Белое солнце пустыни 70 лет спустя (СИ) - Рулев Александр. Страница 5

Федор внезапно оборвал свои размышления, потому что услышал чей-то голос. Голос раздавался из-за небольшого бархана, к которому Сухов приближался. Там кто-то неразборчиво пел, точнее ныл, а не пел. Медленно так, заунывно, как в мечетях во время молитвы.

-Черт, чтобы это могло быть?

Федор зашагал быстрее. Чем ближе он подходил к источнику звука, тем яснее слышалось, что это какое-то странное то ли нытье, то ли мычание. На секунду ему показалось, что это не человек, а животное. Но только на секунду, потому что когда он поднялся на самый верх бархана, он увидел, что это был человек.

Сухов закрыл глаза и заткнул уши. И повторил про себя: – Сейчас это исчезнет, исчезнет, я открою глаза, и все исчезнет…

Он открыл глаза, но ничего не исчезло.

-Ну нет! Этого уж точно не может быть!

Не сошел ли я с ума? Или я попал внутрь фильма?

Федор оглянулся назад, словно в надежде увидеть за своей спиной кинокамеру. Так и казалось, что режиссер, не вставая из своего кресла, сейчас скажет:

-Все, стоп! Снято!

Но все, что происходило сейчас с Суховым, было на самом деле. А значит, никаких там камер за спиной быть не могло.

Все это бред! Этого не может быть, потому что быть этого не может, или как там говаривал классик. Лучше бы я не думал о своем прадеде. Вероятно, это какое-то родовое проклятие.

Перед ним было еще одно яркое свидетельство того, что на небесах что-то заклинило. В десятке шагов от Федора Сухова из песка торчала… голова живого человека.

В состоянии полнейшего ступора Федор подошел к человеку, точнее к его голове, присел на корточки рядом с ним и стал тупо смотреть на него. Голова прекратила свои заунывные песнопения и стала с надеждой смотреть на оторопевшего Федора, в особенности на его фляги с водой.

После долгой и многозначительной паузы тупого молчания Федор выдавил из себя слова.

-Тебя не Саидом, случайно, звать? – спросил он.

В ответ голова лишь прохрипела что-то неразборчивое.

-А, воды! – наконец догадался Сухов и взял одну из фляг. Потом снял с нее крышку и приложил ее ко рту несчастного.

Этот несчастный разом втянул в себя больше половины фляги.

Тем временем Федор с живым интересом разглядывал мученика. По, всей видимости, он был местным. Смуглое лицо, заросшее недельной щетиной, выбритая голова, узкие глаза.

-Меня завут Фарид. – с легким акцентом сказал он, когда напился.

-Фарид, Саид… какая разница, – пробормотал Федор, доставая саперную лопатку.

-Вот ведь бред! Идиотизм! Быть этого не может! – продолжал бормотать он.

Лопатка погрузилась в землю. Вот уже первые порции песка отлетели в сторону.

-А закопал тебя случайно не Джавдет? – вдруг спросил Сухов.

-Нет, какой еще Джавдет. Не знаю никакого Джавдета! – удивилась голова. – Но вот эта сволочь – Карим Исмарилов мне за все ответит.

-Это еще кто такой?

-Один нехороший человек. Он думает, что самый главный тут.

Сухов динамично работал лопатой. Песок вокруг головы Фарида постепенно разлетался по сторонам.

А может быть, не Карим – сволочь, а этот самый Фарид. – размышлял Федор. – Вдруг его не зря закопали? Хотя с другой стороны, может быть, они оба сволочи, но кто-то из них сволочь больше. И большая сволочь закопала меньшую.

Сейчас никому нельзя верить! – Говорили во все смутные времена.

Он докопался почти до пояса, когда внезапно острие лопатки наткнулось на нечто твердое. Сухов даже дернулся от удивления.

-Камень?! Здесь!?

Он разгреб рукой песок и обнаружил, что наткнулся на… цемент!

-Ну, брат, как же я тебя угораздило?

-Если бы я помнил! – прохрипела голова.

-Но, блин, как же я тебя откопаю? Придется звать кого-то! Здесь есть где-нибудь кишлак или что-то еще?

-Зачем, слушай! Это разве цемент, тфю! Пыль! К тому же он еще совсем застыл!

-Не застыл, говоришь? Сейчас попробуем…

Федор вынул штык и с силой воткнул его в цемент. Цемент поддался. Штык сразу же углубился на сантиметр.

-Похоже, братан, ты прав.

Работа спорилась быстро. Федор выдалбливал Фарида из цемента, словно какой-то сумасшедший скульптор ожививший свое творение.

-И за что же тебя так? В цемент? – спросил Сухов, отковыривая последний кусок.

-Ни поделили кое-что. Уже второй раз. Первый раз меня так закопали, но я развязался и вылез… – ответил Фарид.

Сухов разрезал веревки. И Фарид стал вылезать из ямы.

Ростом он оказался почти с Федора. Худой. На нем была надета старая рваная рубаха неясного цвета, безнадежно процементированные штаны и истертые башмаки. Взгляд был слишком умным, что Федор заметил только сейчас. Этот тип явно чего-то не договаривал.

Сухов устало сел на кучу песка рядом с ямой. Да, поработал он изрядно, аж упарился весь. Он выпил немного воды, и попытался представить, как этого беднягу зарывали, да еще потом заливали цементом. До этого надо было еще додуматься. Не легче ли просто пристрелить? Нет, видимо, этот Исмарилов садист. Ему бы в ГЕСТАПО.

Фарид сел напротив него и стал стягивать с себя цементные штаны, которые уже не на что не годились.

-Ты здешний? – спросил Федор.

-Нет. Я из соседней республики, – ответил Фарид, с сожалением разглядывая штаны.

-А здесь чего забыл?

-Деньги. Очень нужно.

-Понятно. Стало быть, наемник. И что теперь? Ты поссорился с своим командиром?

-Наймусь в другой отряд. Но сначала убью Карима.

-А ты крут, братец.

Фарид вопросительно посмотрел на Федора, а потом на его вещмешок.

-Что, братец, жрать хочешь?

Тот кивнул.

-Ладно, – Федор вскрыл вещмешок и дал страдальцу немного поесть. А затем перекусил сам.

-И как же тебя звать, добрый человек? – с благодарностью в глазах спросил Фарид, жуя пищу.

-Сухов… Федор Сухов. – ответил он, с интересом поглядывая на Фарида и думая, неужели, он не смотрел фильм? Неужели, это все на самом деле?

-За мной должок, Сухов. Ты мне жизнь спас.

-Да брось, ты. Бог с ним с долгом. Мы и не удимся больше. Я ведь домой иду.

-Куда это?

-К северной железнодорожной ветке.

-С Тыхорской?

-Да.

Фарид с сомнением поглядел на Солнце.

-Нет, сегодня не дойдешь. Уже поздно. Пошли со мной. Тут близко кишлак есть.

Он показал на юго-восток.

-Ты дойдешь? – удивился Федор. – Я думал тебя нести придется?

-Слушай, я всего часов десять тут сидел. Совсем я что ли… Дойду я.

У Фарида прорезался резкий голос, бывший до того каким-то бесцветным, тихим, словно у умирающего. И вообще, он был какой-то странный. Лучше с ним не идти. А то мало ли что. Самое безопасное место здесь, пожалуй, пустыня. А в кишлаке всякое может случиться.

-Нет! – твердо сказал Сухов, – Ты уж извини, браток. Я пойду, куда шел.

-Слушай, а ты в Россию возвращаешься?

-Да я оттуда.

-В России хорошо. Там войны нет.

-Там тоже хреново. – вздохнул Федор. – Зарплату задерживают.

-Зарплату? У нас ее вообще не платят. – усмехнулся Фарид. Затем он уставился на воткнутый в песок штык и сказал: – Слушай, Федор, дай мне этот нож. Очень прошу.

Сухов подозрительно поглядел на небритую физиономию Фарида.

-Конечно можно и дать? А вдруг ты меня этим же ножом… – засомневался Федор.

-Обижаешь! – с оскорбленным видом сказал Фарид.

-Ладно, хрен с тобой. – Сухов вынул из песка нож и бросил его к ногам Фарида.

-Спасибо. Да прибудет с тобой Аллах! – обрадовался Фарид.

-Сдался мне ваш Аллах. Я и в своего-то бога не верю! – пробормотал Сухов.

Фарид встал. Стянул с себя рубашку и обвязал ее вокруг талии. Получилось что-то вроде набедренной повязки.

-Ну я пошел. – сказал он.

-Дойдешь? – еще раз засомневался Федор.

-Да. Здесь близко. За часа три дойду.

-Может тебе воды дать?

-Если не жалко? – его лицо стало очень серьезным и каким-то непроницаемым.

-На, – Федор подал ему флягу, из которой тот пил в самом начале.

-Спасибо. Да сохранит и оградит тебя Аллах.