Избранная 147/2 (СИ) - "Китра-Л". Страница 3

Есть другие миры: сказочные, фантастические, мистические, с феями, с демонами, с нечистью и другой живностью на любой вкус. Хочешь — средневековье, хочешь — восемнадцатый век с балами и маскарадами. Подземные царства, парящие в облаках города, разрушенные апокалипсисом миры. В общем, есть все. Каждый мир по-своему прекрасен и уникален.

И нуждается в спасении.

— Спасение мира? — спросила я. — Это шутка такая? Вместо роты солдат или артиллерии, вы собрали кучку девчонок? Где это видано, что бы на дракона отправляли принцессу? Я, конечно, за равноправие полов, но это, дорогие мои, абсурд.

Статуя потерла большим и средним пальцем переносицу, словно у нее разболелась голова. Словно у монолитного куска металла может начаться мигрень.

— Таков порядок. Есть сто сорок семь медленно угасающих миров и есть сто сорок семь Избранных, что определены жребием. На каждой из вас лежит великая миссия — спасти свой собственный уникальный мир, а вовсе не скопом врываться в один, размахивая мечом, автоматом или зенитной боеголовкой. А для того, чтобы повысить ваши шансы, существует это место.

Продолжить Клоду не позволили. С разных сторон посыпались вопросы. Мужчина отвечал скучным и монотонным голосом, будто слышал их сотый, тысячный, миллионный раз. У девушек скопилось уйма вопросов. А я сидела, как громом пораженная, выхватывая фразы статуи из общего шума.

— Нет, это не шутка.

— Нет, нас не могут отправить домой.

— Нет, нельзя позвать с собой подругу из Саратова, Ужура, любого другого города, поселка или страны.

— Нет, мужчину в напарники не дадут.

— Нет, передать записку маме нельзя.

— Нет, после, вас домой тоже не вернут. Зачем? Вам не к кому возвращаться. Ваша жизнь серая, убогая и полна разочарований. Вас никто не ждет.

После этого все резко замолчали. На лицах избранных отразилась грусть.

— Вы ошибаетесь, — черноволосая девушка уверенно встала во весь рост. — Не знаю, как остальные, но я нахожусь в счастливом браке. У меня любящий супруг и сыну четыре годика. Своя кондитерская в центре города. Родители завтра серебряную свадьбу отмечают. Мне есть куда возвращаться. Ваша избранность — это какая-то мерзкая афера! — она отцепила значок и бросила его на траву, под ноги статуи. На желтом кругляшке обозначилась цифра восемьдесят семь. — А посмотрите на остальных: больше половины подростки. В этом возрасте любому жизнь покажется несладкой. Проблемы с родителями, с одноклассниками, с принятием себя и своего тела. Вы играете на их комплексах и неуверенности.

Вслед за брюнеткой еще несколько девушек, покидали свои значки на поляну.

— Она права, — поддакнула ей номер сто сорок семь. Ей, как и мне, шел третий десяток.

У меня, конечно ни мужа, ни детей, но мысленно я с бунтаркой согласилась. Спасение мира я уже не потяну. Пришли бы лет семь назад, когда я один экзамен за другим валила, тогда бы я еще задумалась. А теперь-то какой смысл? Родители, кот, кредит за новый телефон.

Камер-паж глянул на значок черноволосой и принялся сверяться с любимым блокнотом. Его напарник медлить не стал.

— Сейчас все так и есть, — подтвердил Клод. — Квартира, машина, свой бизнес, счастливая семья. А через месяц квартира сгорит, страховщики откажутся выплачивать компенсацию, партнер по бизнесу кинет, машину за долги заберет банк. Переедете к родителям. Тут-то и настигнет кризис отношений. Вы устроитесь на низкооплачиваемую работу. Совсем себя забросите. Перестанете за собой следить. Начнутся постоянные ссоры. Муж уйдет к любовнице, а через год лишит вас родительских прав. То же самое касается и остальных участниц. Вас призвали потому, что вы обречены на горькую безрадостную жизнь. И если на момент вашего извлечения жизнь казалась прекрасной и сладкой, это означает лишь то, что вас забрали раньше, чем трагедия сломала вас.

Возмущенный ропот стих, но номер восемьдесят семь не сдавалась.

— Я вам не верю! Я вижу вас первый раз в жизни. А с мужем знакома с института. Он так со мной не поступит. Ваши слова — гнусная ложь.

Статуя словно ждала прозвучавшего возражения. С грацией, недоступной самой профессиональной гейше, Клод оказался возле брошенного значка. Подобрав кругляш, он направился к разозленной бунтарке. Примятые травинки под его стопами сразу выпрямлялись обратно, будто тяжелая поступь стокилограммового мужчины была для них легким ветерком.

Девушка смотрела на него с вызовом. Где-то в глубине души я завидовала этой смелости. Мне бы не хватило духу противостоять существу, что вытащило меня из дома и перетащило сюда. Видимо, поэтому я не вошла в натуральные числа межпространственных похитителей, и осталось жалкой дробью.

— Возьми, — протянул он ей значок. — Я докажу, что говорю правду.

Владелица кондитерской сжала ладонь, принимая обратно холодный металл.

— А теперь назови свое имя.

Девушка, что сидела рядом со мной и которую все это время успокаивала сто сорок седьмая, жалобно всхлипнула. Я сама почувствовала, как напрягаюсь под голосом статуи.

Бунтарка оглядела толпу, продемонстрировала всем, что значок у нее в руке и громко произнесла:

— Ангелина.

Ничего не произошло. Кто-то рядом со мной шумно выдохнул.

— Полное имя.

— Ангелина Романовна Тимьянская, — смело произнесла избранная. И хотя она закончила предложение, казалось, что в конце голос оборвался. Ее руки задрожали. Девушка опустила взгляд на ладонь и ее глаза потухли, как выключается лампа в квартире поздней ночью, когда в огромном многоэтажном доме исчезает последнее окошечко света.

Две долгих мучительных секунды она стояла подобно библейскому соляному столпу, потом ее ноги подкосились, и Ангелина бухнулась на колени. Ее руки взметнулись к лицу. Девушка склонила голову, резко вдохнула сухой воздух ненастоящего мира и зарыдала, заливаясь слезами.

— Что вы сделали? — воскликнула номер сто сорок семь, опасливо косясь на свой брошенный значок. Я, на всякий случай, отдернула руки от своего. Мало ли.

— Ничего, — спокойно ответила статуя, будто только что не превратила серьезную уверенную девушку в жалкий всхлипывающий комок отчаянья. — Она увидела свое будущее. Как я упоминал, вас выбрали не просто так, а по серьезной причине. Вы можете узнать ее, если дотронетесь до значка и назовете свое полное имя. Но! — он предупреждающе поднял палец вверх. — Это не кинофильм и не дешевый трюк. Вы переживете и прочувствуете все на своей шкуре так, будто это произошло на самом деле. Полную гамму эмоций тех событий, что ждали вас в недалеком будущем.

Послышался ропот, но желающих назвать медяшке свое полное имя больше не нашлось.

— Те, кто еще не нашел свою группу, у вас пять минут и расходимся по залам, — статуя развернулась и неторопливо поплыла в сторону пещеры. Камер-паж ковылял рядом, эмоционально жестикулируя руками.

— 4 —

— Группу? — нахмурилась номер сто сорок семь, провожая статую взглядом. — Эй, погодите!

Девушка припустила по траве вслед за удаляющейся парой.

— Если мы такие избранные, то что за хамское к нам отношение? — разорялась неподалеку блондинка под номером четырнадцать. — Как будто это я к вам за милостыней пришла, а не вам требуется, чтобы я спасла мир! Лёша, что за дела?!

— Девчонки, кончайте балаган, — постаралась ее перекричать другая девица с ярко-красными волосами и пробивающейся из-под воротничка татушкой. — Хватит шуметь.

— Кто назначил тебя главной? — взорвалась блондинка, найдя жертву для невыплеснувшейся агрессии.

Слушать продолжение скандала я не стала. Толпа из ста сорока семи очень быстро разбивалась по шесть-семь человек. Я могла опоздать.

Мне требовалась группа со здравомыслящим лидером. К двадцати девяти годам знаешь большую часть своих достоинств и недостатков. Нет ложной скромности или «розовых очков». Я не обладала лидерскими качествами. Я не могла бы повести за собой толпу или вдохновить кого-то на подвиг. Не зря же я щеголяла дробью, а не целым числом.