(Не)реальный (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta". Страница 8

— Ноги не сводить, — шепнул на ухо, — сведешь — вечером привяжу к кровати уже и за руки, и за ноги. Поняла?

Макс, таким нельзя угрожать. Это звучит слишком заманчиво. Хотя Аленка принципиально хотела «выиграть», не хотела сдаваться вот так просто. А вот побороться и проиграть — можно.

Аленка кивнула, и пальцы Макса скользнули вдоль по её бедру, к уже влажным половым губам.

— Ну, тогда приступим, — тоном заправского гурмана произнес Макс. — Приступим…

Боже, как замерло у Аленки сердечко. Вот вроде понимала, что бояться нечего, но внутри все затрепыхалось — от страха и от предвкушения.

— Хочешь, — удовлетворенно заметил Макс, запуская руку между Аленкиных бедер. Это было слабо сказано. Аленка и сама не очень понимала, что её так заводит, то ли чувство новизны от связанных рук и кляпа во рту, то ли сам Ольховский — этот голодный хищный дикий кот, которому невозможно было отказать ни в чем. Или это просто Аленка была лохушка? Да ладно, лохушки не получают удовольствия, а Аленка, кажется, кончить могла от одного только прикосновения Макса. Ну — эмоционально, по крайней мере, точно. Хотя сейчас — сейчас уже и обычный оргазм мерещился на горизонте.

Макс терзал Аленкин клитор. Прищипывал, теребил, заставлял Аленку жмуриться и сдавленно мычать. Кляп ужасно обострял ощущения. Он лишал возможности выпускать пар через рот, и энергия, не выпущенная из тела, оставалась тут. Разогревала сильнее. Еще сильнее, чем обычно. Если раньше Аленке казалось, что от перевозбуждения у неё может пойти пар из ушей, то сейчас из ушей вот-вот могло вырваться пламя.

А ведь нужно было держаться. Ну, хотя бы сколько-нибудь. Никакого жульничества — Аленка абсолютно искренне хотела свести бедра, зажать пальцы Макса, остановить эту сладкую пытку, дать себе хоть чуточку отдышаться.

Держалась. Пока. Несмотря на то, что внутри у Аленки все уже пылало алым заревом, и чтобы затушить тот пожар, нужно было бы спрятать Аленку в сердце какого-нибудь ледника…

— А если так? — пальцы Макса — сразу два — толкнулись вглубь Аленкиного лона. Медленно, плавно, вкрадчиво. Там пальцы задевали внутренние стенки, от прикосновения к одной из точек Аленка на краткий миг будто ослепла. В обычных условиях она бы ахнула, сейчас же её стон поглотил кляп. Аленка дернулась, попыталась увернуться от этих глубоких плавных движений, неумолимо задевающих чувствительную точку, да куда там. Свободная тяжелая ладонь опустилась на Аленкину талию, прижимая её к простыне. Аленку от неминуемого и скорого оргазма спасала лишь неторопливость Макса. И от этой неторопливости всякое проникновение его пальцев внутрь Аленки заставляло выгибаться. Хотелось орать и извиваться, хотелось беспорядочно сучить ногами и умолять уже перейти от аперитива к основному блюду. Но… Сегодня Аленка должна была терпеть.

Это было не все. То ли Аленка, к удивлению Макса, слишком стойко держалась — ну да, пару минут продержалась, молодец какая. То ли просто это были лишь «присказки».

«Сказка» началась, когда Макс большим пальцем коснулся дырочки заднего прохода. Вот этого Аленка не ожидала. При всем прочем, да, пару раз анальный секс в её жизни имел место быть, но привычен ни разу не был. Что Макс хочет? Сейчас? Большой палец Макса толкнулся глубже, осторожно лаская внутренние стеночки ануса. У Аленки перед глазами заплясали звезды. Это была такая странная ласка, непривычная, стоящая на грани. От неё звенело в ушах, от неё громыхало, и все, что хотелось — чтоб мир немедленно замер, пока ты тут хочешь, но не можешь захныкать, запротестовать… И попросить еще…

Аленка пыталась не елозить бедрами, пыталась держаться, но всякое движение — либо добавляло глубину проникновения фингеринга, либо снова и снова подталкивало пальцы Макса к точке джи. А что это была она — Аленка уже не сомневалась. Надо же, и Аленка не думала что существование этой точки — не выдумки, но нет — это была правда. И все россказни об удовольствии от прикосновения к ней тоже не врали.

— Тебе хорошо, зайка?

Аленка, увы, ответить не могла. Вот чего было не отнять у этих ощущений, так это их остроты, их восхитительности. По отдельности они несли всякая свое удовольствие, но вместе — казалось, что вытерпеть их и уйти живой просто невозможно. И никак Аленка не могла себя спасти от этого сокрушительного удовольствия, руки были связаны, рот был заткнут кляпом. А в голове, как в полном улье, гудело от ощущений — сильных, странных, восхитительных — и таких острых ощущений, и гул становился все сильнее… сильнее… сильнее.

Она кончила, сама подмахивая Максу. Сама насаживалась на его пальцы то той, то другой дырочкой. И от всякого проникновения готова была задохнуться.

Кончила — и это был самый странный, самый сильный оргазм из всех, что она переживала. Нет, конечно, всякий оргазм — особенное удовольствие, но этот даже сравнить ни с чем было нельзя. Связанные руки… Кляп… Нужно будет сказать соседу спасибо, ну или просто… прибегнуть к помощи его подарка ночью.

Аленка кончила — и проиграла, потому что бедра все-таки сжались, инстинктивно. Макс же злорадствовать совсем не стал, лишь прижался губами к шее Аленки, будто радуясь её удовольствию, сокрушительному и такому потрясающему.

Кажется, в этой игре счет всегда будет за Максом… Но… Разрыв в счете Аленка постарается минимизировать.

7. Солнечная кошка

Санни. Его — Макса Ольховского — солнечная, страстная кошка лежала сейчас в его руках и пыталась отдышаться. Кляп Макс снимать не спешил, да и руки освобождать тоже. Он выиграл — да. Ну, кто бы сомневался, что он в этом раунде выиграет… Вообще, Аленка продержалась даже меньше, чем Макс ожидал. И это было охренительно — доводить девушку до оргазма всегда было охренительно приятно. Что могло быть прекраснее ощущения, когда женщина в твоих руках корчилась, кричала от наслаждения? Что еще лучше докажет тебе, что ты можешь заставить свою женщину испытать это удовольствие. Это ли было не лучшим доказательством мужской интимной состоятельности? Не отсюда ли росла гнилая манера — не кончать, так имитировать? Чтобы подмахивать самолюбию всяких ленивых кретинов.

Нет, Макс Аленку в имитации не подозревал, тут реакция была такая — ни с чем не спутать. И враз ослабшее тело, и инстинктивно сжатые бедра… Она бы орала — если бы он ей это разрешил. Но он не разрешил — и она кончила даже так, связанная, с кляпом во рту. Макс сейчас себя ощущал как никогда отлично — хозяином положением, её хозяином — этой вот связанной сладкой девицы, от которой не хотелось отрываться.

В душ Аленка и Макс пошли вместе. Не чтобы тут перепихнуться, как в какой-нибудь мелодраме, а чтобы целоваться под «дождем» теплых водных струй. Нужно было насытиться Аленкой хоть малую толику. Взять от неё тот максимум, что был возможен. Потому что завтра Максу предстояло от Аленки оторваться как минимум на рабочий день.

Ох, Ольховский, ты вообще представлял, что так потеряешь голову? Просто — как сопливый малолетка. В твои-то чудные тридцать три. При том, что ты вроде как Санни по-настоящему-то и не знал, лишь только в теории… Ну, вот и была задачка на эти две недели. Сравнить теоретическую Аленку с практической, и если примерно совпадут образы — добиться от неё взаимности. Чтобы она сама не захотела уезжать.

Было жарко. Было чертовски жарко. И чертовски сложно было остановиться, оторваться от этих сладких губок, но ради того, чтобы лишний раз рассмотреть Санни, Макс превозмог инстинктивный порыв. В конце концов, он реально собирался дать Аленке передышку. Небольшую такую передышку.

— Ты дашь мне хоть голову вымыть или нет? — хихикнула Аленка, и Макс понял, что уже уткнулся губами в её плечо и ловит языком сбегающие по коже капли.

— Нет, а что я, по-твоему, делать буду в это время? — усмехнулся Макс, а потом протянул руку к тюбику шампуня и выдавил порцию этой хрени себе на ладонь.

Нет, если за собой не следить, если не занять себе руки, то все-таки Макс Аленку снова нахлобучит. Прямо тут и довольно скоро. И он, конечно бы, и рад дать себе еще одну разрядку, но таким манером и до смерти можно ж было затрахать… Наверное…