Пламенный лед (СИ) - Борискова Ольга. Страница 19

- Нет. - Попробовала отвернуться.

Макс не позволил – обхватил ее лицо ладонью и стал целовать жестче. Лиза не отвечала, но и оттолкнуть его не могла. Просто не могла. Она будто оцепенела. Чувствовала только, как откликается ее нутро на каждое движение его языка, как сердце бьется быстрее, а пальцы впиваются в обивку кресла. А потом она ощутила его руку под своим свитером. Он гладил ее напряженный живот, пробираясь под ремень джинсов, и с этим девушка тоже не могла ничего сделать. Наверное, не могла…

Его пальцы забрались под резинку ее трусиков и коснулись самого чувствительного местечка на теле. Лиза резко свела ноги и протестующее накрыла руку Самойлова своими ладонями, останавливая его.

- Ну что ты артачишься? – бархатным, немного сиплым голосом проговорил Макс, поглаживая грудь девушки через куртку. - Не строй из себя недотрогу.

- Нет, Макс… нет. - Она судорожными движениями открыла дверь и буквально вывалилась из машины. Холодный воздух обжег разгоряченное лицо. Лиза метнулась к метро, на ходу одергивая куртку, и только когда оказалась в нескольких метрах от входа, поняла, что сумка осталась в машине Макса… которой уже и след простыл. Пошарила по карманам. Ключи от дома, телефон и проездной, который она по счастливой случайности утром второпях сунула в задний карман джинсов. Коньки остались в сумке… Девушка едва не расплакалась от злости на саму себя, Самойлова и ощущения полнейшего поражения. Какую же власть должен иметь над ней этот мужчина, чтобы она сейчас вот так, в полной растерянности стояла посреди улицы и чувствовала себя жалкой идиоткой, которую он снова унизил самым примитивным способом!

Телефон пикнул, извещая о входящем сообщении. Лиза открыла смску и прочла: «Сумку привезу завтра в школу. У тебя деньги есть?». Лизе очень хотелось позвонить ему и сказать, что она о нем думает, но она сдержалась. «Не волнуйся, шлюха в такое время легко может заработать. Ты подонок.» набрала и, отправив, сжала телефон в руке. Ждала, что Самойлов позвонит или хотя бы напишет что-то еще, однако вскоре стало понятно - делать он этого не собирается. Лиза сунула мобильный в карман и, сжав ладошку, впилась короткими ноготками в кожу. Нырнула в теплый вестибюль столичной подземки. На душе было как-то… погано, к глазам подступали слезы. Девушка сделала глубокий вдох, запрещая себе расклеиваться, и пошла на эскалатор. Какая же он все-таки скотина! И как же сильно он ненавидит ее. Наверное, даже больше, чем она думала.

Москва, Лужники, 3 дня спустя

Лиза сидела в раздевалке в ожидании своего выхода на лед. На российском этапе Гран-при ей предстояло закрывать первую разминку в короткой программе у женщин. Ожидание выматывало. Выступать крайней для Меркуловой, как и для многих фигуристов, всегда было нелегко, а сегодня и подавно. Борясь с волнением, девушка сделала глубокий вдох и посмотрела на себя в зеркало. Она была уже полностью готова к выходу на лед. Макияж, умело нанесенный Ксюшей, скрывал бледноту и небольшие круги под глазами – последствия перенесенного гриппа и недостатка отдыха. Льняные волосы девушки, уложенные в аккуратную ракушку, блестели, платье тоже сидело, как надо. Спортсменка, выступающая перед Лизой, только-только покинула раздевалку, оставив свою соперницу в одиночестве, и теперь Лиза пыталась настроиться на прокат. Выйти, откатать, помня все наставления тренера, и все. Она должна справиться.

- Смотрю, ты уже готова? - погруженная в свои мысли, Лиза не заметила, как дверь открылась, и в раздевалку зашел Самойлов.

Девушка напряглась. Вот только его ей сейчас и не хватает. Они-то с Алисой уже откатались, причем откатались очень хорошо. В том, что Самойлов и Решетникова поедут в Барселону, у Лизы сомнений не было. Впереди у них еще оставалась произвольная программа, но вряд ли это могло что-то изменить. Даже если в результате они окажутся только третьими, путевка в Испанию им гарантирована.

- Готова. - Подсознательно пытаясь защититься, фигуристка закинула ногу на ногу и сложила крестом руки на коленках.

Не помогло: Макс подошел ближе и опустился рядом на скамейку.

Посмотрел на ее ноги, затем на ладони и усмехнулся. Лиза поджала губы. Взгляд мужчины пробирал ее насквозь, становилось не по себе. Ей хотелось отодвинуться от него подальше, но, понимая, как это будет нелепо выглядеть, она осталась сидеть на месте. И зря: через мгновение рука Макса опустилась на ее колено и поползла вверх.

- Прекрати! – Она вцепилась в его запястье. – Ты что делаешь?! Совсем с ума сошел?!

- Да ладно тебе. - Он обхватил ее за плечи второй рукой и притянул к себе. – С тебя не убудет, - ухмыльнулся в самые губы и впился в ее рот.

Девушка забилась в его руках, пытаясь высвободиться, но Макс лишь крепче прижал ее к себе. Забрался рукой под подол платья, гладя по бедрам и продолжая грубо, настырно ласкать губы.

- Отпусти меня, - прохрипела Лиза, уворачиваясь, упираясь ему в плечи.

- Одним больше, одним меньше, тебе не все ли равно?

Пятерней он обхватил затылок девушки, напористо проник в рот, совершенно не придавая значения ее сопротивлению. Жестко, намеренно причиняя боль, смял грудь, заставив Лизу вскрикнуть сквозь поцелуй. Через тонкую ткань платья она ощущала каждое его касание: его рука опять оказалась под юбкой, пальцы, пройдясь по внутренней стороне бедра, ощупали ее через трусики. Лиза протестующее замычала и принялась отпихивать Самойлова с еще большей силой, но он и не думал прекращать все это. Укусил за губу, шаря между ее ног, ухмыльнулся. Напоследок грубо, нарочито пренебрежительно сжав промежность девушки, он все-таки выпустил ее. Посмотрел с насмешкой и ликованием.

- Кажется, тебя на лед приглашают, - проговорил он, изучая Лизу оценивающим взглядом.

Меркулова в панике метнулась к двери. Над стадионом и правда разносился голос диктора: «На лед приглашается Елизавета Меркулова. Россия».

Лиза едва успела занять стартовую позицию, как заиграла музыка для ее короткой программы. На лицо падала прядка волос, выбившаяся из прически, остатки помады девушка успела стереть рукой, пока бежала к катку, ноги подгибались, будто ватные. Лиза понимала, что она дрожит. Судейская трибуна, болельщики - все было словно в какой-то дымке, собственный хаотичный пульс отдавался гулом в ушах. Она на автомате откатала первые секунды программы и зашла на аксель. Еще даже не оттолкнувшись ото льда поняла, что прыжок не выполнит, и точно - вместо элемента получилась бабочка. Споткнулась на дорожке шагов, вместо тройного лутца в каскаде сделала лишь двойной, риттбергер тоже вышел с сильным недокрутом, а на выезде Лиза упала. Она понимала, что программа разваливается, но как ни пыталась, сделать с этим ничего не могла. Единственным, что ей удалось кое-как вытянуть, было вращение. На глаза наворачивались слезы, было стыдно и обидно. Она представляла, как выглядит со стороны, и это окончательно добивало. Вместо сальхова, стоящего в конце программы, тоже получилась лишь бабочка. Когда музыка закончилась, фигуристка закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Медленно повернулась к тренеру. Тот смотрел на нее в упор, губы его были сжаты в тонкую линию, вся поза говорила о напряжении. Рядом стояла растерянная Ксюша. Опустив голову, Лиза поехала к бортику.

- Простите, - только и смогла выдавить она, когда очутилась возле Синициной и Евгения.

- Это что было, Лиз? – тихо спросила Ксюша.

Миронов молчал. У него просто слов не находилось. По крайней мере, приличных. Его подопечная прятала глаза, а он ей даже сказать ничего не мог. А что тут скажешь?

На вопрос Ксюши девушка мотнула головой и неопределенно пожала плечами. Виновато взглянула на Миронова и поплелась в уголок слез и поцелуев. В камеру она не смотрела, уставилась на свои дрожащие руки, сложенные на коленях, пытаясь скрыть мокрые глаза.

«Елизавета Меркулова за короткую программу получает сорок четыре целых, восемьдесят три сотых балла. На данный момент это шестой результат».