Паук в янтаре (СИ) - Яблонцева Валерия. Страница 58

Жаркая ниареттская магия ворвалась в тело мощным потоком, заставив задохнуться от упоительного чувства наполненности. Сердце застучало быстрее, возвратившаяся враз сила опьянила, вскружила голову. Наверное, дело было в совместимости наших энергий, дополняющих друг друга — или, быть может, дело было в самом Доминико — я не могла сейчас сказать точно. Знала лишь, что никогда и нигде не чувствовала себя настолько живой. Настолько счастливой.

Ладонь супруга легла на мой затылок, мягко, но властно притягивая ближе. Я выгнулась, подчиняясь, прижалась к нему, запустила пальцы в густые темные волосы. Мир вокруг словно перестал существовать. Остались лишь мы посреди черного водоворота, сплетавшего наши тела на каком-то особенном, глубинном уровне.

Мне не хотелось, чтобы этот поцелуй заканчивался.

Вечность спустя Доминико выпустил меня из объятий. Я замерла, чувствуя, как колотится сердце. По телу эхом расходились волны темной энергии, наполнившей меня в момент поцелуя. Казалось, за эти мгновения я восстановила резерв сильнее, чем за все предыдущие дни.

Губы Доминико вновь коснулись моих губ. Я заглянула в его глаза и увидела там отголоски собственного счастья.

— Ради такого я готов рисковать еще и еще, — произнес он. — Ради такого я готов изменить мир.

В первый раз за восемь лет я подходила к ступеням родного дворца не под конвоем, не в цепях и наручниках, а настоящей свободной леди. Казалось бы, ещё месяц назад я не могла даже мечтать, что когда-нибудь это снова будет возможно. И вот…

Чинторьерро проводил меня до самого входа и, поклонившись, сказал, что будет ожидать моего возвращения на пристани у центральной площади. Охранник, приставленный ко мне Доминико под видом слуги, молчаливой тенью держался на несколько шагов позади.

Несмотря на то, что последние дни весны выдались теплыми, я куталась в плащ, скрывавший меня с головы до пят. Платье с ниареттскими кристаллами, чересчур роскошное даже для визита во дворец правящей семьи Веньятты, не хотелось показывать открыто. Оно говорило слишком о многом, слишком явно демонстрировало новообретенный статус. Леди Эркьяни…

После того, что случилось между мной и Доминико, все еще немного кружилась голова и горели щеки. По дороге во дворец я несколько раз мыслями возвращалась к нашему поцелую, но так и не смогла ответить себе, что же толкнуло меня в его объятия и что я сейчас чувствовала. Фантомное прикосновение его губ, казалось, еще обжигало кожу.

Охранник на входе нахмурился, не узнавая меня, но брачный браслет рода Эркьяни послужил отличным пропуском внутрь. Парадные коридоры дворца были непривычно пусты. Лишь один раз мне удалось окликнуть горничных, пришедших в ужасное смятение при виде одинокой леди, и по их сбивчивым объяснениям я поняла, что леди Меньяри, скорее всего, должна наблюдать за приготовлением янтарного зала к предстоящему празднеству.

Я легко отыскала дорогу в нужную часть дворца. Дари всегда питала слабость именно к этому залу — наверное, из-за того, что балкон верхней галереи, скрытый позади мраморных колонн, был расположен достаточно низко, чтобы юная девочка, еще не представленная двору, могла разглядеть каждую деталь, оставаясь при этом незаметной для гостей. По правде говоря, я тоже любила янтарный зал — за теплый рассеянный свет и незримое присутствие сестры рядом. Взгляд Дари, отраженный от множества зеркал, неотрывно следовал за мной, куда бы я ни направлялась, и это наполняло меня успокаивающим ощущением того, что я никогда была не одна.

Сестра действительно обнаружилась в янтарном зале. Она выговаривала что-то паре лакеев, расставлявших вдоль стен столы для закусок. С первого же взгляда на Дарианну в душе зародилась смутная, неясная тревога. Длинные светлые локоны были уложены на затылке в переплетенную черными лентами простую косу, непривычно скромную для сестры, всегда предпочитавшей вычурные, богато украшенные драгоценностями прически. Да и платье показалось мне слишком темным, подчеркивающим ее заметную бледность. Все выглядело так, будто…

С запоздалым раскаянием я вдруг поняла: Дари носила траур. Тихо, не напоказ, чтобы не вызывать лишних расспросов, но тот, кто знал ее достаточно хорошо, мог легко заметить мельчайшие перемены в ее облике.

Я не успела толком осмыслить все увиденное, как сестра повернулась, отвечая на вопрос слуги, и заметила меня. Светлые глаза распахнулись, Дари вздрогнула и отшатнулась назад, точно от призрака.

— Яни? — беззвучно прошептали ее бледные губы.

Дарианна медленно приблизилась ко мне, как будто до сих пор не могла поверить, что я стояла перед ней, живая и невредимая. Нестерпимо захотелось обнять ее, погладить по узким плечикам, как в детстве, но сестра казалась настолько ошарашенной моим появлением, что я так и не решилась прикоснуться.

— Где ты была, Яни? — Дарианна порывисто всплеснула руками. — Отец… Ему сказали, что ты… Был взрыв, и… Почему… Почему ты не пришла к нам? Почему заставила верить в то, что тебя уже нет…

Ее голос сорвался, в глазах заблестели слезы. Сестра отвернулась, часто моргая. Сердце сжалось от боли — за собственными переживаниями о потерянной магии и зарождавшимися чувствами к Доминико я и думать забыла о том, сколько горя могло принести семье известие о моей мнимой смерти. Тиа… Отец…

— Дари, мне так жаль…

— Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, — тихо произнесла она. — Ты и представить себе не можешь…

Я мягко дотронулась до ее плеча и, к моему облегчению, сестра не отдернулась, не сбросила сердито мою руку.

— Дари, мне нужно с тобой поговорить.

Она на мгновение прикрыла глаза, надевая привычную беззаботную маску, и тут же улыбнулась — широкой, открытой и совершенно пустой улыбкой.

— Конечно-конечно, — засуетилась она, подхватывая меня под локоток и увлекая прочь. — Я все устрою. Эй! — ближайший к нам слуга бросился на зов. — Накрой нам стол в малой зеленой гостиной, живо.

Мужчина со всех ног побежал исполнять поручение.

Зеленая гостиная… Именно там восемь лет назад я столкнулась с Витторио Меньяри, и эта встреча бесповоротно изменила мою жизнь. Я предпочла бы никогда больше не возвращаться в то крыло дворца, никогда не видеть темно-зеленого ковра, не вспоминать, как капали на густой ворс алые капли…

Но Дарианна, конечно же, не могла об этом знать. Для нее та история осталась скрытой — семьей Меньяри, законниками и нашим отцом. И я не хотела просить ее выбрать другую комнату и объяснять причину.

В молчании мы вышли из янтарного зала и свернули в боковой коридор. Третья дверь от входа вела в выбранную Дарианной гостиную. При нашем приближении из комнаты торопливо выскочили две горничные с пустыми подносами. Учтиво поклонившись, они засеменили прочь, оставив нас одних. Дождавшись, когда служанки скроются за поворотом, Дари прикрыла дверь. Я ощутила слабое движение ее магии, на мгновение окутавшей комнату. Мне показалось, Дари проверяла, не остался ли кто-нибудь за дверью. Завершив плетение, она повернулась ко мне.

— Странно… — в ее голосе послышалось легкое недоумение. — Ты как будто ощущаешься… иначе. Что с твоей магией?

Я неопределенно повела плечом, давая понять, что не хотела бы вдаваться в подробности. Дарианна фыркнула — она прекрасно знала, что выжать из меня то, чего я не хочу рассказывать, практически невозможно. Подойдя к столику, она разлила заваренный на циндрийский манер крепкий чай со специями, но я покачала головой в ответ на ее предложение.

— Не могу поверить, что прошло больше месяца… — Дари вздохнула, пригубив пряный напиток. — Где ты устроилась? Почему не пришла сразу к нам? Скажи адрес, я пошлю слуг за вещами. Отец и мачеха сейчас не в состоянии заниматься делами, но я немедленно организую твой переезд. О, я так счастлива, что мы снова можем быть вместе, как раньше… Как в прежние времена…

Дари улыбнулась старым воспоминаниям, и я не смогла сдержать ответной улыбки. Видеть сестру, живую и здоровую, свободно говорить с ней, украдкой наблюдать за ее открытым подвижным лицом было для меня настоящим счастьем.