Не мир (СИ) - Греховны Фэва. Страница 9

— Уведи его! — повысила голос девушка, прижимая облучённого за плечи к койке. Лена схватила парня за запястье и потащила к выходу, он легко поддался, но то и дело оглядывался назад.

Люди около очага молча встретили их ошарашенными взглядами, мучительные крики переросли в стон и постепенно стихли. Парень начал приходить в себя — стоял перед очагом, куда его привела Лена, и смотрел на пламя. Неведомая отрешённость от мира ушла с его глаз. Сморгнув, он посмотрел вокруг и обнаружил, что все спешат отвести от него свои взгляды, но не стыдливо, а со смесью трепета со страхом.

Так, стоя перед очагом, люди редко перекидывались короткими фразами о том, о сём, всё время поглядывая на новенького. Когда время перевалило за полдень — в лагере начался обед. Ели кто что: у одних консервы, другие хрустели макаронами быстрого приготовления, пожилой мужчина жарил на огне освежёванную крысу, насаженную на жилу арматуры.

— Хлопчик, ты садись, перекуси, здоровый вон какой, фигуру блюсти надо. Я поделюсь. Держи вот, — не убирая крысу от огня, протянул другой рукой банку консервов с гречкой и сосиской, за ней, рукояткой вперёд, последовал нож.

— Спасибо, — разорвал тишину громовой голос.

— Не за что сынку, не за что…

Даже находившиеся на удалении угрюмые люди дёргались и оглядывались на хозяина гулкого баса.

После неуверенных манипуляций с ножом в содержимом жестянки, парень едва смог впихнуть в себя половину и решил, что лучше отдать оставшуюся еду.

Аппетит отсутствовал. Голова была занята увиденными смертями, мучениями и человеческой глупостью, что успели заиметь место в его коротких воспоминаниях. Мысль о том, что люди вполне могут жить в мире и согласии промелькнула где-то слишком глубоко в сознании и размышления не смогли за неё зацепиться, перекрывая всё эгоистичными переживаниями о пропавшем собственном «я».

Полёт мысли прервало прикосновение к плечу. Лена… Она наклонилась и прошептала на ухо — Пойдём к нам в палатку, есть разговор. — парень кивнул и тот час поднялся. Девочка уже успела переодеться, на ней были чёрные спортивные штаны, явно с поддетыми ещё одними, и мужской свитер с высоким воротником.

Палатка Юрия находилась в стороне от остальных. Ещё советского производства, она могла бы вместить небольшой дамский автомобиль. Разбита была на нескольких слоях картона, постеленного на бетон. Войдя вслед за девушкой широкоплечий гигант смог стоять только сильно сгорбившись. Внутри Юрий с сыном и Борисовна сидели вокруг керосиновой лампы. Тени поднимались вверх по их лицам, цепляясь за подбородки, носы и брови, рисуя зловещие гримасы. Юрий жестом предложил сесть на свёрнутый спальный мешок.

— Даже не знаю с чего начать беседу. Представляю какого тебе, вообще ничего не знаешь, — мужчина ухмыльнулся — В общем, с твоего позволения, сразу к делу перейду. А дело наше обстоит плохо. Наглеют бандиты! Не раз нас по одному грабили. Ну оружие отбирали, ну с фляг всё себе сливали, но у нас ни еды нет, ни воды в достаточном количестве. Так мало им! Последнее время — просто стрелять начали без разбору. Как тот, что в тебя палил. Хорошо, что ко входу все сразу не пошли, так бы нас там и положил. Да ещё в ТРК постоянно разборки какие-то. Короче, не знаем, что делать, — мужчина перевёл дыхание — Еды максимум на неделю хватит, ночью можно попробовать выходить, но теперь, когда за входом следит ирод с автоматом, это поход в один конец может оказаться, — снова запнувшись, Юрий украдкой посмотрел на Борисовну — К чему я клоню… Ты с пистолетом так лихо управился, автомат как взял вчера, так до сих пор на ремне и носишь. И здоровый какой! Может ты поможешь нам, а? Знаю! Знаю, что прошу много. Но мы с тобой в благодарность делиться будем и водой, и едой, и кровом, — встретившись с равнодушием, Юрий пошёл в крайность — Ленке ты вот понравился, а она и красивая, и не глупая, подрастёт — вообще золото будет, — девушка засияла, но сразу спрятала улыбку в воротник свитера, не переставая зачаровано смотреть на огонёк за стеклом керосинки. Гигант продолжал демонстрировать лицом равнодушие достойное камня — ни скула не шелохнулась, ни глазом не моргнул.

…Не ожидал. Но не удивлён. Скорые на корысть…

— Ну чего ты сидишь как истукан? — грубый голос Борисовны вырвал его из нахлынувших отрывистых размышлений. Выстраивать мысли в хоть сколько-нибудь длинный ряд почему-то не получалось. Парень поднял на женщину безжизненный взгляд.

— И не смотри на меня своими… Своими… Не смотри я сказала! — по морщинистой обветренной коже пробежали мурашки от внезапно подступившего безответного страха.

— Эй, ты с нами? — Юрий клацнул пальцами перед собой, не рискуя проделать это перед лицом здоровяка, безжизненный взгляд перешёл на него — Поможешь?

Парень кротко кивнул.

— Ночью будет в самый раз, темень — хоть глаз выколи. Я тебе на карте объясню примерное расположение руин, где пройти можно, а где нет…

— Ладно. Как чего надумаете — расскажете, что нужно. Пойду покурю, — Борисовна нетерпеливо перебила, доставая из кармана пачку сигарет. Затем поднялась и вышла из палатки, лишь раз оглянувшись с каким-то то ли презрением, то ли недоверием.

— Вот же баба с яйцами… — мужчина покачал головой.

Остаток дня до сумерек Юрий общался с безымянным новичком. Это больше походило на монолог, в ответ ему проскакивали только редкие кивки и скупые жесты. Из всех рассказов парень узнал, что большая часть выживших — женщины, преимущественно молодые, меньшая парни его возраста. Так сложилось потому что в самом начале, после катастрофы, возникало много конфликтов за убежища, чистую воду и еду. Первыми погибали юнцы с горячей кровью, а выживали более опытные мужчины, предпочитающие драке — диалог. Пожилых людей почти не осталось, этого не позволили тяжёлые условия: радиация, нехватка пищи, в грубой борьбе за жизнь побеждала, всё-таки, молодость, на стороне которой была сила. В частных секторах, не гнушающиеся ни честью, ни моралью молодчики убивали стариков за погреба с домашней консервацией. Позже, когда начала сказываться нехватка продуктов, более сильные убивали и ели более слабых, ходили слухи о целом лагере людоедов, которые держали как скот старых и тех, кто не мог дать отпор, так старшего поколения и не осталось почти.

В долгой беседе было рассказано и о других лагерях выживших, в основном состоящих из опасных элементов. Головорезы и бандиты собирались в банды и занимали самые удобные для жизни места. Одни захватили какой-то дом со скважиной и превратили его в крепость — те самые головорезы с Восточного о которых вспомнила женщина-командир. Только у них вода есть в достаточном количестве, что её можно использовать для гигиенических целей. Эти люди быстро прочувствовали вкус богатства, которым завладели — начали торговать драгоценной жидкостью. Меняли её на патроны, оружие, пищу, рабов, рабочую аппаратуру, топливо. Другие занимали высокие, хорошо сохранившиеся здания, устраивали в них снайперские точки и отстреливали всех, кто попадал в прицел, а с наступлением темноты собирали трофеи, трупы съедали сами или скармливали сторожевым собакам.

Ходил даже слух, языками возведённый в чин легенды, о большой группе людей, которая ушла из развалин города после того как сошёл снег, якобы они собирались построить деревню за городом и выращивать себе еду и разводить животных, но для этого нужно было найти не заражённый радиацией участок земли, достаточно большого размера для посевов, потому что все окрестные сельские массивы оказались добротно орошены смертоносными осадками.

Время близилось к ночи, вместе с тем и разговор медленно подходил к предстоящей вылазке. Вопросы зашли про то, что парень возьмёт с собой и сколько человек ему понадобится, как вдруг снаружи раздались выстрелы, сильно приглушённые бетонными стенами. Три короткие очереди протрещали так быстро, как будто боялись не догнать свою цель. Звук стрельбы вырвал новоиспечённых знакомых из сонной беседы, они переглянулись и поспешили выбраться из палатки, мужчина только и успел, что приказать детям оставаться внутри, можно подумать ткань защитит их от опасности. Он на ходу достал из-за пояса пистолет и дослал патрон в патронник, парень в маске бесшумно бежал сзади, держа перед собой автомат за пистолетную рукоятку согнутой в локте рукой и стволом вверх. До выхода было всего ничего — добежать до лестницы. Раньше это был подъезд с окнами, а теперь — проёмы, замурованные кирпичом. Освещение — только от самодельных лампадок, прикреплённых к стенам на каждом лестничном пролёте, дальше через небольшой зал на первом этаже, тут несколько шкафов и два больших стола, с потолка на проволоке висит лампадка. Около шкафов суетилась Борисовна, она уже выдавала оружие, прибывающим защитникам лагеря.