Глушь (ЛП) - Ли Эдвард. Страница 21

Было жарко.

Джуди стояла рядом, держала сестру за руку и тихо плакала. Веки Патриции дрогнули, когда святой отец возобновил молитву. Собралось много людей, но их имена так и не всплыли в ее памяти. Шериф Саттер и его помощник — Трей, кажется так его звали, — держались в стороне. Патриция заметила старого мистера Хельма, который управлял местным магазином. Напротив него стояла дюжина Поселенцев, одетых в простые черные одежды. Самое старое лицо она узнала сразу — Эверд Стэнхёрд.

Старейшина клана выглядел обманчиво моложавым; черные как смоль волосы походили на плохо подобранный парик — настолько они контрастировали с бледной кожей и морщинами на лице Эверда. Рядом с ним стояла Марта, его жена, изящная, как лебедь, и не лишенная свойственного провинциалам благообразия. Даже в шестьдесят она не утратила своей красоты: блестящие черные волосы по-прежнему обрамляли строгое лицо. На шее Эверд и Марта носили странные, похожие на мешочки подвески, и Патриция, после неудачной попытки разгадать их назначение, вспомнила: «Поселенцы же так суеверны. Всегда носят безделушки и обереги».

Некоторые из присутствующих на похоронах Поселенцев носили похожие обереги, подвески или браслеты, а другие — кресты, что немало ее удивило.

Но что-то беспокоило Патрицию, и это было не воспоминание о суевериях Поселенцев.

Через мгновение она ощутила чье-то присутствие за своей спиной.

Слова отца Даррена разносились вокруг:

— И поэтому мы устремляем свой взор не на видимое, а на невидимое. Ибо видимое временно, а невидимое вечно.

Патриция с трудом сохраняла внимание. Она не была особенно религиозной, для нее и похороны, и свадьба были всего лишь причудливыми ритуалами. Фигура позади интересовала ее куда больше.

Наконец, поймав момент, Патриция обернулась и увидела Эрни — торжественное выражение на лице, руки молитвенно сложены у груди. Патриция признала, что, хоть это и было непривычно, Эрни даже в костюме, с длинными волосами, убранными назад, выглядит...

Потрясающе.

Она коротко улыбнулась и снова посмотрела через плечо.

«Он выглядит просто потрясающе, о да», — думала Патриция.

Реакция вышла запоздалой и неожиданной, как пощечина. Появилось острое чувство стыда: «Ну вот, опять началось. Боже мой! Я на похоронах мужа сестры и пялюсь на садовника!»

Гиперсексуальность, которая охватила ее с того дня, как она вернулась в Аган-Пойнт, стала слишком очевидной: «Боже, Патриция! Что с тобой не так?! Ты хочешь другого мужчину на чертовых похоронах, в то время как любящий и верный муж сидит дома и скучает по тебе!»

Она кусала нижнюю губу, надеясь, что покалывание в сосках пройдет.

— Ибо мы ничего не принесли в этот мир, ничего не сможем и вынести из него, — продолжал отец Даррен, цитируя Книгу Иова. — Господь дал, Господь и взял. Благословенно имя Господа!

Священник развел руки в стороны и мягко улыбнулся. Он поднял урну.

— Благословенный Господь, мы воспеваем и благодарим Тебя! Мы просим принять вечную душу нашего брата, Дуэйна, в Царствие Небесное.

Отец Даррен сошел с переносного подиума и подошел к Джуди. Он протянул ей урну, полную праха ее мужа.

Рики и Джуниор Коудиллы были братьями-близнецами. Последнего назвали Джуниором из-за того, что он родился на шесть минут позже брата. Коудиллов знали по всей Южной Вирджинии как отъявленных мерзавцев, что косвенно подтверждало теорию, будто склонность к насилию и пограничные сексуальные отклонения передаются по наследству.

Оба парня были пузатыми и коренастыми, с круглыми лицами и короткими волосами цвета навоза, которые всегда торчали в стороны, словно близнецы только что вылезли из постели. Обычно они носили джинсы, сапоги и выцветшие футболки, но сегодня парни нарядились в черные костюмы, которые были им немного малы. Впрочем, это было неважно, ведь костюм есть костюм, и даже никого и ничего не уважающие парни в определенных случаях должны выглядеть как следует.

Рики сплюнул себе под ноги, но сделал это очень тихо. Даже бесхитростный социопат знает, как вести себя на погребальной церемонии.

— Становится скучно, — пробормотал он.

Джуниор наблюдал, как Джуди Паркер, заливаясь слезами, берет урну у отца Даррена. Он ткнул брата локтем в бок и хихикнул:

— Спорим, урна весит меньше, чем должна бы, а?

Рики не понял шутку, но над замечанием задумался.

— Да уж. Блин, интересно, сколько весит сожженная голова?

Глубокомысленный диалог, учитывая умственные способности этой пары. Рики почесывал задницу, пока Джуди Паркер переворачивала урну и прах ее мужа взвивался в чистое голубое небо.

— Думаешь, он реально хочет, чтобы мы сделали то, о чем он говорил на днях? — спросил Джуниор.

— Надеюсь. Лето — полный отстой. Дельце здорово бы нас взбодрило.

Джуниор поковырялся в ухе.

— Ага, это-то точно взбодрит.

Рики осмотрел толпу.

— Много Поселенцев. Оборжаться можно! Дуэйн же их ненавидел.

— Да, но они чуть не поклоняются Джуди. Только благодаря ей у них есть работа.

— А что, думаешь, Поселенцы убили Дуэйна? Так говорят.

Пухлое лицо Джуниора вытянулось в рассеянной ухмылке.

— Не. Кажись, кто-то из строителей. Дуэйн трахал подругу одного парня, вот тот и показал ему, где раки зимуют.

Рики сощурился.

— Ты глянь на фифу прямо перед Эрни. Клянусь, я видел ее раньше.

Джуниор тоже прищурился.

— Никогда не видел ее раньше, я бы такую кобылку точно запомнил. Черт, у нее что, бидоны для молока вместо сисек?

— О, вспомнил! — прошептал Рики с болезненным энтузиазмом. — Это сестра Джуди. Она давно переехала в город, вышла замуж за богатого жирного парня. Не помнишь? Патриция ее зовут. Двадцать пять лет назад о ней говорил весь Аган-Пойнт.

Джуниор примерно соотнес даты.

— Двадцать пять лет назад? Кажись, я тогда в малолетке отдыхал в последний раз.

— Да, я помню, что рассказывал тебе, когда приходил навестить. — Лицо Рики расплылось в похабной ухмылке. — Она цыпочка, которую изнасиловали на поле Боуэна. Ей то ли пятнадцать, то ли шестнадцать было. Однажды ночью она одна пошла в пруду купаться и кто-то поймал ее и отшпилил прямо в грязи. Он еще ей руки-ноги к кольям привязал, прежде чем отодрать.

Джуниор вздернул бровь.

— Ну, брат, не говори так. У меня змей в штанах шевелиться начинает. — Затем он с подозрением взглянул на брата. — Спорим, это ты ее изнасиловал и просто не признаешься

— Да ты чего! Да если бы мне перепало такое, я б тебе первому сказал. — Рики потер руки, все еще глядя на привлекательную рыжеволосую женщину. — Я бы гордился тем, что подо мной кричала такая милашка.

Высокоинтеллектуальная беседа иссякла. Последние крупицы праха покинули урну.

Как всегда улыбающийся отец Даррен снова раскинул руки и сказал:

— Я знаю, что мой Искупитель жив и что он будет стоять в последний день на земле. Идите с миром, любите Господа и служите ему!

Ответ собравшихся разнесся по полю:

— Аминь.

— Ну наконец-то, — сказал Джуниор. — Я уже заколебался ждать.

Рики выискивал кого-то глазами в толпе, пока горожане образовывали очередь, чтобы выразить Джуди свои соболезнования.

— Где он?

— Да вон идет. Черт, Саттер с ним.

Саттер и Трей, как и близнецы, не были особо рады встрече.

— Что вы здесь делаете, мальчики? — спросил шериф Саттер.

Братья пожали плечами.

— Пришли почтить память Дуэйна, — ответил Джуниор.

— Вам, ребята, было плевать на Дуэйна, — сказал Трей, встав рядом с ними.

Рики нахмурился.

— Мы хорошо его знали. Не всегда ладили, но теперь, когда он мертв, мы выказываем уважение, как сказал мой брат.

— Чепуха, — произнес шериф. — Вы два самых отъявленных куска дерьма в Аган-Пойнте, и...

— Вы не имеете права так говорить! — перебил Джуниор.

— ...и вы не уважаете никого и ничего. Я уже говорил вам обоим после того, как у Харриет Фармер исчезли все драгоценности, что не хочу даже видеть вас и если вы заметите, как я иду по улице, то вам стоит развернуться и пойти в другую сторону.