверное, что мы пойдем в наступление со стороны улицы Озолу. А наш полк уже находился у них в тылу и ждал только приказа командира, чтобы нанести молниеносный удар. Но Генерал не торопился и молчал, будто воды набрал в рот.

«Какого дьявола тянуть-то, — удивлялись мы. — Численное превосходство на нашей стороне: белых только двенадцать, а нас шестнадцать…» Но вскоре мы поняли, почему Валдис медлит. Белыми командовал туповатый Баран, а самого Репсиса и его телохранителей Типа и Топа не было. Генерал почувствовал в этом какой-то подвох. Может быть, здесь кроется какая-нибудь военная хитрость? Мысленно прикинув все возможные варианты, он пришел к выводу, что бояться, собственно, нечего.

Чтобы выманить нас из дому, об этом мы узнали после, на улице Озолу нагло резвились двое белых — Ешка Радзиньш и сын фотографа.

— Ерунда!.. — размышляя о своем, сказал Валдис.

Он решил, что Репсис, у которого на поле позавчерашнего боя был подбит глаз, послал свою банду, чтобы отомстить нам. Не знаю почему, но перед самым началом атаки я снова подумал о предателе и дезертире Папуасе.

Наклонившись к адъютанту Пипину, командир приказал:

— Папуаса наказать! Из полка исключить!. А теперь начнем!..

Генерал вскочил на ноги. Наши глаза следили за каждым его движением. Он поднял руку. Мы собрались в комок, готовые к броску. Рука Генерала резко опустилась. Зазвучало громкое «Ур-р-ра!», и мы ринулись на белых…

А пока мы лежали в парке, готовясь к атаке, Репсис вместе с Типом и Топом сидели в кустах напротив нашего дома и внимательно наблюдали за чердачным окошком. Ешка и сын фотографа не дождались нашего наступления, и командир белых забеспокоился. У Репсиса стали предательски дрожать руки. Император белых решил, что попал в ловушку…

— Вот свинья, этот чертов Папуас! — свирепо бормотал Репсис, думая, что предатель, получивший сегодня утром килограмм конфет, обманул его.

А Папуас тем временем, забравшись на чердак и пробираясь там в темноте, стукнулся головой о стропила. Всхлипывая, он сидел у балки, под которой было спрятано знамя, и разгребал песок. Наконец рука его нащупала заветный сверток. Предатель, выхватив из-под балки пакет, завернутый в голубой платок, бросился к окну и при этом снова стукнулся лбом о балку с такой силой, что даже искры посыпались из глаз. Но голову его сверлила теперь лишь мысль о деньгах, которые ему пообещал Репсис. Охая, он открыл окно и, осторожно высунув голову, стал ждать появления императора белых.

На улице царила тишина… Такая тишина, какая бывает перед бурей. Ешка Радзиньш и сын фотографа ушли в парк. Папуас тихонько свистнул. Из кустов выполз Репсис. Предатель махнул ему рукой. Вождь белых перебежал через улицу. Но как раз в этот миг загремело наше мощное «Ур-р-ра». Полк черных лавиной двинулся в наступление. Репсис испуганно прижался к забору. Выскочили из засады Тип и Топ. До смерти перепуганные белые, не оказывая сопротивления, сломя голову бросились в сторону улицы Озолу. Репсис же опомнился только тогда, когда к его ногам упал голубой сверток с нашим знаменем.

Папуас, высунувшись из окна, заорал:

— Гони деньги! Деньги давай!

— Пошел ты к черту! — огрызнулся Репсис и быстро схватил сверток.

К улице Озолу, будто за ним гналась бешеная собака, мчался полк белых. А мы так и застыли от неожиданности и отчаяния: у дома Генерала стояли Репсис с Типом и Топом, а из чердачного окна что-то кричал Папуас. Вождь белых вдруг замахал над головой голубым свертком и диким голосом завопил: