Дружинник (СИ) - "Amazerak". Страница 52

Я выглянул в окно. Возле парадной стоял бортовой грузовик, набитый бойцами в светло-зелёных кителях, а рядом — легковушка.

— Человек тридцать, — сказал я и, получив от Якова заверение, что помощь скоро придёт, повесил трубку.

Из окна я наблюдал, как наёмники разделились на три группы: первая вошла через парадный вход, вторая отправилась в подворотню к чёрному, третья осталась на улице.

Я позвал Алю.

— Кажется, нам придётся отбиваться, — сообщил я. — Умеешь обращаться с винтовкой?

— Да, немного, — сказала девушка. Она была взволнована, но страха я не заметил — только решимость. Вручил ей оружие и патроны.

— Я буду держать главный вход. Ты — чёрный. Найди укрытие, и когда будут ломиться, стреляй.

Из передней в гостиную вела большая двустворчатая дверь, напротив которой находилась входная. Времени сооружать баррикады не было, а потом я просто спрятался за стеной, зарядил винтовку и положил на полу рядом с собой пять обойм. Сейчас бы пулемёт! Но он остался внизу в машине, а у меня при себе была лишь магазинная семизарядная винтовка, которую надо перезаряжать после каждого выстрела, и револьвер. Так же со мной были артефакты: они всё это время хранились у Аркадия, и теперь я, наконец-то, их вернул. Разумеется, я мог использовать энергетические чары, но усталость после их недавнего применения никак не оставляла меня, и даже не представлял, что случится, если ещё раз применю силу сегодня. Нехорошие предчувствия наполняли душу.

На лестнице послышался топот множества ног, затем кто-то рявкнул:

— Ломай дверь!

Тяжёлые дубовые створки задрожали от ударов. Я выглянул из гостиной и два раза выстрелил в дверь. Кто-то по ту сторону вскрикнул от боли — пуля настигла цель. В ответ тоже начали стрелять. Вражеские пули, пробив дерево, влетали в гостиную, кроша сервиз, что стоял в буфете напротив.

На кухне, куда вёл чёрный ход, тоже грохотала стрельба: Аля держала оборону.

Когда пальба смолкла, и враг опять принялся ломиться в квартиру, я выстрелил. Спрятался. В следующий миг входную дверь прошила длинная пулемётная очередь. Но стоило ей прекратиться, как я снова выглянул и выстрелил несколько раз, быстро передёргивая затвор.

И тут створки с треском распахнулись. На пороге стояли несколько человек с винтовками. Впереди всех — мужчина в гражданской одежде. Его окружала еле видимая защитная оболочка, в правой руке он держал загнутый воздушный клинок, в другой — револьвер.

Я отбросил винтовку, вытащил свой револьвер и активизировал магический доспех и бердыш. Вышел навстречу и выстрелил в человека в защитной оболочке. В ответ раздался залп десятка стволов. Моя броня разлетелась на куски. Не оставалось ничего иного, кроме как подключить энергию. Я ринулся на врагов, что сгрудились в проходе. По мне стреляли.

И вдруг мой разум заволокла пелена. Окружающий мир исчез.

Очнулся я, сидя на полу своего кабинета. Рядом были люди. Я узнал Андрея Саврасова — весёлого молодого дворянина, с которым мы гуляли в ресторане, и Якова. Других не знал. В соседней комнате мелькали полицейские мундиры.

И Андрей, и Яков смотрели на меня очень странно, с недоумением и даже, как будто, страхом, словно перед ними сидел не человек, а какое-то неведомое, опасное существо. Я осмотрел себя, и мне сразу же стала понятна причина их удивлённых взоров. Сам ужаснулся увиденному. Мои руки были в крови, в крови была одежда. Сюртук превратился в решето от пулевых отверстий.

— Парни, что случилось? — я вопросительно переводил взгляд с одного на другого.

— Это ты лучше скажи, что, чёрт возьми, тут случилось? — воскликнул Андрей, в голосе которого не осталось и следа былого задора. — В жизни такого не видел! Да я охренел, когда сюда вошёл!

Я хотел подняться, но был так слаб, что даже на ноги встать не смог. Мне помогли.

— Когда мы пришли, ты сидел тут и ни на что не реагировал, — сказал Яков. — Вся квартира перевёрнута вверх дном, в передней и гостиной — трупы. Ты вообще ничего не помнишь?

Я покачал головой и направился в гостиную, чтобы понять, что так удивило и напугало Якова и Андрея.

То, что я увидел в гостиной и передней, произвело на меня не меньшее впечатление, чем на моих приятелей.

Полы в передней и гостиной были заляпаны кровью, мебель — поломана, зеркала и посуда — побиты. Повсюду — трупы. Они лежали в неестественных позах, с раздробленными черепами, оторванными конечностями, разодранными животами и торчащими из груди рёбрами. Оружие в основном тоже было сломано. Над некоторыми телами толпились полицейские, заворачивая их в большие чёрные мешки. Все с подозрением и страхом косились на меня, а меня самого чуть не стошнило от увиденного. Я не верил, что мог сделать такое собственноручно.

— Что здесь делает полиция? — спросил я, когда вновь обрёл дар речи.

— Не переживай, они скоро уйдут, — сказал молодой Саврасов. — Надо же кому-то тут убраться. Я ничего не понимаю. Кто это всё сделал? Ты один?

Я пожал плечами:

— Я сам знаю не больше твоего. Квартиру штурмовали наёмники Барятинских. Они выбили дверь, вломились, я применил чары, а потом всё померкло. Я только сейчас очнулся. И признаться, мне так хреново, что с трудом на ногах стою. Погоди. Со мной была девушка, горничная. Её кто-нибудь видел? Где она?

— Пойдём, — сказал Яков.

Мы прошли в кухню. Дверь чёрного хода тоже была выломана, на полу лежали двое застреленных наёмников, а у кухонного стола — Аля. В неё попало штук десять пуль, платье её было в крови, а глаза — открыты. Холодные застывшие глаза смотрели на меня с укоризной. В бледной руке Аля сжимала маленький карманный револьверчик с опустевшим барабаном.

Я присел на корточки и закрыл ей глаза.

— До конца держалась, — вздохнул я. — Она раньше на Аркадия работала, а потом перешла на мою сторону. Её намерения были искренними. Она и правда надеялась, что жизнь изменится, что ей не придётся больше заниматься теми унизительными вещами, на которые её толкал род. Погибла, как настоящий воин, хоть была простой горничной, — я поднялся. — Ну так что насчёт гостиницы?

— Слушай, приятель, мы в этом не участвуем, — сказал Андрей Саврасов. — Это ваши разборки, нас они не касаются. Своих людей наша семья просто так на убой посылать не станет, так что не обессудь. Да и вообще, губернатор не поймёт, если мы в гостинице бойню устроим. Так что нет, не годится. И тебе не советую. Ты и так дров наломал.

— Верно, — согласно закивал Яков. — С четырьмя боярскими дружинниками шутки плохи. Много людей поляжет, если в открытую на них пойдём.

— А с Берёзовки когда осаду снимите? — спросил я.

— За это не переживай, — уверил Андрей Саврасов. — Техника уже выдвинулась. У нас два танка и сухопутный броненосец. Ещё при деде моём строился! Выдавим их в два счёта. Моего отца тоже не устраивает такое. Барятинские пришли и начали войну у нас под боком. Ублюдки, мать их. Совсем распоясались. Если они Нижегородские, так всё можно что ли? А если по-хорошему не понимают, объясним на понятном языке.

Я помыл руки и лицо, переоделся. Прошло уже много времени после драки, а я до сих пор плохо себя чувствовал. Я надеялся, что к ночи станет легче, иначе придётся отложить штурм гостиницы. А это означало, что план мой провалится, и у нас не окажется ни единого рычага, чтобы принудить Птахиных оставить бывшую младшую ветвь в покое. Из-за моего дурацкого состояния всё висело на волоске. Ведь кто, кроме меня, займётся этим? Дворяне впрягаться в не станут. Как сказал молодой Саврасов, они в этом не заинтересованы. А вот род — другое дело. Хоть Ольга Павловна вместе с остальными находилась в бункере в окружении врага, я всё же надеялся, что вскоре осада снимется, и мне род выделит нескольких человек в помощь.

А сейчас я желал одного: немного поспать. Может, хотя бы это спасёт ситуацию. Вот только оставаться здесь не хотелось. Было сложно даже представить, как я смогу спокойно спать в квартире, где я своими руками размазал по полу двадцать с лишним человек. Было страшно. Страшно от той силы, которая таилась во мне, и которая на некоторое время взяла надо мной контроль. Всё здесь теперь напоминало об этом.