Доктор 5 (СИ) - Афанасьев Семен. Страница 28

— Спасибо, обрадовал и помог. Буду должен, — киваю в трубку.

— Погодь… это ещё не всё… Второй вариант, но это уже окончательно. Наши ещё могут им ответить, что побои им были нанесены неустановленным лицом. А тут, поверь, никто и пальцем двигать не будет. Нам что, делать больше нечего, кроме как по городу носиться, таких людей искать? — пренебрежительно фыркает на том конце трубки Слава. — С учётом загрузки района… А какой там, кстати, район? Это где всё было?

— Аллея у спорткомплекса Университета.

— А-а-а-а, соседи… Спи спокойно. Если вдруг случится что-то неожиданное типа камней с неба, я там ребят знаю. — Слава явно намекает тоном на что-то, о чём не хочет говорит вслух. — Там новенькие почти все, в общем, разведём. Не парься. И то, повторяю, это вообще нереальный сценарий.

— А если они у тренера будут выяснять? Я недавно область выигрывал. Не то чтоб звезда, но… Правда, именно они от бокса далеки. Судя по технике.

— Хм. А ты ж, да, звезда, — загружается на секунду Славик, но потом отмахивается. — Ну вот самый худший вариант. Поступает заява в соседний райотдел. Дальше они её под сукно, потом в архив по истечении срока, просто поверь… никто такой фигнёй заниматься не будет, когда по реальным делам висяки. Вот соседний райотдел с твоим СОПом точно бодаться не будет, там все новенькие и перепуганные. А если вдруг кто-то талантливый и дотошный попадётся, кто «додумается» принять в производство, то тебя уведомят. А ты скажешь мне.

— А ты знаешь, как развести, — продолжаю его мысль.

— Точно. И это… там меньше стоимости одного лагмана. Будет. Если что. Именно за этот эпизод. Так что ты не парься.

На совместный обед (хотя, уже скорее ужин) моих и Лениных родителей прихожу в чуть потрёпанной одежде, на которой можно заметить пятна крови, оставшиеся ещё с утра (Кеше его рубашку отдал сразу после совещания). Порез на лбу чуть напух. При этом, помахиваю в воздухе полиэтиленовым пакетом с «формой», выданной Сергеевичем и состоящей из единственной деликатной части одежды. Скорее даже белья.

Глава 13

Пока шагал к проезжей части, быстро просмотрел историю сообщений «родительского» чата.

Вначале родители Лены звали моих к себе. Мой отец, судя по истории, даже и не возражал. Но потом к чату присоединилась моя мать, и «…их приоритеты резко изменились».

В итоге, родители встречаются в пафосном месте в верхней части города, имеющем название «НАРОД». На самом деле, ходят слухи, что заведение построено специально под первого президента (вроде даже есть специальный зал, в который никого, кроме него, есть не пускают). И чек чуть не самый дорогой в городе. Но когда это кого-то останавливало? Если верить рассказам о родителях жениха и невесты, имеющих целью произвести друг на друга неизгладимое впечатление.

Охрана «НАРОДа», встречающая всех входящих у резных ворот входа на территорию, поначалу не хочет меня пускать внутрь:

— Парень, иди дальше, — вежливо и внешне миролюбиво говорит огромный мужик лет тридцати, ростом за два метра, имеющий в наружном кармане чёрного костюма торчащую антенну радиостанции. — Мест нет.

— Меня ждут, — сдержанно возражаю в ответ, впечатляясь габаритами местного персонала. — Хотите, можете проводить. Вторая терраса, пятьдесят четвёртый стол.

Местный гулливер задумывается на секунду, потом что-то с минуту бормочет в радиостанцию на государственном языке. После чего, явно загрузившись, кивает на вход:

— Проходите!

Стол с родителями удаётся найти не сразу. Во-первых, пока нашёл нужную террасу. Во-вторых, нумерация почему-то идет справа налево.

Когда я, чуть раздражённый поисками, подхожу к нужному столу (спасибо проводившему меня администратору второй террасы), помахивая пакетом (о содержимом которого я банально забыл за сегодняшними перипетиями), отцы только мельком мажут по мне взглядом и говорят «Привет».

Зоя Андреевна задумчиво кивает вслед за ними, и указывает на свободный стул рядом с собой.

А моя мать окатывает меня многозначительным взглядом. Вначале качая головой, затем поднимая верх брови и прикрывая глаза, потом шумно вдыхая и выдыхая воздух. Сквозь плотно сжатые при этом губы.

— Вам нужно в актрисы! — восхищается такому богатству мимики уже чуть выпивший Роберт Сергеевич (поскольку стол круглый, все видят всех).

— Не то слово, — как-то излишне задумчиво роняет мой отец, рассматривая на свет Courvoisier (судя по бутылке, стоящей на столе) в хрустальном снифтере. — Не то слово…

Мать под столом незаметно нажимает каблуком на ступню отца, от чего он вздрагивает и осекается.

— Ты с тренировки? Давай, садись! — Зоя Андреевна, явно скучавшая до этого момента, начинает ухаживать за мной, опустошая по половине стоящих на столе блюд в мою тарелку (плов, салат, что-то мясное).

— Как успехи? — смеётся Роберт Сергеевич, деликатно не фиксируясь на моём лице.

— Да успехи в порядке, но что-то без приключений не получается, — откровенно сознаюсь, не задумываясь над сказанным.

Чтобы тут же об этом пожалеть: моя мать впивается в меня взглядом белоголового орлана, узревшего добычу:

— Может быть, в жизни вообще лучше не торопиться? — многозначительно роняет она, складывая свои нож и вилку на тарелку и протягивая руку к винному бокалу.

Я уже успел отвыкнуть от регулярного общения с ней (а она, г-хм, весьма в нём своеобразна). Но краснеть перед другими, равно как заставлять нервничать родителей Лены, я не хочу. Потому деликатно пытаюсь обозначить границы:

— Каждый решает только для себя, — говорю ей в ответ. — И собственные рецепты и решения другим людям лучше не навязывать: попахивает неуважением. Согласна?

Мать набирает воздух, снова сжимает губы в тонкую полоску, прикладывается на секунду к винному бокалу, после чего сообщает (с видом истины в последней инстанции):

— Старшим людям порой безальтернативно виднее. В молодости, в силу личной ограниченности, многое кажется не тем, чем является на самом деле. Но полное понимание, к сожалению, приходит только с возрастом. До которого надо ещё добраться.

Роберт Сергеевич и мой отец под эту сентенцию переглядываются, вздевают в воздух снифтеры, чокаются друг с другом и, хихикая каждый про себя, пьют мелкими глотками (но до дна).

Зоя Андреевна смотрит на крышку стола грустными глазами. Вздыхает, набирает воздуха, затем взмахивает рукой и выдыхает, так ничего и не сказав.

— Мам, а сколько лет твоему боссу? — прожевав первую порцию салата, бросаю нейтральный вопрос.

— Какое это имеет отношение? — вскидывается мать, мимикой демонстрируя недовольство.

Под ещё один дружный смешок моего отца и Роберта Сергеевича.

— Что за вопрос в ответ на вопрос? — удивляюсь. — Ну хорошо, не хочешь общаться, давай помолчим. Кстати, плов очень вкусный! — благодарно киваю в сторону отца Лены, поскольку понимаю: в «НАРОДЕ» все оказались только благодаря ему.

Мой отец, допив свой снифтер, видимо, почувствовал что-то типа прилива настроения и энтузиазма, поскольку дальше он, надев на лицо ехидную улыбку, поворачивается к моей матери:

— Да скажи ты сыну, сколько лет Клаусу! — Затем батя с смотрит на меня и говорит. — Двадцать девять или тридцать. Не помню, когда у него день рождения.

Мать окатывает отца многозначительным взглядом, ещё плотнее сжимая губы (как ей это удаётся? Сильнее ведь некуда):

— Благодарю. Я сама могу ответить.

— Мам, так судя по твоему шефу, вернее, по его возрасту…

Дальше договорить у меня не получается, потому что и Роберт Сергеевич, и отец весело смеются, наплевав на любые приличия. Зоя Андреевна пытается сдержаться, но через несколько секунд не выдерживает и тоже присоединяется к ним (правда, совсем беззвучно).

— Ты же был голоден, — медленно цедит мать, сверля меня взглядом.

— Так я и ем, — легкомысленно отмахиваюсь, приступая к баклажанам (заботливо придвинутым Зоей Андреевной). — Но мы остановились на том, что…