Победитель получает все - Грин Саймон. Страница 34

Даниель злорадно улыбнулась.

— Люсьен Сайке.

— Что?!

— Наркотики приходят из-за моря, и он принимает участие в наркобизнесе. Как ты думаешь, откуда взялись деньги, которые Сайке пожертвовал на твою кампанию?

Адамант отвернулся и на мгновение закрыл глаза. Никто не произнес ни слова. Затем он повернулся к Хоку с Фишер.

— Видимо, вы обязаны доложить о случившемся?

— Отчасти, — ответил Хок. — Мы защищаем вас, и поэтому будем молчать о том, что ваша жена нюхает кокаин. Но Сайке — другое дело. Мы не можем закрывать глаза, если человек его положения торгует наркотиками. Но пока не закончатся выборы, мы будем молчать.

— Спасибо, — поблагодарил Адамант. — Это все, что я хотел знать. Денни, соберись с силами, а затем спускайся и помоги гостям. Среди них есть раненые.

— Мне можно оставить порошок?

— Он тебе нужен?

— Да.

— Тогда оставь.

Адамант повернулся и покинул спальню. Телохранители последовали за ним.

— Мне придется сделать заявление по поводу нападения, — объявил Адамант, когда они спустились вниз. — Заверить моих сторонников, что я не пострадал. Плохие новости в Хейвене распространяются, как пожар. Нужно поговорить со Стефаном. Вероятно, он в кабинете со своей дамой. — Адамант улыбнулся. — Я обещал, что их никто не потревожит, но думаю, в данных обстоятельствах Стефан не будет возражать.

Он направился к кабинету, и энергично постучал в дверь.

— Стефан, это Джеймс. Мне нужно поговорить с тобой. Крайне важное дело. — Адамант подождал мгновение, но никто не отзывался. Тогда он, усмехнувшись, достал ключ и, отомкнув замок, распахнул дверь. В кабинете в обнимку сидели Медлей и Роксана. На мгновение все опешили. Затем Роксана обнажила меч.

— Скорее, Стефан! Они убьют нас!

Она приблизилась к Адаманту, но Хок и Фишер вышли вперед и преградили ей путь. Медлей от неожиданности застыл. Адамант был разъярен. Опомнившись, Роксана выхватила из камина горящую головню и ткнула ею в портьеру. По стене побежал огонь. Схватив Медлея за руку, она потащила его к другой двери. Хок и Фишер устремились за ними, а Беркло и Кинсайд пытались сбить пламя. Адамант застыл, пораженный.

Роксана отступала, отбиваясь мечом и не подпуская Стражей к себе. Рот ее кривился в зловещей улыбке, ее взгляд был смертоносным. Затем она оглянулась через плечо и, удостоверившись, что Медлею ничего не угрожает, после секундного колебания бросилась за ним. Хок и Фишер кинулись вслед, но Роксана захлопнула дверь перед их носом и повернула ключ в замке. Хок поднял топор, чтобы вышибить дверь, но раздумал, справедливо решив, что его работа — защищать Адаманта, а не гоняться за предателями. Медлей и Роксана подождут до завтра. Так, видимо, считала и Фишер, пряча свой меч в ножны. Кинсайд и Беркло уже сорвали горящую портьеру и теперь затаптывали ее. Адамант по-прежнему стоял у окна с отсутствующим взглядом. Хок взглянул на жену, Изабель неуверенно пожала плечами. Тогда он осторожно подошел к Адаманту, тронул его за локоть, и глаза политика, наконец, приобрели осмысленное выражение. Прежде чем заговорить, он два или три раза судорожно сглотнул.

— Моя жена принимает наркотики, поставляемые ей одним из моих главных сторонников. На моих гостей напали у меня в доме, и при этом погибли почти все мои часовые. А теперь оказалось, что один из ближайших друзей — предатель. Я никогда не думал, что занятие политикой может так дорого обходиться. — На мгновение у Адаманта перехватило дыхание, он зашатался, но слабость быстро прошла, голос снова приобрел уверенность, лицо стало суровым. — Никому ни слова. Нельзя допустить, чтобы мои сторонники узнали о столь страшном предательстве. После выборов все станет известно, но тогда это уже не будет иметь значения. Итак, вернемся в обеденный зал, успокоим гостей и будем держать язык за зубами. Но клянусь — победим мы или нет, я сживу Стефана Медлея со света!

Ошеломленный Медлей шел за Роксаной по улицам, заполненным толпами людей, ни о чем не спрашивая. Все происшедшее казалось ему ужасным кошмаром. Только что они с Роксаной были на седьмом небе — а теперь бегут, спасая жизнь. Он не знал, куда они направляются; он покорно следовал за ней. Медлей не мог ни на чем сосредоточиться; перед его глазами по-прежнему стояло лицо Адаманта в момент их встречи в кабинете. Роксана вела Стефана по все более узким и грязным улочкам, пока они не добрались до таверны, которая служила им местом свиданий.

Увидев их, владелец таверны, как обычно, не удивился, что и было одной из причин, по которой они выбрали именно это заведение. Роксана взяла ключ и направилась по лестнице в знакомую комнату, и там они наконец смогли сесть и посмотреть друг на друга.

— Какой интересный день, — бодро произнесла Роксана. — Жалко, что у меня не было времени убить Хока и Фишер, но всему свое время.

— Больше тебе нечего сказать? — горько спросил Медлей. — Моя жизнь разбита, репутация погублена, а ты думаешь только о том, как бы подраться со Стражей? Роксана, мы должны выбраться из Хейвена. Пока продолжаются выборы, Джеймс ничего не предпримет, но когда они закончатся, он отправит всех своих людей на поиски меня. Гордость не позволит ему поступить иначе. Могу поспорить, приказа доставить нас живыми не будет…

— Мы можем пойти к Хардкастлу, — предложила Роксана. — Он защитит нас, хотя бы в пику Адаманту.

— Нет, — отказался Медлей. — Только не к Хардкастлу. Он захочет свести со мной счеты. Послушай, Роксана, нам выпал шанс начать жизнь сначала.

— Но я не хочу уезжать из Хейвена, — запротестовала наемница. — Я ни от кого не прячусь. Кроме того, мне нравится работать на Хардкастла. Он платит хорошо, работа интересная. Я остаюсь.

Медлей долго смотрел на нее.

— Зачем ты так поступаешь со мной, Роксана?

— Как поступаю?

— Я люблю тебя, но не могу идти к Хардкастлу. Если ты любишь меня, ты не станешь просить делать это.

Роксана опустила глаза, а затем взглянула на Медлея:

— Извини, Стефан, но я ведь уже говорила — я работаю на Хардкастла. И только поэтому связалась с тобой. Таков был приказ Вульфа, колдуна Хардкастла. Ты, сам того не замечая, сообщал множество полезных сведений. Мне нравилось быть с тобой, но теперь маски сорваны и игра закончилась. Ты проиграл. Мне жаль тебя, но я должна идти.

Медлей подошел к ней вплотную, заглянул в глаза:

— Итак, это была ложь — все, что ты говорила раньше. Ради твоей любви я предал лучшего друга, потерял свою честь. Так ты утверждаешь, что это была игра? Я не могу поверить. Я не верю.

Роксана пожала плечами.

— Не принимай все так близко к сердцу. Ведь это политика. Не обижайся, ладно?

Медлей сел.

— Я не обиделся. Я… — У него не было сил говорить.

Роксана улыбнулась ему и вышла, осторожно закрыв за собой дверь. Медлей с грустью вслушивался в звуки шагов на лестнице, становившиеся все тише.

7. КОГДА НЕ ОСТАЛОСЬ НАДЕЖДЫ

Когда все часы Хейвена пробили восемь вечера, голосование наконец началось. На углах улиц появились ярко раскрашенные будки для голосования. После того как бюллетень регистрировался и опускался в металлический ящик, ничто, кроме самого могущественного волшебства, не могло извлечь его обратно. Отпечатки пальцев удостоверяли, что голосующий — именно тот, за кого себя выдает, а не гомункулус или двойник — с хейвенскими избирателями необходимо держать ухо востро.

Таверны и бордели по-прежнему были битком набиты, хотя бесплатная выпивка давно кончилась. Кое-кто из пировавших еще с утра уже спал на полу или на столе, и его не волновало, что он упускает возможность принять участие в голосовании. Любители азартных игр заключали пари на исход выборов, а слухи и прогнозы множились ежеминутно. Люди, одетые по-праздничному, спешили выйти на улицы. Выборы были важным событием, дающим возможность посмотреть на других и показать себя. Для воров и карманников настало золотое времечко. На каждом углу певцы распевали только что сочиненные куплеты о двух главных кандидатах и по желанию публики напоминали о прошлых любимцах. Куда ни посмотришь — всюду фокусники, заклинатели, акробаты и, конечно, бесчисленные уличные проповедники, которых всегда привлекали скопления людей. Голосование началось. Хейвен делал свой выбор.