Н 8 - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 42

– Культы и жопы пеленать на ходу! – буркнул я и Каппа тут же наградил лишившегося пальцев гоблина пинком в поясницу, возвращая его к реальности.

Убедившись, что отряд снова двигается, я добавил:

– Головы зомбаков отхерачить и передать Баску – пусть развешивает.

Войдя в лесок, мы спустились с очередного склона, обогнули пару потрескавшихся глыб и принялись за очередной подъем. Охающие и пыхтящие гоблины изо всех сил толкали повозку, упираясь в нее плечами, руками и даже лбами. Когда кто-то из толкающих или тянущих вдруг решал чуток передохнуть, он тут же натыкался на мной мрачный взгляд и мигом возвращался к делу. Взобравшись на вершину поросшего лесом холма, мы прошли еще метров двадцать и здесь я объявил привал. Обрадованные гоблины повалились на мягкую травку. Кто-то потянулся к незнакомым лично мне лиловым ягодами и на его пальцы тут же опустился мой ботинок. Вдавливая хрустящие пальцы в землю, я произнес в искаженное испуганное лицо:

– Ягоды могут вызвать гребаный ураганный понос. Он обессилит тебя, сделает мертвым никчемным грузом с мокрыми склизкими штанами, и я перережу тебе глотку, чтобы ты не тормозил нас. Так что? Хочешь скушать ягодку, мясо? Давай. Кушай…

– В жопу ягодки, лид!

– То есть все же хочешь?

– Нет! Во вражескую жопу весь сука этот куст!

– Вот теперь правильно мыслишь боец – удовлетворенно кивнул я, убирая ботинок – Пусть они жрут странные ягодки. А мы потом будем жевать наши протеиновые батончики и стрелять по их воспаленным поносным жопам. Да?

– Отныне это моя мечта, лид! Покажите мне воспаленную жопу! Дайте цель!

– Хорошо… – усмехнулся я и требовательно зашевелил пальцами в воздухе.

Шевелить пришлось секунд двадцать, прежде чем донельзя грустный Каппа вернул мне бинокль и занялся протиркой пыльного снаружи и мокрого изнутри забрала шлема. Едва он приступил – тут же схватились за шлемы и «его» бойцы. Хорошо. Такие рефлексы я одобряю.

Дав тиграм отдохнуть, я, шагая к выбранному камню, приткнувшемуся к старой согнутой березе, я на ходу отдал пару приказов и от отряда выдвинулось три пары дозорных, что залегли на трех разных склонах облюбованного нами холма.

Этот холм я заметил еще с дороги. К нему и приказал вести нас таким путем, что он даже издалека казался очень сложным. Потому мы и ныряли в овраги, потому и штурмовали склоны, оставляя видимый даже с дороги след.

Усевшись на камень, я открыл флягу, прижался спиной к теплому шероховатому стволу, сдул с коры любопытно шевелящегося длинными усами и шипастыми жвалами жукам, сделав пару медовой воды, приложил к глазам бинокль, смакуя растекающуюся по языку чуть горьковатую сладость. Умеют же сделать напиток – не хмельной, не приторный, но при этом бодрящий и питающий.

Ну и что у нас на дороге?

А на дороге у нас веселое зрелище – злобный чернобородый командир пинающий распластанного болтуна, а рыжий пытается его унять.

Келлий месит Петроса. А отряд стоит и смотрит. У многих ухмылки на лицах. У многих безразличие. Но все чаще бинокль выхватывает на их лицах тревожное испуганное ожидание чего-то пока непонятного, но наверняка плохого.

Еще бы. Ведь они думали, что шагают за щитом. Что их бесплатное прикрытие – мы – возьмет на себя первый вражеский удар. А это, в свою очередь, позволило бы им издалека трезво оценить ситуацию и принять верное решение.

Развернуться и уйти к Медвежьему Полю – в безопасность.

Дождаться финала чужой драки и либо продолжить идти за теми из нас, кто выжил и победил.

Дождаться финала и добить обескровленного противника, небрежно шагая по нашим трупам.

Так и так – они в выгоде.

Так и так их шкуры целы.

А тут бах… и гребаный ушлепок Оди вдруг их поимел, круто свернув с бетонки и по непролазным с виду дебрям уйдя непонятно куда. Природа поглотила нас… и Петрос, что наверняка не удержался от очередного язвительного замечания в адрес недальновидного командира, сейчас принимал боками тяжелые удары и уже не шевелился, ерзая ободранным лбом по дороге. Кинувшийся рыжий уперся плечом в живот командира, оттеснил его, перехватил ствол дробовика – интересного дробовика, необычного – что-то закричал в перекошенный яростью светозарный командирский лик.

Секунда… другая…

Сплюнув, Келлий отошел, содрал с пояса флягу и надолго присосался к ней. Оторвавшись, поморщился, выдохнул, сделал еще пару глотков. Нихрена себе… судя по роже он сосал из фляги самогон. И высосал разом грамм триста – это на разгоряченный то долгой ходьбой и буцканьем Петроса организм.

Как хорошо… люблю, когда дебилы в трудной ситуации прикладываются к бутылке горячительного ради успокоения.

Это всегда облегчает мне дело…

Давай, Келлий, давай… у тебя снова три варианта развития событий.

Вернуться обратно в Медвежье Поле, а оттуда к перекрестку и терпеливо ждать сбора толпы.

Свернуть с дороги и пойти по оставленным нами следам. Но с твоими взятыми на буксир повозками… с теми пузатыми и явно не героями, сопровождающими… с теми испуганными девками сидящих на повозках и нервно разглаживающими складки на длинных юбках….

Еще ты можешь сделать самое-самое тупое, но при этом самое очевидное и одновременно ожидаемое мной…

Зло топнув, Келлий еще злее заорал и резко махнул рукой, указывая направление. Рыжий мудрец попытался возразить, но его тут же послали куда подальше, затем командирская рука резко хлопнула по висящему на боку дробовику.

Ну да… посыл понятен – если еще хоть одна гребаная сука вздумает оспаривать мои приказы, вздумает возражать, то я…

Вот только не время и не место сейчас насаждать авторитет, Келлий. Если не уверен – прислушался бы. Но гонор и злоба гонят тебя вперед.

Гонят по дороге – именно на нее и махнул тупой командир.

Повозки шатнулись, дебилы шагнули, лежащий Петрос шевельнул жопой. Их геройский отряд продолжил движение по гиблому большаку, направляясь точно к заброшенному Зооприволью.

Я зло оскалился. Ну да… все как и ожидалось…

Повернув голову, я наткнулся взглядом на лежащих бок о бок тигров, смотрящих на меня с терпением хищников или даже падальщиков.

– Идем рядом с ними. Параллельно тропе. Не знаю насчет них, но нас точно не должна заметить ни одна падла. Выдвигайтесь вперед и смотрите в оба. Возьмите бинокль. Подмечайте каждую мелочь. Ведите нас тихо и скрытно. И если кто встретится…

Тигрица молча провела когтем себе по горлу и зверолюди бесшумно поднялись.

– Ты очень злой – улыбнулась мне Тиграла – И безжалостный.

– Знаю – вернул я улыбку.

– И тебе плевать на людей.

– Знаю.

– Это хорошо – подытожил Тигр, принимая от меня бинокль – Это хорошо…

Через мгновение они будто растворились в густой колючей траве, оставив на зеленых колючках пару рыжих шерстинок. Медленно шевелил лапами раздавленный давешний жук, смыкая и размыкая не спасшие его грозные жвала. Из щелей в хитине медленно вытекала зеленоватая слизь, обломанные усы шевелились все медленнее. Подоспевшие к концу агонии красные огромные муравьи деловито собирали жучиные кровь и кишки, уносили отломленные лапы. Поглазев на раздавленного тигриной лапой жука, я бросил взгляд на медленно шагающий по дороге чужой отряд и поднялся. Надо торопиться…

На отряд чернобородого Келлия напали в полдень.

О нападении я узнал минут за десять до того, как оно случилось.

Мне даже бинокль не понадобился. Стоя на одной из нижних ветвей вековой сосны, не обращая внимания на тигров и Рэка занявших другие ветви, я видел как медленно и неумело смыкались смертельные клещи вокруг ни о чем не подозревающих придурков весело шагающих по дороге прямо к смерти.

Келлий не забыл выдвинуть вперед и в стороны разведчиков.

Первой погибла левая двойка, что лишилась голов и части потрохов едва только зашла за массивный булдыган. Их прикончил всего один призм с правой рукой-лезвием и левой в виде клешни.

Следующей умерла правая двойка. Их убил громадный минос. Деталей я не видел – слишком далеко. Даже в бинокль не все разглядишь. Но его доспехи и мелькнувшие в зарослях рога прояснили личность убийцы. Как и способ – когда минос неумело крался от места убийства, в его руке покачивался тяжелый тесак. В другой руке бычара держал наткнутую глазами на пальцы отрубленную голову.