Новые сказки(2-е издание) - Бехштейн Людвиг. Страница 3

— Господи! Господи! — кричал торговец и выходил из себя. — Какой ужас, какой убыток! — Он так отчаивался, что, казалось, готов был лишить себя жизни. Купить другое стекло он не мог, так как уже истратил все деньги, в долг же ему ничего бы не поверили. Все гроши, доставшиеся ему не легким трудом и потраченные на покупку нового товара, все были теперь перед ним налицо, — но в виде осколков!

В это время с горы съезжал молодой парень, он сидел на осле, посвистывал и напевал песенки. Повстречавшись с бедным торговцем, он спросил, почему тот так плачет и отчаивается. Узнав, что за несчастье приключилось, человек на осле пожелал узнать, как же велика потеря и весь убыток.

— Ах, от восьми до девяти талеров, считая барыши, которые я имел бы от разбитого товара! — рассчитал торговец, вздыхая.

— Я рад помочь тебе, простофиля ты этакий, — сказал сидящий на осле, — но у меня самого нет ни гроша. Однако, знаешь ли что? Внизу, в долине живет мельник, плут преестественный и трактирщик к тому же. Он так обмеривает мукой, словно у его посетителей и глаз нет, и так же, — по христиански, — обмеривает и обсчитывает своих гостей, когда те изредка завертывают в его трактир. Он — олицетворенная жадность и страсть к наживе, и вот, пусть в наказание он-то и вознаградит тебя за убыток.

— Да как же возможно, чтобы скупой и корыстолюбивый человек сделал это сам от себя? — возразил торговец стеклом, шагая рядом с наездником и услужливо ведя под уздцы его осла, когда им приходилось спускаться слишком круто.

— Сам от себя? — сказал тот с насмешкой. — Нет, любезный приятель! Сам от себя мельник ничего подобного не сделает, в том я убежден, — но он должен будет сделать это. Мы продадим ему моего осла, который, между нами, стоит двенадцать талеров. Если ему уступить осла за девять талеров, то он с радостью согласится на эту цену да еще накормит нас в придачу.

— Да, но… добрейший господин, неужели вы… желаете? — спросил торговец робким голосом, — желаете вашего осла… Из расположения ко мне?..

— Продать мельнику, — добавил наездник. — А почему же нет, приятель? Это мне ничего не стоит: ослов ведь существует еще много.

Торговец стеклом еле мог верить своему счастью. Ему казалось невероятным, чтобы человек, у которого, как он сам сознался, не было ни гроша, отказался в пользу другого от довольно ценного осла, — ведь он, разумеется, и не подозревал, что владелец осла был никто иной, как шутник горный дух, благодаря которому и случилось все несчастие и весь убыток.

Вскоре оба путника добрались до мельницы, у дверей которой стоял мельник и радовался при виде подъезжающих гостей. Он одобрительно взглянул и на статного, по-видимому, хорошо откормленного ослика; такими на вид, сильными да гладкими, отнюдь не были ослы на его мельнице.

Гости велели подать себе хлеба, колбасы, пива; слово за словом, и торговец рассказал о своем горе: мельник так и покатился со смеху, надрывал себе животики и держался за свои толстые бока. Это бесило торговца, и его спутник не раз делал ему знаки, чтобы он оставался спокойным.

Когда мельник нахохотался вдосталь, послышалось вдруг ржание и крик осла, которого привязали снаружи у дверей; мельник тотчас перевел разговор на него: «Право, славный у вас осел! Сколько лет?» — «Четыре» — «Что стоит?» — «Не продажный.» — «Жаль, мне бы он пригодился! На прошлой неделе у меня околел один осел». — «Закормили, господин мельник», — подъязвил гость. — «Ого, вот уж наоборот», — оговорился мельник. — «Вот как? Жаль было бы тогда моего осла, если бы он попал к вам в руки. Мой осел привык есть хорошо».

— Ну, разумеется, — поправился мельник, — ведь и моему ослу ни в чем недостатка не было. Я только хотел сказать, что мой осел сам не хотел ничего есть, вот оттого и извелся. Я бы предложил за вашего хорошенькую сумму — талеров семь.

— Ого-го! Их-то мне и недоставало! — пошутил владелец осла. — Куда хватили! За такого чудного осла семь талеров? Не продам и за двенадцать.

Тут мельника чисто одолела страсть купить осла. «Дам восемь талеров!» — вскричал он, сунул руку в карман и зазвенел деньгами. — «Давайте одиннадцать и по рукам!» — «Нет, девять — пусть это будет мое последнее слово!» — вскричал мельник. — «Десять, вот мое последнее слово, и по счету за нашу еду ни гроша», — сказал владелец осла.

Мельник почесал затылок, поторговался еще, но гость оставался непоколебим.

— «По счету не платим, да еще десять талеров, ни гроша, ни полушки меньше, вот что!» — «Да вы настоящий камень!» — жаловался мельник. — «О, да! Скажите лучше — целая каменная глыба!» — слышался возражающий голос гостя.

У мельника больше сил не хватало отказаться от осла. Охая и кряхтя, отсчитал он и положил на стол десять талеров, но никак не крупными монетами, а мелочью — грошами, да тоненькими полушками с прилипшими к ним мукой и плесенью. Пересчитав несколько раз гроши мельника, гость сложил их в кожаный мешочек и передал своему спутнику, между тем как мельник выбежал из комнаты, чтобы поскорей увести своего осла в конюшню.

Торговец стеклом был совершенно поражен такой щедростью, собрался благодарить своего благодетеля, но тот перебил его:

— Отложи-ка в сторону свою благодарность! Я должен тебе девять талеров, десятый получай за свой испуг. Теперь ступай в конюшню, посмотри, что делает мельник, да и убирайся отсюда по добру, поздорову! Если мельник спросит обо мне, то скажи ему, что мой и след уж простыл.

Обрадованный торговец взвалил на спину корзину с осколками и двинулся через двор к конюшне, где только-что купленный осел уже без уздечки стоял у яслей. Собственноручно подостлал ему мельник свежий вереск и разбросал по яслям душистое, нежное сено.

Каково же было удивление торговца стеклом, и каков был испуг мельника, когда осел обернулся к нему, посмотрел на него самым странным образом, покачал сомнительно головой и своими длинными ушами, рыгнул, открыл широкую пасть и заговорил грубым человечьим голосом: «Ты до-до-добрый малый, до-о-обрый мельник, — жаль, но я не ем се-е-ена! Я ем только все ва-а-ареное да жа-а-ареное!»

В ужасе вылетел мельник из конюшни, чуть не сбил с ног торговца стеклом и закричал:

— Сам дьявол в конюшне! Где же этот негодяй, который продал мне такую нечисть?

— От него уж след простыл! — закричал ему торговец и залился таким же смехом, каким перед тем мельник смеялся над его горем.

Мельник созвал всех своих работников и с криком рассказывал каждому о говорящем осле; все это происшествие казалось ему слишком невероятным, — он еще мало видывал видов на белом свете; его работники тоже удивлялись и думали, что их хозяин с ума сошел. И вот, он повел их всех в конюшню, чтобы показать осла, — но что же? — перед яслями висел на недоуздке пучок соломы. Тут уж мельник стал уверять всех убедительнейшим образом, что он сам битый осел.

Между тем торговец отправился своей дорогой, благословляя горного духа и от всей души радуясь, что недоброжелательный мельник сам испытал, что значит убыток и досада.

Шапка-невидимка

ил-был мельник, у которого было три сына и одна единственная дочь. Ее он любил, а сыновьями был всегда недоволен: они никак не могли угодить отцу. Это очень печалило братьев, им плохо жилось в отцовском доме, и часто сидели они все вместе, вздыхая да охая, и не знали, что начать.

Однажды, когда они опять так сидели, один из братьев заметил с грустью: «Эх, кабы у нас была шапка-невидимка, мы бы всего достигли!» — «Что же с ней делать?» — спросил другой брат. «У карликов, живущих в этих горах, покрытых лесом, — объяснил первый, — есть шапки, называемые невидимками, и когда надеваешь такую шапку, делаешься невидимым. Это чудное дело, милые братья! Можно исчезать перед людьми, которые не хотят обращать на тебя никакого внимания, и от которых никогда не слышишь приветливого слова; можно пойти, куда хочешь, и взять все, что желаешь; и ни единая-то душа не видит человека, покрытого такой шапкой». — «Да, но как же достать это сокровище?» — спросил младший из братьев.