Доктор 5 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 55

— О-о-о-о-о! — Котлинский направляет в мою сторону указательный палец. — А почему?

— Страшно — потому, что вместе с позитивом, есть и масса негатива. Но это же нам не совсем по теме?..

— Как раз по теме, — уверенно не соглашается Котлинский. — Просто чтоб ты понял, от чего лично у меня выросли продажи в новом отделении благодаря твоим грудничкам, ситуацию как раз и надо разобрать подробно. Какая проблема номер один в косметологии и пластической хирургии?

— Понятия не имею, — пожимаю плечами. — Не мой уровень.

— Лицензирование. Убогое лицензирование, вернее, отсутствие жёстких требований. Что позволяют шарлатану без медицинского образования представляться обычным людям экспертом в инъекционных методах, хотя он не имеет ни одного медицинского диплома или сертификата.

— Ха, я знаю, о ком вы!

— О нём все знают… Хорошо, что он у Северных Соседей, а не у нас. Что ему не мешает уродовать людей и дальше, впрочем… Отсюда вытекает вторая проблема: как следствие, люди относятся к косметологии, как к походу в парикмахерскую. И зачастую не вспоминают, что это медицина.

— Звучит логично, но пока не понятно где здесь мы.

— Не спеши, — морщится Котлинский. — Из-за этого всего, реально есть масса пациентов, которые ещё не понимают, что гугл или аналогичные ресурсы не могут заменить знаний врача. Но тут уже медицинские знания плавно перетекают в административные. Знаешь, чего лично мне стоило нормально укомплектовать это подразделение?

— Откуда? — снова искренне удивляюсь.

— А вот считай… Ни один нормальный высококлассный специалист не будет работать в одиночку. Нужна нормальная клиника! С лицензией на использование наркотических препаратов, в частности. Нужно хорошее анестезиологическое оборудование, как следствие — нужен анестезиолог в штате, — Котлинский подчёркивает последнее слово, — а не приходящий. Нужен кислород в операционных и в палате! Нужна лицензия на гемотрансфузию, нужен аппарат УЗИ, нужен штат обученных медсестёр! Нужны ночные дежуранты (анастезиологи-реаниматологи), нужен договор на круглосуточное лабораторное исследование! Это только первый список и это всё абсолютно необходимо. Договор на круглосуточное лабораторное исследование, кстати, должен подкрепиться реальностью! А не быть формальной бумажкой! — экспрессивно добавляет Котлинский.

— Впечатляет, — хлопаю в ладоши два раза. — Звучит как «открыть новую больницу».

— Потому что новая больница, считай, и есть, — утвердительно прикрывает веки Котлинский. — К сожалению, в наших условиях, всё имеет свою альтернативу. Вот раз ты такой умный, скажи, что думаешь дальше. Порадуй меня ещё раз своей догадливостью, и-и-и-хи-хи-хи-иии…

— То, что вы перечислили, явные расходы, — начинаю рассуждать вслух, поскольку общаться с Котлинским мне всегда интересно. Он, как и Юра Крематорий, часто смотрит на привычные (казалось бы) вещи совсем под иным углом. — Соответственно, расходы эти лягут в итоге на плечи пациентов. И явно отразятся на итоговой стоимости процедуры либо операции. На стоимости одного чека, короче. М-м-м… в инстаграме видел кучу объявлений на тему самой низкой цены! То ли за губы, то ли за глаза. Ну, за блефарополастику, то есть.

— Не то слово, — теперь Котлинский три раза подряд хлопает в ладоши. — И связано это, прежде всего, с отступлением от коллективной ответственности за пациента. Если бы я не понимал в теме и был бабой, вот в своём возрасте, — Котлинский хлопает себя по животу, — я бы сам запутался: а где правда? Потому что всё больше кабинетов, и даже операционных, в аренду. Требований к лицензированию практически никаких: покрасил любой кабинет в торговом центре или рядом с парикмахерской, и делай те же инъекции, сколько захочется.

У Котлинского звонит его телефон. Он, не глядя, сбрасывает и продолжает:

— Или маленькие-малюсенькие «клиники» пластической хирургии, где работает пластический хирург, его медсестра, она же операционная, она же главная, она же постовая и дежурная, плюс приходящий анестезиолог… и всё. О, ещё жена — менеджер! Вот среднестатистическая пациентка, — Котлинский так и говорит почему-то в женском роде (видимо, мужиков в клиентах пластических хирургов немного), — понятия не имеет о нашем стандарте. Соответственно, нас от такой вот мини «клиники» не отличает. Вот тебе и страх за результат на выходе.

— Я уже догадываюсь, к чему вы ведёте, но с удовольствием дослушаю.

Котлинский увлекается, стаскивает ногу со стола, вздевается на ноги, снова падает с матом в кресло из-за подкосившейся правой ноги, затем, кривясь, продолжает:

— Вот я поставил эксперимент. Первый этап — привитие культуры потребления. У тебя на грудничков часто очереди — просто караул. Как будто это не у нас, а в районной поликлинике, спаси гос-с-споди… — Котлинский снова увлекается и тут же забывает о ноге. — Всё то, о чём мы с тобой сейчас говорим, я в коридоре разложил в виде бесплатных материалов: с фотографиями, иллюстрациями, и с объяснением лично нашей позиции. По поводу того, что превращать работу пластических хирургов в супермаркет нельзя. И что нельзя постоянно делать ставку только на доступность пластической операции, тем более играть в игру: кто ниже сможет поставить цену, допустим, на маммопластику.

— И что в итоге?

— Первая неделя — затишье, — с явным удовольствием сообщает Котлинский, откидываясь в кресле назад и снова укладывая ногу на стол. — Вторая неделя — пошли вопросы на ресепшне, но без энтузиазма.

— А вы?

— А мы предложили на обсуждение свой стандарт: рассматривать только две основные сферы в работе пластических хирургов. Это безопасность и качество, техническое и профессиональное, операции.

— С безопасностью понятно, вы только что описали, что должно быть в клинике…

— Это ещё не по максимуму! — Эмоционально перебивает меня Котлинский.

— А что значит качество?

— Ты серьёзно? — он удивлённо поднимает вверх брови. — Ну поставили имплант, а грудь не красивая! Или сделали веки, ну, блефаропластику, — а разрез глаз «режется» на лице и эстетически огрубляет лицо!

— А-а-а, вы о красоте, — морщусь от собственной недогадливости.

— О ней. — Осторожно говорит Котлинский. — А что не так, или что не ясно?

— Да это не измеряемый критерий, я им не оперирую… Продолжайте, пожалуйста. Красота же вещь неизмеряемая…

— Для сравнения, разместили и альтернативу: второй вариант, когда цена ощутимо ниже, но это будут отдельные пластические хирурги. Которые, наработав какой-никакой опыт, арендуют операционные или переделывают квартиры под операционные же. А их жёны-мужья выступают в качестве менеджеров… и пошёл семейный бизнес..

— И как итоги?

— Надо профессионально отмониторить содержание соцсетей, — чуть жмурится от какого-то внутреннего удовлетворения Котлинский. — Но сама связка оказалась удачной: молодые мамаши с детьми у тебя на приёме с одной стороны…

— И круги по воде, от вашей коммуникации, по «привитию культуры потребления», с другой? — догадываюсь.

— Ага. Саня, теперь то, к чему я это всё затеял объяснять. Лично я, с высоты опыта, вижу огромную зависимость, особенно в десяти-пятнадцатилетней перспективе: чем больше твоих грудничков, пусть и бесплатно, у меня в КЛИНИКЕ сейчас — тем больше у меня безальтернативных лояльных клиентов, то есть клиенток, — поправляется Котлинский, — в перспективе десяти или даже восьми лет. Не буду лезть в детали, но я себе всё окуплю однозначно. Не сейчас, так через десять лет. Если откровенно, я уже сейчас вижу, что то, что мне раньше казалось недостижимым, на практике — всего лишь не тот подход. Ранее.

— Вы о «воспитании» будущих пациенток в духе правильных критериев косметологии, на детских приёмах?

— Ага, — снова кивает Котлинский. — Ну и тут срабатывает правило: тот, кто говорит от имени отрасли, автоматически позиционируется, как лидер этой самой отрасли.

— А принимая во внимание нашу страну… — продолжаю за него.

— А принимая во внимание нашу страну, лично у меня вообще практически нет равноценных конкурентов. В долгосрочной перспективе, — Котлинский весело потирает руки. — Знаешь, я редко вслух делаю прогнозы, чтоб не спугнуть удачу. Но тут скажу: у нас либо косметология вымрет. Либо я, уже даже через семь — десять лет, так обгоню всех конкурентов, что именно у нас буду безоговорочным лидером. С долей под три четверти рынка. В этой связи, потеря твоих трёх бесплатных дней грудничков, мне вообще не проблема: это не расход. Это инвестиция. Причём, напрямую лично в меня. И вот теперь, вопрос тебе задаю я: ты понимаешь, что этими своими бесплатными грудничками ты сеешь морковку на моём огороде? С которого лично ты, возможно, никогда ни кустика не съешь?