Избранная 147/2 (СИ) - "Китра-Л". Страница 51

Ну-ну, играй в недотрогу.

— Лучшее, что можно получить на бескрайних просторах вселенной, — указал он на один из столов. И что-то в его голосе мне не понравилось. Потому что голос вернулся на отметку ноль. — Деликатесы из одного очень закрытого и неподконтрольного мира. Попасть в него почти невозможно. Только опытные Странники имеют возможность ненадолго туда заглянуть.

Я мысленно облизнулась. Сегодня я победитель. Моя музыка и мои танцы. Что бы там ни скрывалось за серебряной крышкой подноса, носа воротить не буду. Я бы сейчас впилась зубами и в корочку хлеба, и в заплесневелый лимон.

Взмахом фокусника Тинхе снял, а точнее приподнял завесу тайны.

С предвкушением я глянула на предложенные угощения. В то же мгновение мне стало дурно. Живот скрутило в спазме, а к горлу подступила тошнота.

Мир маяка.

Проклятая рыба с приторно-сладким гарниром. Я, давясь, ее ела все дни в Центре. Еда, что горше редьки. Что стояла поперек горла и рвотными позывами рвалась обратно.

На языке появился медный вкус крови. Рука вновь почувствовала сжатый осколок. В глазах замельтешили пятна.

— Нет, — хорошее настроение спало в один миг. — Нет, — повторила я. — Это же маяк. Только не маяк, — попросила я, пытаясь выбраться из забытья.

Я с мольбой посмотрела в равнодушные глаза Врага и поняла, что именно сейчас сказала. Я выдала себя. Я провалила прикрытие межпространственной амнезии.

Все сразу полетело к чертям.

ЧАСТЬ III

СПАСЕНИЕ СЦЕНАРИЕМ НЕ ПРЕДУСМОТРЕНО

— 1 —

Проколоться на еде…

Разного от себя ожидала.

Можно сказать, надеялась, что Враг, рано или поздно, устроит моральную проверку. Засомневается в моей правдивости. Он — разрушитель миров. Ему недостаточно слов. Такие не обращают внимания на слезы, мольбы и клятвы. Только поступки. Только факты. За его плечами десятки, а то и сотни побед. Верил бы он каждому встречному — сам был бы наивной Избранной из далекого мира.

Откуда я решила, что смогу тягаться силами с тем, кто щелчком пальцев обрекает миллиарды жизней на вечное рабство? Гордыня Избранной, не иначе. Смертельный грех ста сорока семи. Самоуверенность.

Я рассчитывала на долгую, затяжную игру в кошки-мышки. Во Врага-Избранную. Злодеи в мирах подруг выглядели полными идиотами. Месяцами плели интриги вокруг надоедливых попаданок, а после просчитывались на дурацких мелочах. Я продержалась сутки, прежде чем легенда беспамятства разрушилась.

Клод, Атрос, Лёша… Я действительно считала себя достойным противником!

Прокололась на еде. Сдулась как воздушный шарик. Лопнула как мыльный пузырь. Разбилась как межпространственное зеркало судьбы. Вот так. Самостоятельно. Не ожидала. Вот правда, не ожидала.

Враг — тоже молодец. Чего сразу подозревать меня в худшем? Подумаешь, ляпнула про какой-то маяк? Зачем сразу за шкирку и на выход? Никаких манер у человека! У Солярис вечеринка, между прочим. А я — такая классная, умная и находчивая, — так здорово справилась с заклятьем. Вот зачем он слушал, что я говорю? С каких пор мужчины перестали пропускать слова женщин мимо ушей? Уму не постижимо, выставил диагноз — Избранная при памяти. А может у меня посттравматические глюки или мозги выдали из заблокированной памяти дурацкие ассоциации. Прыгаю же я как кролик через огненные обручи и ничего — нормально. Никого не беспокоит. Пальцем не тычут, на костер не ведут. А сорвалась пара слов с языка — и все, враг народа.

Выдать Врагу объяснительную тираду не вышло. Как отстаивать свою версию, если главный аргумент — образ обескураженной невинности?

Устав разглядывать стылый мрак камеры и не желая любоваться пустотой коридора, я зажмурилась. Обхватила себя руками, обозвала дурой и соскользнула вниз на каменные плиты.

Реальность давила гирей весом в тонну.

Искалеченные тьмой стены нависали горой уныния. Решетки извивались ядовитыми змеями, вгрызаясь в бетонные основания. Одинокие лучи света протискивались сквозь прутья, и, чувствуя себя нежеланными гостями, спешили поскорее покинуть неприветливые застенки.

Было сыро и холодно.

Мерцающие огоньки, кучкующиеся в уголках безликого коридора, искрили хуже замкнувшейся проводке. Заклинания метались из стороны в сторону, готовые в любой момент поймать нарушителя. Скупые переливы зелени на потолке наводили на мысли, что угнетающая атмосфера создавалась искусственно.

Тюрем в Лэйтарии нет, — сказала лэй. Общественных тюрем нет, — забыла уточнить она.

В доме каждого Лорда и Леди отводилось особое место казематам. Очередная подробность о мире Золотой Оси. Вряд ли о ней пишут в рекламных брошюрках.

Я поджимала босые ступни под себя. Слезы и крики согревали лишь первые полчаса. После, отчаянье и сбитая нервная система, привели к тому, что я постоянно вздрагивала и вскидывала голову. Казалось, в темной камере, где не видно конца и края, есть кто-то еще. Кто-то злой и опасный. С кем не стоило бы находиться в замкнутом пространстве без возможности сбежать.

— Эй, — позвала я, — хватит прожигать меня взглядом. Взрослые же люди. Хочешь что-то спросить, выходи — поговорим.

Начать диалог с иррациональным страхом — лучший способ наладить отношение с пугающей неизвестностью. Вымышленные монстры никогда не отзываются, не заваривают нам чай и не пересекают границу нашей фантазии.

Несколько минут я сверлила темноту взглядом. Вдруг невидимый монстр обретет плоть. Может, он только и ждал того, что кто-то живой позовет его покинуть темные пределы камеры.

Но, нет. Не в этом мире. В Лейтарии монстрам не нужно прятаться по подвалам и закоулкам. Они ходят по поверхности, живут в дорогих особняках и летаю на светские приемы.

Я опустила голову обратно на колени.

Что со мной дальше будет? Неужели погибну вот так, в безвестности. Обо мне-то Клод беспокоится не будет. Другие Избранные меня не помнят. А в новом мире я еще не успела встретить верных и надежных друзей, что будут тосковать. Не успела я и покорить сердце какого-нибудь красавчика, что возжелает отомстить Врагу.

Я стукнулась несколько раз затылком о стенку. Боль чуть-чуть прогнала тоскливое оцепенение, но более ничего не изменила. Вокруг была все та же непонятная камера, которую у меня не было ни малейшего желания осматривать. Из глубины мрака ко мне подкрадывается тягучая усталость, мягко укутывая чернильными крыльями. Глаза слипались. Голода я больше не чувствовала.

— Привет, — сказала она.

Я резко распахнула глаза.

Показалось?

Дурманящая дремота слезла подобно шкурке помидора, обданного кипятком. Да… Возможно, я все еще голодна.

— Кто здесь? — спросила я, вглядываясь в затрепетавшие тени. — Лучше выходи! Иначе… Вставать и идти к тебе мне лень, так что если не подойдешь добровольно, мы так и останемся, каждый на своих местах… Вот.

Надо было брать дополнительные уроки по изощренным угрозам у Клавдии, а не заниматься самообразованием.

— Здесь я, — отозвался женский голос, не на шутку перепугав меня. Впрочем, недостаточно, чтобы подняться на ноги и заставить принять боевую стойку. Дралась я в лучшем случае посредственно. Это вело меня к одному единственному варианту поведения.

— Давай дружить? — предложила я.

Темнота зашевелилась, выплевывая худенькую фигурку. В мерцающем свете блеснули белки глаз.

— Привет.

Она была немного ниже меня ростом. Плечи опущены. Угольно-черные волосы спускались почти до пояса. Тоненькое треугольное личико осунулось. Скулы выделялись слишком заметно. Добавить ко всему белое льняное платье, достающее до самых пят, и вот перед вами классический пациент психиатрической больницы.

Я пыталась представить, как долго она здесь находится. Неделю? Месяц? Год? Сколько времени требуется, чтобы с кожи полностью сошел загар, а глаза потеряли блики света от постоянного нахождения во тьме. Как долго нужно привыкать к одиночеству, чтобы ждать всю ночь, прежде чем решиться подойти к незнакомке, запертой вместе с тобой? И как давно Враг не спускался на нижние этажи дома, если перестал воспринимать черноволосую узницу как живую личность?