Доктор 5 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 68

А через полчаса, как по мановению волшебной палочки, в кабинете Бахтина без стука появляется Комаровских. Направляясь, почему-то ко мне первому:

— Привет, Саня, — демонстративно роняет он, после чего не удостаивает Калдыгулова и взглядом. Направляясь сразу к Бахтину.

— Здравствуйте, Игорь Трофимович, — вежливо говорю ему в спину.

Видимо, отношения между сектором Калдыгулова и ДВБ Комаровских, как и ориентировал Кеша, далеки от идеала.

Сразу после Комаровских, в кабинете Бахтина появляется какой-то чин военной прокуратуры, который (в отличие от Комаровских, не поздоровавшегося только с Калдыгуловым) не здоровается вообще ни с кем. Кроме Бахтина.

— Ну что, кого ждём? — протирает руки военный прокурор, задорно глядя на Бахтина.

— Щас, ещё из Секретариата подойдут, — хмуро отвечает Бахтин.

— Комитетского?

— Да.

Ещё через семь минут поочерёдного переглядывания друг на друга кабинете, появляется мужик лет пятидесяти в штатском. Который, в свою очередь, здоровается за руку только с Комаровских, на остальных не обращая внимания.

— Начинаем, — бурчит Бахтин, придвигаясь к столу — Спасибо, что быстро собрались. Тема: текущий пожар на объекте министерства обороны…

— Что известно? Связь есть? — вспыхивает энтузиазмом военный прокурор. — Есть какая-то актуальная информация?

— Туда сейчас ближе чем на два кэмэ подойти не представляется возможным, — продолжает хмуриться Бахтин. — Районный акимат говорит, подземные взрывы, постройки в ноль, людей из непосредственной зоны ноль. И не наблюдается.

— Так а чего мы тогда тут делаем? — въедливо бросает представитель загадочного (для меня) Секретариата Комитета.

— У нас есть один живой с того объекта, — Бахтин кивает на Калдыгулова, с рук которого я снял ремень по команде Бахтина же, — и претензии к нему, — кивок на меня. — Настолько странные, что я не счёл возможным вникать в них без вас.

Здание Генеральной Прокуратуры.

Кабинет Начальника Службы Специальных прокуроров.

Самый молодой из присутствующих, невысокий парень возрастом до двадцати, сжато излагает суть своих претензий в адрес второго присутствующего парня, которому между двадцатью и тридцатью.

Высказываемое звучит очень необычно, но удивлённым выглядит только человек в форме военного прокурора.

Который берёт слово первым:

— Я правильно понимаю, имело место незаконное применение силы в отношении представителя законной власти?.. — военный прокурор по очереди кивает на двух парней. — Со стороны гражданского лица? На территории режимного объекта?

— Не правильно понимаете, — перебивает удивлённого прокурора самый молодой парень. — Объект по документам — частная компания. Что до применения силы, пусть сотрудник заявит об этом официально? — Самый молодой парень кивает на того, кто постарше.

— Откуда у вас грифованая информация? — продолжает настаивать военный прокурор. — По каким каналам вы её получили?

— Угадал, — самый молодой нейтрально смотрит на собеседника. — Всю вашу грифованую информацию я угадал. Это же не возбраняется? Плюс, служебное удостоверение сотрудника увидел.

Бахтин хлопает себя по лбу и из кармана рубашки бросает на стол удостоверение Калдыгулова. Которое с любопытством берёт в руки военный прокурор.

— Я никаких обязательств перед государством не имею, секретоносителем не являюсь и никаких ограничений оборота служебной информации соблюдать не обязан, — самый молодой парень обозначает знакомство с реалиями действующего законодательства в адрес военного прокурора. — И давайте всё же к целям собрания. Они у нас разные. Лично я здесь затем, чтобы подать письменное заявление. На … сектор Комитета, в связи с вооружённым нападением на меня и мою невесту, с которой мы уже подали заявление о регистрации законного брака в уполномоченные органы юстиции республики.

— Существование Сектора подтверждаю, — нейтрально врезается Комаровских.

— О, а что это за сектор? — военный прокурор смещает фокус внимания на Комаровских. — Я что-то и вспмнить не могу…

— Это новый сектор, — представитель Секретариата Комитета неодобрительно смотрит на Комаровских. — В рассылке по Юстиции его не объявляли, есть только в спецрассылке. Возможно, вы не в копии…

— Вот сотрудник этого сектора, — перебивает присутствующих самый молодой парень.

Затем он встаёт, трёт нос и подходит к креслу, на котором сидит сотрудник Сектора.

— Его зовут Ербол Калдыгулов, — продолжает самый молодой. — Удостоверение у вас в руках. Господа, давайте сыграем в игру. Я сейчас буду задавать вопросы, а вы просто наблюдайте за младшим лейтенантом Калдыгуловым.

Военный прокурор возмущённо набирает воздух в лёгкие, но Бахтин останавливает его коротким движением руки:

— Тс-с-с.

Тем временем, невысокий и самый молодой парень начинает задавать Ерболу вопросы, не делая пауз для ответов на них:

— Вам известно о нападении на меня?.. Сотрудники вашего сектора имеют прямое отношение к его организации?..

Препарат … вы получали лично?.. Полученный спецрепарат при нападении на меня использовался?.. Агентурой?.. В рамках полученной задачи?..

Калдыгулов заторможено и чуть обеспокоено смотрит спрашивающему парню в глаза, ничего не отвечая.

Комаровских с интересом откидывается на спинку стула, наблюдая за Калдыгуловым.

Представитель Секретариата Комитета неодобрительно смотрит на Бахтина.

Военный прокурор с любопытством смотрит на задающего вопросы.

Бахтин с нечитаемым выражением лица смотрит в окно.

— Я требую присутствия моего непосредственного начальника, — Калдыгулов переводит взгляд на представителя Секретариата. — В рамках регламента…

— Здорово, что это всё доказывает? — перебивает Ербола военный прокурор, задумчиво глядя на Бахтина.

— На все заданные мной вопросы, у младшего лейтенанта ответ «да», — отвечает самый младший из присутствовавших. Задававший вопросы, явившиеся предметом недоумения некоторых из присутствующих. — В Комитете есть аппаратура, позволяющая с высокой степенью достоверности определить: «да» или «нет» думает в ответ на мои вопросы опрашиваемый. Господа, здесь не суд, более того. Согласно пункту… приказа… Председателя Комитета от…, такой опрос допускается и является желательным, когда дознание поводится в отношении действующего сотрудника комитета. Который…

— Номер и содержание приказа подтверждаю, — нейтрально кивает Комаровских. — Но разрешение на присутствие представителей других госорганов на таком опросе оформляется следующим образом…

— Подтверждаю, — сдержано кивает Представитель Секретариата Комитета после пояснений от Комаровских.

— Я не буду отвечать в отсутствии моего непосредственного начальника, — хмуро говорит Калдыгулов. — Такой опрос незаконен, поскольку…

Все присутствующие, кроме Бахтина и самого молодого парня, ещё какое-то время перекидываются репликами в споре «все против всех».

— Вы вообще сейчас не о том, — через пару минут, Бахтин повышает голос, прекращая споры. — Сейчас имеет место чэпэ на складах. Последствия всем понятны, да? Вопрос стоит: как с этим связан объект КНБ? Единственный сотрудник которого сейчас тут. И как связаны эпизоды между собой?

Ерболу было понятно, что и местный прокурор (не тот, который военный; этот как раз свой…), и внутренний безопасник Комаровских каким-то образом знакомы с тем пацаном, который его сюда… м-да… доставил.

Самое смешное, что ремень с рук пацан, по команде местного штатского прокурора, снял. В принципе, ремень на руках видел полицейский сержант внизу и кое-кто в коридоре, но …

Это было аморфно и несерьёзно. Ербол только сейчас пришёл в себя, и понимал: выдвинуть какие-то встречные обвинения в адрес пацана, либо согласиться с таковыми в исполнении военного прокурора — бесперспективно. Пацан отбоярится: играли в игру. Тогда, младший лейтенант Калдыгулов был не против и шёл добровольно. Ну мало ли какой ремень он сам себе на руки надел? Ремень его, руки его, и так далее…