Дружинник (СИ) - "Amazerak". Страница 47

Я присел рядом.

— Многое поменялось. Надо мной теперь нового начальника поставили и служанку, чтоб шпионила. Да и дружинникам доверять больше нельзя. Я проверил: доносят. В общем, нам надо быть предельно осторожными. Меня обложили со всех сторон. Даже тебя Аркадий хотел увезти к себе. Я не позволил.

— Но что случилось? Это из-за той драки в ресторане?

— Частично. У меня с главой рода случилась размолвка, и он решил устроить тотальный контроль. Что с Катрин, я не знаю: не говорят. Её увезли в Нижний. Перед отъездом она находилась в коме, и я даже не в курсе, жива ли она. Не представляешь, как я рад, что ты очнулась! Думал, если погибнешь, не переживу этого.

— И всё же ты приказал лечить Катрин, хотя видел, что я на грани. Врачи мне объяснили, почему я потеряла сознание.

— Но я-то не знал, что так получится. Прости, я действительно виноват, и каждую минуту злился на себя. Но теперь я знаю, как бывает, и не допущу такого, клянусь!

— Понимаю, и не виню тебя. Я уже давно вижу, какие у вас с Катрин отношения и как вы близки. Я тебе нужна только для того, чтобы лечить, когда подстрелят.

— Нет же, с чего ты… — хотел я возразить.

— Но теперь я не смогу это делать. Я потеряла свою силу.

— Погоди, с чего ты взяла? Откуда ты это знаешь? Ты же только что очнулась.

— Я просто чувствую это. У меня больше нет способностей. Пока я лежала в коме, что-то случилось, и я больше не могу делать то, что прежде.

— Ну и дела, — я почесал затылок. — Но это ничего не меняет. Если ты думаешь, что мне только твои способности нужны, ты заблуждаешься. Я тебя всё равно не брошу.

— Ну и зачем тебе простолюдинка, которая ничего не умеет? У тебя таких, как я, вагон. Мне прикажут уехать, и я уеду. Ты же знаешь, я дала клятву.

— Не пори ерунду, — я заглянул Тане в глаза, в них стояли слёзы. — У меня нет никого, кроме тебя. И никто другой мне не нужен. Ты единственный человек, которому плевать на моё положение и который не пытается меня использовать в своих целях. И я тоже не хочу использовать тебя. Я решу этот вопрос. Род до тебя не доберётся. Достаточно. Они и так слишком многое себе позволяют. Ты останешься со мной.

— И увижу, как тебя однажды убьют, и даже сделать ничего не смогу? Иногда мне кажется, что мне лучше уехать куда-нибудь и забыть обо всём.

— И что дальше? Они тебя найдут и будут использовать, чтобы манипулировать мной. Ты этого хочешь? Думаешь, ты теперь сможешь так просто уйти? Отсюда нет пути. Когда даёшь клятву, становишься собственностью рода. А знаешь, чем они молодых девушек заставляют заниматься?

— И что теперь делать? — Таня выглядела напуганной и растерянной.

— Однажды всё наладится, за мной перестанут гоняться убийцы, и мы заживём по-человечески. Но пока придётся потерпеть некоторые неудобства. Сейчас тебя надо спрятать, иначе они придут и заберут тебя. Здесь оставаться нельзя.

*

Было за полночь. Виктор дежурил в гостиной. Дружинники постоянно дежурили, круглые сутки. Мы с Таней осторожно вышли из комнаты и прокрались к чёрному входу. Никто не должен был видеть, как мы покидаем дом. Когда выходили, дверь хлопнула сильнее, чему нужно. Я выругался, и схватив Таню за руку, помчались вниз по кривым высоким ступеням. Хотя свет горел в подъезде — и то хорошо.

Выбежали во двор, потом — на улицу. Быстрым шагом добрались до ближайшего перекрёстка. Усталый городовой стоял возле будки. У парадной богатого многоэтажного дома остановился паровой извозчик, из машины вышли мужчина и женщина. Возблагодарив судьбу за то, что нам не придётся тащиться пешком, я, не выпуская руки Тани, подбежал к извозчику, прежде чем тот успел отчалить.

Я долго раздумывал, куда отвезти Таню. В квартире ей оставаться было нельзя. Квартира оказалась враждебной территорией, на которой неприятель имел полный контроль. Я не смог бы присматривать за Таней круглосуточно. Отлучусь, и её увезут.

Размышлял над новой съёмной квартирой или гостиницей. Но и там нельзя было гарантировать Тане полную безопасность. Что-то подсказывало, что Аркадию не составит труда найти её.

Нужно было найти такое место, где Тане не требовалась бы круглосуточная охрана, и куда бояре не запустят свои пальцы. И на ум пришёл особнячок Якова. Ему я тоже полностью не доверял, но то, что он говорил по поводу служения роду, мне казалось вполне искренним. Вряд ли он позволит кому попало вторгаться в свои владения и вряд ли будет выполнять чужие приказы — в этом я почти не сомневался. Разве что, подкупить могут.

Яков, предупреждённый моим звонком, уже ждал нас. Пригласил в дом, велел своим девчонкам подать чаю.

— Не трудись, я ненадолго, — сказал я, — да и ночь на дворе. Так что не стану тебя задерживать. За деньги не волнуйся: заплачу, сколько скажешь.

Яков отдал приказ домработницам устроить Таню в свободной комнате, и мы с ним остались наедине в передней.

— От кого прячешь-то? — поинтересовался Яков.

— Убийц опасаюсь. Могут придти ко мне в дом. На меня же сегодня опять совершили покушение. Вот и переживаю.

— Да, слышал стрельбу. Поговаривают, серьёзная заварушка произошла. Так это тебя, значит, ухайдохать опять пытались? Хреново.

— А ещё хреновее, что по мою душу не просто бандиты, а воины родов начали являть. Добром это не кончится.

— Но ты же не только от убийц девчонку прячешь? Верно? — снова этот прищур, как будто Яков все мои мысли читал. — Родственники, что ли, домогаются?

— Почему ты так решил?

— Всё просто. Иначе ты к Птахиным обратился бы за помощью. Значит, ты им не доверяешь, считаешь, что они с Таней твоей могут что-то нехорошее сделать. Это из-за её способностей? Да ладно, расслабься ты, — успокоил он меня, увидев, как я нахмурился. — Не хочешь говорить, не надо. Я не любопытный. И мне они в бок не упёрлись. Сюда они свой нос не сунут. Скажи лучше, сколько родственнички твои тебе платят?

— Тебе-то зачем?

— Интересно, за сколько можно продаться с потрохами. Да брось ломаться. Тоже мне, секрет. Небось тыщонку, да?

— Меньше.

— Смотрю, тебя вообще ни во что не ставят. А между прочим, есть те, кто готов предложить больше.

Я рассмеялся:

— Вот, значит, к чему ты клонишь? А говорил, что сам по себе, и ни на кого не работаешь.

— Верно. Я работаю на себя, и только на себя. Но видишь ли, однажды добрые люди оказали мне услугу. Помогли, поддержали в начале пути. И я тоже хочу оказать дружескую услугу. И в первую очередь, тебе.

— Вербуешь меня?

— Всего лишь даю добрый совет.

— Почему ты решил, что я предам свой род?

— Это не твой род — сам прекрасно знаешь. И можешь даже не пытаться вешать мне лапшу на уши, что ты собрался своим работодателям до гробовой доски служить. Ты не из таких. Я это вижу. Я понял это ещё тогда, во время драки в ресторане. Мы с тобой чем-то похожи. Мы оба хотим делать то, что выгодно нам, а не дяде на стороне. Так ведь?

— Тогда поговорим о выгоде, — сказал я, решив больше не вилять. — Ты пытаешься сманить меня к младшей ветви, так? Что они мне предложат?

— Семью и дружбу, — пожал плечами Яков.

— Говори конкретнее.

— Я говорю конкретнее некуда: ты будешь полноправным членом семьи, а не пешкой. В чём это будет выражаться? Например, тебе готовы платить тысячу двести рублей ежемесячно. А помимо этого дадут в управление завод. Ну и полная свобода действий, если они не идут в разрез с интересами семьи. Более детально сможешь обговорить условия с Ольгой. Уверен, вы придёте к консенсусу.

— Так ведь у младшей ветви нет заводов, — напомнил я.

— Будут.

— Значит, младшая ветвь хочет вернуть себе заводы, снова развязав войну с Барятинскими? А поскольку у них мало людей, решили меня привлечь?

— А ты хочешь вместе со старшей ветвью лечь под Барятинских, чтобы те вас имели во все дыры? Ты готов с этим мириться? Неужели не желаешь напакостить тем, кто с тобой так по свински обошёлся?