Солнечное знамя (СИ) - Костин Константин Александрович. Страница 30

Развернул его. На листе было аккуратно нарисовано изображение некоего смутно знакомого растения.

— Мастер Искарр… — Зай сглотнул и облизал губы, — Вы можете… можете сказать, что это за растение?

— Ну-ка, ну-ка, ну-ка…

Аптекарь протер очки, нацепил их на нос и наклонился над листком. Хмыкнул и выпрямился:

— Вы решили подшутить надо мной? Это же Tellain Glanadan, более известный как подорожник.

Зай тяжело, с переходами, вздохнул. В этом вздохе слышалось "Как же вы меня все достали…".

— Вы неправы, мастер, — неожиданно вежливо произнес он, — это не подорожник. Хоть и очень похож… Но не подорожник, нет. Обратите внимание: жилкование листа одновременно параллельное и сетчатое, цветонос опушенный книзу, и еще вот эта розетка маленьких листьев под соцветием… видите?

Аптекарь присмотрелся повнимательнее.

— Да… — произнес он, не отрываясь от листка, практически, водя носом по нему, — Действительно… Какой любопытный экземпляр…

Он поднял взгляд и задумчиво уставился на Зая.

— Ну? — спросил тот, — Ну?!

Алионе стало страшно. В глазах юноши горел, полыхал синий огонь отчаянной надежды. Так смотрит приговоренный к смерти на судью, задумчиво рассматривающего листок бумаги. Что там? Решение о казни или помилование?

Мастер аптекарь откинулся в кресле:

— Нет. Я не знаю, что это за растение. Хотите чаю?

— Нет! — выкрикнул Зай, — Вы не знаете?!

— Ну, молодой человек, я ведь не всеведущ…

Юноша ссутулился. Сгорбился, пальцы рук вцепились в волосы, ероша их и взлохмачивая.

— Кхм… — аптекарь чуть наклонил голову, пытаясь заглянуть ему в глаза, — А где вы взяли этот рисунок?

— Сам нарисовал, — глухо произнес Зай. Забившейся в глубь кресла Алионе становилось все страшнее и страшнее. Когда человек, вспыльчивый как фейерверк, молчит как покойник — это всегда страшно. В особенности, если ты не понимаешь, что с ним происходит… Почему тот факт, что аптекарь не знает этот лжеподорожник, настолько сильно выбил Зая из колеи? Можно подумать, что эта травка — его пропавший в младенчестве брат, которого он ищет вот уже двадцать лет.

— С натуры? — в глазах аптекаря зажегся огонек, который Алиона приняла за фанатизм естествоиспытателя, обнаружившего неизвестный науке вид травяного клопа.

— По памяти…

— Вы точно не хотите чаю? — аптекарь попытался было сходить за заваркой, забыв, что чайник стоит прямо перед ним.

— Не хочу… — Зай чуть ли не плакал.

— Где вы это растение видели?

— В лесу…

— А не могли бы вы сказать точнее? Возможно, это поможет определить…

Зай резко вздернул голову:

— В лесу. Небольшая куртина неподалеку от столицы, к северо-востоку. Что это может быть? Вы знаете? Что? Или кто? Кто может сказать, что это такое?

Вот это был прежний Зай: нервный, вспыльчивый, но целеустремленный и энергичный. И глаза, кстати, были сухими.

Аптекарь пошевелил усами, пощипал бородку.

— Ладно, — наконец решился он, — Это растение… Оно не естественного происхождения, явное порождение Зеленой магии…

Алиона понятия не имела, что это за магия такая, но Зай, судя по реакции, был в курсе:

— Ее же запретили, разве нет?

— Запретили, совершенно верно. Но люди остались. И, совершенно случайно, крупнейший специалист в Зеленой магии, профессор Лю Геррен — мой хороший др…хррр.

Зай опомнился и отпустил полузадушенного старика:

— Где он?

— Кхм… кха… кха… Профессор Геррен после запрета уехал из Тениндора. Сейчас он преподает в Малликайском универститете.

— Маллика, Маллика… Постойте, это же… Империя?

— Совершенно верно.

Зай перевел взгляд шальных глаз на Алиону, глаз человека, который получил шанс, крошечный, но настоящий. На лице медленно поползла улыбка:

— Тебе повезло, рыжая. Мы поедем вместе.

В следующее мгновенье синеглазый вихрь промчался по комнате, подхватив рюкзаки, куртки, шляпу и ошеломленную Алиону.

— Погодите, погодите, — лепетал аптекарь, наблюдая за лихорадочными сборами, — Куда? Куда вы торопитесь?

— На крокодила, — бросил Зай уже от самой двери.

— Но… но… — аптекарь семенил за ними до самой двери.

— Может, хотя бы чаю попьете? — закричал он уже на крыльце.

Безуспешно. Зай, увидевший цель, был стремителен и неостановим.

***

Старик-аптекарь проводил взглядом странную парочку и привалился к косяку, чувствуя, как оглушительно громко бьется сердце. Постояв немного, мастер Искарр медленно пошел внутрь аптеки. Достал из фарфоровой баночки зеленоватую пилюлю и бросил ее в рот. Присел в кресло, закрыл глаза, чувствуя травяную горечь во рту и медленно успокаивающийся организм. Потом аптекарь протянул руку и подвинул к себе горшок с раскидистым цветком: зеленая плотная розетка листьев, из которой тянулось вверх соцветие, похожее на ландышевое, только крупнее. И цветки выглядели как разноцветные нежные шары, величиной с крупную вишню.

Подрагивающий палец коснулся голубого цветка. Прозвенела и повисла в воздухе музыкальная нота. Розовый… Синий… Синий… Желтый… Красный… Лиловый…

Листья цветка вздрогнули и заговорили мелодичным эльфийским голосом.

— Добрый… кха… добрый вечер, господин Тадуилион… У меня очень важные новости… Да… Нет… Нет… Появился след, ведущий к Angrengur Alfirin… Нет… Нет… Здесь, в Бретилкарасе… Люди… Юноша и девушка…

Глава 19

Когда Зай мимоходом упомянул, что они опаздывают "на крокодила", Алиона не обратила на эти слова внимания. Был у нее знакомый, который "крокодилом" называл поезд. А автобус, кстати, "собакой". Так и говорил: "Пешком пойдем или на собаке поедем?". Тем более, что вокзал, на которой они в конце концов пришли, напоминал именно маленькую провинциальную железнодорожную станцию. С эльфийским уклоном.

Два широких квадратных дерева, с дверями и круглыми окошками. Над дверями — традиционные эльфийские вывески, в которых Алиона традиционно не поняла ни слова. Даже количество слов для нее осталось загадкой.

Сверху ветви двух деревьев сплетались, образую уютную платформу под кровлей зеленой листвы. По обе стороны площадки спускались до земли две лестницы полукругом, созданные из переплетенных… мм… чего-то, напоминающего лианы, так, что сквозь ажурные ступени при подъеме по лестнице была видна земля. Была бы видна, если бы они поднялись вверх.

На площадке под сенью листвы при свете голубоватых фонарных цветов сидели за столиками, стояли у узорных перил, просто прогуливались туда-сюда эльфы. В белых одеждах, в серебристых мундирах, в ярко-желтых платьях… В платьях, понятное дело, эльфийки. Алионе до сих пор ни разу не попадались на глаза эльфы-гомосексуалисты. Либо они скрывались, либо, что вероятнее, несмотря на стройность и изящество эльфы любили только противоположный пол. В любом случае, Алиона в их компанию не торопилась. Да, по словам Зая, их бы туда и не пустили. Люди — к людям, эльфы — к эльфам.

Впрочем, они не расстроились. В полукруглом окошечке кассы, до смешного напоминающем Землю, они, выстояв короткую очередь сплошь из людей, получили в обмен на россыпь деревянных квадратиков-монеток фигурно вырезанные кружки билетов, выглядевшие, если честно, как жертва маньяка с лобзиком. Перекусили симпатичными круглыми пирожками с острой мясной начинкой. Алиона с отвращением выпила уже давно стоявший поперек горла ванильный эльфийский напиток, который существовал в двух разновидностях: просто сладкий и приторно-сладкий. Девушка с тоской вспомнила горчайший, но такой приятный тирис. К сожалению, тирис считался целебным отваром и в эльфийском буфете не продавался. Да и на Земле трудно найти кафе, в котором бы в меню присутствовала, скажем, валерьянка…

Поевший и подобревший — насколько это для него возможно — Зай опустился на скамью под стволом вокзального дерева, надвинул на глаза шляпу и проворчал, что те, кто вздумает его потревожить, будут обозваны нехорошими словами и посланы сразу в несколько неприятных мест. Это если перевести его фразу на приличный язык.