Закрытый город (СИ) - Ходова Лаура. Страница 13

Наконец, когда все вернулись и над кроватями пронёсся равномерный храп, я смогла отправиться в душевую. Время было далеко за полночь, поэтому я шла не опасаясь встретить кого либо. Я добралась до самой дальней кабинки, и с радостью смыла с себя весь прошедший день. Выключив душ, я замоталась в полотенце и вышла из кабинки в окружении клубов пара. Тело было полностью расслаблено, и единственное чего хотелось, это скорее добраться до постели. В душевой было очень тихо, слышно лишь мерный стук капель по плитке, и все же я не заметила вошедшего.

Монарх Кейн стоял, прислонившись к одной из колон, разделяющих душевые кабины. Его невозможно было отличить от обычного человека, простого гражданина. Темные тренировочные штаны, облегающая футболка, и никаких украшений, парадных костюмов — только лишь его неизменно надменный взгляд и коварная улыбка напоминали о том, кто он есть.

— Девушке не стоит бродить одной в столь поздний час, — спокойно сказал Кейн и легким движением оттолкнулся от колонны. Я инстинктивно сделала шаг назад.

— Уже ухожу, господин, — пробормотала я.

— Что же так поспешно?

Я снова отступила назад, и вскоре уже прислонилась к влажной стенке душевой.

— Не веди себя как загнанный зверь, — голос Кейна все так же был пугающе спокоен.

Еще пара шагов и монарх стоял вплотную ко мне. Чтобы посмотреть в его глаза мне нужно задрать голову, но Кейн стоял так близко, что это было просто невозможно. Внезапно, одним резким движением он поставил руки по обе стороны от моего лица, и я оказалась в западне. Мышцы Кейна перекатывались под футболкой, грудь вздымалась, и я знала, что это означает. Я ничего не смогу с этим поделать, никому не смогу рассказать.

— Боишься? — вкрадчиво спросил монарх.

— Да, — тихо ответила я.

— Мало боишься. Я хочу чтобы ты знала, что твоя жизнь в моих руках, твое будущее зависит от меня и моей благосклонности. Ты бросила мне вызов еще тогда, на фабрике. Я такого не потерплю.

— Я поняла, — обретя твердость голоса ответила я.

— А сейчас поцелуй меня, — так же спокойно сказал Кейн, словно это было обычным делом.

— Я не могу!

— Не можешь или не хочешь? — с вызовом спросил он.

— И то и другое!

— Ах, да! Милый капитан Голд, — Кейн произнес фамилию Дрейка так, словно змея, которая плюется ядом.

— Он не при чем, — вскинув голову сказала я.

— Значит, это я тебе не по душе, — изобразив обиду ответил Кейн.

— Вам все прекрасно известно.

— Тогда я приказываю тебе меня поцеловать! За неповиновение ты будешь наказана!

— Пусть будет так, — гордо ответила я. Поцелуи все меняют, и моя ненависть к этому человеку должна оставаться тверда.

— Ты предпочла наказание поцелую? Неужели я настолько тебе неприятен? — в голосе Кейна промелькнула почти детская обида.

"Даже не представляешь насколько", — подумала я.

— Наказание, значит наказание, — снова овладев собой, скучающе произнес Кейн.

— Какое? — в нетерпении спросила я, хотелось поскорее избавиться от этого.

Монарх молчал, медлил, внимательно изучая мое лицо. Теперь, когда он так близко я могла рассмотреть каждую деталь. Узкое лицо, выступающие скулы, слегка пухлые губы сжаты в жесткую линию. Прямой нос был похож на лезвие кинжала, а светло — голубые глаза смотрели в самую душу, забирались в самые потаенные уголки, и находили сокровенное. Светло — каштановые волосы обычно зачесанные назад и уложенные гелем, сейчас небрежными прядями лежали на высоком упрямом лбу.

— Как по — твоему, что я могу сделать с тобой? Все что захочу! Захочу и возьму тебя прямо здесь и сейчас на этом холодном полу. Ты не сможешь ни сопротивляться, ни звать на помощь, — с жаром шептал Кейн, приближая свое лицо все ближе и ближе.

Мои глаза широко раскрылись от ужаса и осознания того, что он прав, и к своему стыду я поняла, что на долю секунды я захотела того, чем он пытался мне угрожать. Эта мимолетная мысль испугала меня до чертиков. Мои ладони потянулись к лицу, в жалкой попытке скрыть бешеный жар, приливший к щекам. Холодная красота Кейна притягивала как магнит, как кобра, завораживающая свою жертву.

— Не закрывай лицо, — приказал монарх, но я прижала ладони еще сильнее, словно старалась в них раствориться.

Когда я снова ослушалась, Кейн взял мои запястья прохладными руками и медленно поднял над головой. Мои ноги оставались свободными, а полотенце опасно сползало. Одно неверное движение и я останусь голая. Я могу сделать всего одно действие коленом и убежать, но от чего — то медлила. Мне было страшно. Примитивный инстинкт самосохранения возобладал над моими отчаянными попытками доказать самой себе и Кейну, что я не безвольная тряпка, а человек со свободной волей.

Кейн все не отпускал меня, и руки стали затекать, я сделала ужасную ошибку, попытавшись высвободиться.

Полотенце упало, а я замерла словно статуя. От стыда я зажмурила глаза, и плотнее сжала колени. В голове мелькнула мысль, что если я его поцелую, то Кейн меня отпустит, но потом здравый смысл возобладал, и я поняла, что этого ему будет мало. Ледяные глаза буравили меня, ожидая каких — то действий. Я помнила о своей ненависти каждую секунду своей жизни с того момента как узнала о смерти родителей. Сейчас, когда виновник находился в опасной близости, я просто не знала что делать и как себя повести. Я должна вцепиться ему в глотку, но не могу этого сделать, только не сейчас.

От чего — то мне захотелось коснуться его лица. Оно странным образом притягивало, глаза словно гипнотизировали, стирая в памяти прошлое и размывая границы обозримого будущего. Необъяснимо я теряла силу воли, которую, как мне казалось, я натренировала достаточно. Сейчас я или целую его и будь что будет, или ухожу(по крайней мере пытаюсь), и автоматически попадаю в черный список самого влиятельного человека в городе.

— Отпустите, — твердо сказала я, и еще раз дернулась.

Рук я уже не чувствовала, и все же вырваться не могла. Кейн одной рукой удерживал меня крепче, чем я могла подумать.

— Не поцелуешь? — строго спросил монарх и заглянул мне в глаза.

— Простите, — я не выдержала его взгляда, и от чего — то мне стало стыдно.

— Воля твоя, — Кейн выпустил мои руки, и они безвольно упали, — я не притронусь к тебе, пока ты сама этого не захочешь.

Я быстро подняла полотенце и прикрылась. Больше не говоря ни слова он порывисто вышел, и обернувшись у выхода еще раз посмотрел на меня. На долю секунды мне показалось, что во взгляде мелькнула обида. Но потом я вспомнила, на кого смотрю, и быстро прогнала эту мысль. Кейн ушел, и я за несколько секунд натянула на себя вещи и практически бегом бросилась из душевой, пока еще что — то не случилось. Кажется, в свете последних событий мне придется мыться вооруженной. Осталось раздобыть хотя бы нож.

Глава 10

Благополучно добравшись до своего спального места, я укрылась шерстяным колючим одеялом. Сон не шел, а вместо него были мысли. Почему Кейн хотел моего поцелуя? Почему я вызываю в нем такой интерес? Я не знала, хочу ли я знать ответ, но больше всего меня удивила собственная реакция. Тот неожиданный отзвук желания, который зародился во мне. Я сама себе была противна в тот момент слабости. Мне было стыдно за него, я презирала себя за него, я не могла объяснить его. Я крепко зажмурилась и представила Дрейка. Его мягкие черты лица, его теплые руки, губы, обволакивающий и всепоглощающий взгляд. От этих воспоминаний стало еще хуже. Как бы я ни старалась вернуть лицо Дрейка, его вытеснял Кейн, и мысль о том, что было бы поцелуй я его.

Уснуть я смогла только под утро. Ранний подъем и утренняя пробежка помогли собраться, но голова все еще была тяжелая. На девять часов вечера был назначен рейд. Я и еще 15 человек выступали в город патрулировать улицы и зачищать их от «беспредельщиков» и нарушителей. Я знала много мест, где могли быть такие "нарушители", еще недавно и я была в их числе. Со страхом я представляла, как мне придется ударить какого — то бродягу за то, что он не успел спрятаться до комендантского часа, или парочку, возвращающуюся с позднего свидания. Если днем нарушители порядка могли отделаться простым замечание или предупреждением, то с наступлением ночи все кардинально менялось. Из надзирающих черновые превращались в жестоких вышибал. Я всегда боялась попадаться им на глаза, потому что видела их в действии.