Зелёный пёс Такс и Господин Вещей (СИ) - Тарнавская Мила. Страница 98

— И что же это могло быть?!

— Жизнь. Или власть.

— Если причина — власть, может ли оказаться, что заказчик преступления находится в столице? — предположил Лабутински.

Архимаг скорчил недовольную гримасу, да так, что пенсне едва не свалилось с носа. Он едва успел придержать его рукой.

Дверь отворилась, вошел официант. Начал сервировать стол. Увидев, что гости еще не притрагивались к напиткам, предложил аперитив.

Лабутински заерзал. Обсуждение увлекло его, он хотел предложить свои версии и задержка его нервировала.

Наконец они снова остались одни.

— Меня уверяли, что в этом деле нет никакой политической подоплеки, — продолжил Стэнниоль, неторопливо потягивая из своего бокала. — Но вы, пожалуй, правы. Эту версию нельзя отвергать. Император мог крепко наступить кому-то на хвост. В столице или даже в сопредельных державах.

— А может, он так хорошо изображал здесь опального оппозиционера, что кто-то решил втянуть его в настоящий заговор?! А потом понял, что фатально ошибся в выборе конфидента, и убил императора, чтобы тот его не сдал? — выпалил молодой маг.

— Все может быть, — архимаг отставил напиток. — Хотя эта версия больше похожа на сюжет какого-то романа. Пусть ей занимается советник Гельминтай. Заговоры и интриги — это по его части. Мы же с вами — маги. Поэтому займемся непосредственными исполнителями. Поглядим, какие воспоминания оставил нам магистр Пропан…

Сыщик достал из портфеля шкатулку и сосуд с нитью. После непродолжительных манипуляций оба приступили к просмотру.

— Не густо, — подытожил дознаватель, когда "сеанс" завершился. — Как вы думаете, коллега, наш магистр отредактировал запись?

— Я не заметил таких признаков, — подумав, дал честный ответ Лабутински.

И, кажется, угадал.

— Я тоже ничего не заметил, — задумчиво почесал нос, поправляя пенсне, Стэнниоль. — Значит, будем условно считать, что магистр Пропан нам не солгал и продемонстрировал все, что видел.

Он снова потянулся к своему бокалу.

— Что показалось вам интересным?

— М-м-м… — молодой маг вновь почувствовал себя как на экзамене. — Во время своей прогулки по коридорам дворца он никого не заметил. Хотя вполне вероятно, что там кто-то был.

— Вот именно, — удовлетворенно кивнул архимаг. — Воспоминания всегда субъективны. Они отражают не реальность, а ее восприятие донором. Поэтому к ним и надо относиться с большой осторожностью. Хотя в данном случае я готов согласиться с магистром, что в кабинете кто-то присутствовал.

— Убийца?!

— Не исключено. Хотя тут возникают новые вопросы. Например, почему он даже не попытался задержать или устранить Пропана, а предпочел затаиться?

— Боялся нашуметь?

— А какой смысл? Вероятнее всего следовало ожидать, что Пропан, увидев мертвого императора, сразу же поднимет тревогу.

— Может, он и набросил на него ленивчик? Это ведь очень простое заклинание, быстро кастуется и накладывается почти незаметно для объекта.

— Но тогда придется предположить, что появление Пропана не застало его врасплох.

— Поставил перед кабинетом сигналку?

— Может быть… — Стэнниоль с сомнением пожал плечами. — Но, так или иначе, практически сразу после визита магистра он применил обезмагичивание. И, надо понимать, ретировался. Согласно нашему графику, Пропан вернулся в зал примерно в четверть второго. И примерно в это же время Борталоний ощутил некий выброс магии.

Появился официант — на этот раз другой. Впрочем, судя по тому, как они поздоровались с архимагом, незнакомым он был только для Лабутински. На подносе он нес первую часть заказа. От тарелок шел такой вкусный запах, что старший маг не удержался и повел носом:

— Неужели в мясо и карри положили?

— Обязательно, — улыбнулся официант. — Немного, как и положено по рецепту.

— Где же вы раздобыли такую редкость?

— Специально для ценителей держим.

Стэнниоль лишь улыбнулся в ответ. Лабутински даже брови вскинул удивленно — он впервые видел шефа таким довольным.

Некоторое время они молчали, наслаждаясь вкусом. Младший сотрудник не выдержал первым.

— Но все равно, убийца получается на редкость хладнокровным мерзавцем, — заметил он. — Судя по состоянию тела, когда его увидел Пропан, смерть императора явно наступила не только что.

— Да, я тоже обратил на это внимание, — кивнул Стэнниоль. — Интересно, что его задержало? Кабинет можно было подготовить к обезмагичиванию меньше чем за пять минут, включая наложение антитезиса. Если бы там был Понт, можно было бы предположить, что он потратил время на обыск кабинета. Но мы не заметили там никаких следов вскрытия тайников. Наши эксперты-криминалисты этого не пропустили бы.

— А если ему понадобилось сделать подмену для живого кинжала?

— Для чего? — Стэнниоль неопределенно пожал плечами. — Понятно, что оставлять такого свидетеля в кабинете не стоило. Но злоумышленник мог просто забрать его с собой. Создавать копию было бессмысленно — вся маскировка слетала при обезмагичивании.

— А что, если их было двое?!

Новое для него блюдо молодому магу понравилось, настроение улучшилось. Теперь он просто фонтанировал идеями.

— Например, первый убил императора, а потом провел во дворец сообщника, чтобы тот замел следы?! Ведь защита на боковом входе была взломана!

— Хм, сложно, но допустимо, — вынес вердикт архимаг. — Например, если убийца затем собирался возвращаться к гостям. Ведь обезмагичивание никто из участников приема не применял, это мы выяснили точно. Или же убийца действительно прошел во дворец извне и, сделав свое черное дело, удалился тем же путем.

— То есть, это, скорее всего, Понт?

— Во всяком случае, вероятность этого растет, да, растет… По крайней мере, опытный шпион мог придумать, как обойти мою защиту… Или не Понт…

Шеф замолчал. То ли наслаждался вкусом, то ли размышлял над выдвинутыми версиями. Лабутински не перебивал его, тоже обдумывая возможные варианты.

— Скажите, что вы знаете о молодом Пампуке? Вы ведь с ним знакомы? — Стэнниоль нарушил молчание первым.

— Не больше, чем могут быть знакомы два студента из одного мира, обучающиеся в МАВМИ. Боюсь, в Оружейном кабинете Пампука меня не узнал. У него всегда была плохая память на лица.

— Хм, интересно. То есть, что-то о нем вам все-таки известно?

— В общем, да. Это была достаточно примечательная личность. Блестящий диссертант, восходящая звезда магической науки. К нему всегда шли, когда нужно было решить какую-то интересную задачу. От тривиальных он увиливал. И одновременно классический, может, даже немного утрированный, образ рассеянного ученого.

— Настоящий образ? Не маска?

— Нет. Я слышал, у него даже было прозвище Носорог. Знаете, у которого плохое зрение, но это не его проблемы, а ваши. Когда он о чем-то задумывался, то не замечал препятствий.

— Магических барьеров?

— Именно так. Про Пампуку говорили, что он может снести любую защиту, просто не заметив ее. Но, в то же время, насколько мне известно, он не относился к профессиональным ломщикам. Вообще, спонтанная магия выходила у него лучше, чем осознанная. Помню, было несколько примечательных случаев.

Лабутински не удержался и хихикнул.

— Да, интересная личность, — Стэнниоль задумчиво пошевелил губами. — Талант?

— Несомненный, — подтвердил Лабутински. — В чем-то, может быть, даже гений. Но плохо приспособленный к реальной жизни. Привести примеры?

— Не надо, — покачал головой архимаг. — Вы знаете, на какие средства он жил?

— Вначале — грант, наверное, — Лабутински неопределенно пожал плечами. — А позже… не знаю. Подрабатывал, вероятно, как и другие диссертанты и студенты старших курсов. В МАВМИ были для этого возможности… Думаете, он причастен к убийству?

Стэнниоль задумчиво поправил пенсне.

— Нет, вряд ли. Для настоящего убийцы он слишком мельтешит, постоянно попадаясь у нас на дороге. Но то, что с этим делом он как-то связан, несомненно… А не является ли он случайно агентом Надзора?! Если здесь есть их интерес, кто-то из их людей обязан крутиться где-то рядом.