По ту сторону игры (СИ) - Башибузук Александр. Страница 26
— Не понял? То есть, не поняла? — я надменно изогнул бровь. — Родина в опасности, а вы сиськи мнете? Или мне доложить ее высочеству, что вы плюете на ее приказы?
Упоминание сисек и Изабеллы помогло — Гундальф дрожащим руками принялся тыкать здоровенным ключом в замок, а мне прилетел пункт е красноречию.
Едва решетка открылась, я стремительным шагом ворвался в тюрьму и грозно заорал:
— Строится, мать вашу! Шевелитесь ослы беременные!
Моему персонажу явно не хватало поставленного командного голоса, поэтому вместо рева выходил скорее фальцет, но и этого хватило — тюремщики покорно выстроились вдоль стеночки. Обер-надзиратель Жиронд, тот самый, что днем проводил нам с Дудаком экскурсию, браво доложился:
— Значитца, усе построены, ваша милость. В наличии десть душ!
— Родина в опасности, бойцы! — торжественно сообщил я, прохаживаясь вдоль строя. — Какие-то еретики, душегубы и святотатцы подло напали на город. Ее высочество приказала мне передать, что надеется на вашу преданность и отвагу. Всем после боя будет пожаловано дворянство! Убитым потомственное и персональная пенсия! Гип-гип, ура!
— Ура-а-а… — кисло отозвались попкари. — Гип-гип…
— Стройся в две шеренги! В бой, марш, марш!!!
Я приметил на поясе у Жиронда связку ключей и внес коррективу в команду:
— А ты остаешься со мной!
Главтюремщик воспрял на глазах и пинками принялся выгонять подчиненных.
— Живо, живо засранцы! Покажите там им как воевать надо. Шевелите батонами оглоеды…
Дождавшись пока они скроются за углом коридора, я покровительственно похлопал обера по плечу:
— Лично отмечу тебя перед ее высочеством!
— Служу отчизне!!!
— А теперь закрывай двери! Нам предстоит еще одно дело государственной важности! — таинственно понизив голос заявил я. — Так, молодец…
На сыпавшиеся сообщения о росте красноречия уже не обращал внимания. Потом разберусь.
— Что прикажете, ваша милость? — Жиронд почтительно поклонился.
— Туда… — я показал пальцем направление.
— Как прикажете! — обер покорно потопал рядом и опять предложил: — Э-э-э… экскурсию?
— Давай…
— А здеся, содомиты, значитца… — он ткнул дубинкой в очередную камеру.
— Кто? — я невольно вытаращил на него глаза.
Пандориум был в высшей мере демократической и толерантной игрой. Гомосексуальность здесь не то что преследовалась, а даже в некоторой степени поощрялась. Гомофобов нещадно банили и всячески дискриминировали. Правда, с момента начала сумасшествия искина, то есть, с того момента, когда жалобы перестали рассматриваться, градус нетерпимости опять резко скакнул вверх. Особенно в европейском секторе. Но, чтобы уже неписи сажали за такое?
— Ну, содомиты, те кто любит в задницу… того, ваша милость… — Жиронд сплюнул на грязный пол. — Уж простите, ваша милость, из ваших они… пришлых бессмертных… Ишь чего удумали, святотатцы, в канун праздника святой Морионы, в задницы друг друга уестествлять. Жрецы Храма Нравственности наткнулись в гостинице у Дафны, во время обхода. Тьфу…
— А ну покажи, — из любопытства попросил я.
— Дык, извольте… — обер сбросил щеколду с окошка на двери. — Вот они, извращенцы проклятущие. Мы их в одну камеру и засунули. Ужо посидят лет эдак двадцать-тридцать, заплатят штраф пару сотен тысяч и живо излечатся от заразы…
«Проклятущими извращенцами» оказались два красавчика эльфа: Dodo 69 и Mamontenok, скромного пятого уровня. Выглядели они довольно печально: грязные, истощенные, с почти пустыми маркерами здоровья и выносливости. Едва кормушка открылась, оба стремглав забились в угол и опустили головы.
— Еще и сопротивляться пытались, еретики… — обер грозно цыкнул на узников. — Но ничего, мы их обратно к истокам вернули. Сделали нубами… — надзиратель заржал. — Вроде так, у вас, ваша милость, говорят?
— Так, — кивнул я. — Закрывай, идем дальше.
Парней, честно говоря, было жалко. Мало того, что в темницу угодили, так им еще все достижения обнулили. Ниже некуда, пятый уровень — предел. Да еще обмундирование, скорей всего, топовое, безвозвратно конфисковали. Впрочем, чего их жалеть, свой путь они сами выбрали. Тем более, особой терпимостью к заднеприводным я не страдаю.
Подойдя к камере Пачкуна, я показал на ее дверь.
— Открывай.
— Ваша милость? — Жиронд озадаченно вытаращил на меня глаза. — Зачем?
— Затем! — рявкнул я. — По приказу ее высочества принцессы Изабеллы.
— По приказу? — обер-надзиратель недоверчиво прищурился.
— Так точно…
— Ах ты стервь… — тюремщик резко отскочил на шаг, выхватил дубину и истошно заорал. — Измена, измена!
Нечто подобное я ожидал с самого начала миссии, поэтому оказался готов. Нет, в самом деле, постоянно везти просто не может.
С ладони бесшумно соскользнул едва заметное пепельное облачко и в мгновение ока окутало обер-надзирателя.
— Поцелуй вора: обер-надзирателю Жиронду нанесен урон: +10, критический урон: + 20, полная слепота: + 5 секунд, ошеломление: +10 сек.
Тот стразу же заполошно всплеснул руками, выронил дубину, смачно шлепнулся на задницу, утробно хрюкнул и судорожно задергал конечностями. Но его жизненный маркер просел всего процентов на десять.
Не став дожидаться, пока тюремщик придет в себя, я сильно ткнул его дагой в шею — тот сразу же одеревенел и опрокинулся на бок.
Система сработала как всегда мгновенно:
— Обер-надзирателю Жиронду нанесен урон: +20, кровотечение: + 20, паралич: 3 секунды.
Второй удар я нанес прямо в висок, загнав клинок в череп почти по самую гарду — Жиронд сильно дернулся и замер без движения.
Последние изменения в игре полностью подтвердились. Обер превышал меня по уровню почти в два раза, но удар в незащищенную критическую точку убил его наповал.
— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно хмыкнул я и освободил тюремщика от связки ключей с кошельком.
Клацнул замок.
— Получилось! — Пачкун мигом вылетел из камеры и подобрал с пола дубину. — Теперь иди за мной.
— Стоять. Сначала помоги освободить моих.
— Ох да… — Жюль досадливо поморщился и потрусил по коридору. — Сейчас…
Я на ходу открыл чат с соратниками.
— Вы как?
— Каком к верху… — отозвался сварливо адмирал. — Ты где?
— Почти на месте. Рядом с камерами есть кто?
— Хер его знает, не вижу…
— Был один, — как всегда толково дополнила Санторина. — Но уже минут пять его не слышно и не видно. Ив, я так рада! Я знала, что ты нас не бросишь…
— Меньше текста, ждите…
К счастью, проход в крыло для «политических» оказался не заперт, но едва мы ступили на лестницу, в решетку тюрьмы громко замолотили.
— Жиронд, господин обер-надзиратель…
— Эта стерьвь нас обманула…
— Святая Мориона, заперто…
— Открывай зараза, будем драть хором пока не лопнешь…
— Жопу на фрисландский крест порвем, курица…
— Беги за запасными ключами…
— Эх, навались…
Тюремщики орали как резанные и пытались выломать решетку, попутно грозя мне разнообразными половыми карами.
— Это вряд ли, салабоны… — я накинул на дверь мощный засов и припустил за Пачкуном.
Азазеллу и Санторину поместили в маленький тюремный отсек всего на две камеры. Только мы туда спустились, как в конце коридора понялся с табурета громадный шкафообразный мужик с руками почти колена и выпирающим из замасленной куртки брюхом.
— Это что за хрень?!! — как паровоз взревел он и рванул нам на встречу.
Но не добежал.
Пачкун небрежно махнул рукой, тюремщик споткнулся за свою же ногу, с грохотом рухнул на пол и без движения распластался на нем как огромная лягушка. Судя по всему, Жюль применил тот же «Поцелуй вора», но гораздо выше уровнем чем у меня.
Я сорвал с громадины ключи и бросился к камерам.
— Наконец-то… — недовольно буркнула Азазелла, осторожно выглядывая в коридор. — Чего так долго? Небось опять шашни крутила со своей полюбовницей…