Глушь (ЛП) - Ли Эдвард. Страница 61
— Нише-о не про-и-ит!
Патриция не отрываясь смотрела на своего похитителя.
— Ни-иго не уп-пет ме-я! — крикнул Трей. Он развернулся, попытался выйти из комнаты, но ноги уже плохо его слушались. Пальцы, потянувшиеся к дверной ручке, обмякли, словно переваренная лапша, он накренился и упал, будто ослабшее щупальце. Патриция разглядела его голову: она сдулась, как будто кости черепа просто-напросто растворились!
Через несколько секунд дверь со скрипом открылась, и в комнату вошли темные фигуры. Некоторые из них держали в руках самодельные свечи, и в мерцающем свете Патриция узнала лицо Эверда Стэнхёрда.
— Венден, — слово звучало особенно необычно с акцентом Поселенцев. — Оно происходит из нашего святого языка, образовавшегося до того, как появились первые друиды.
Патрицию развязали, дали халат и вынесли из дома. Поселенцы отвезли ее в какое-то место в лесу, о котором она ничего не знала. Эверд Стэнхёрд, его жена и несколько старейшин сидели вместе с Патрицией в кругу, все с теми же свечами, что они держали еще в доме.
— Мы не должны тебе ничего объяснять, потому что это наши тайны. Но запомни одно. Задолго до Христа Бог сказал: «Око за око».
Патриция плохо соображала.
«Я жива. И это был не сон», — крутилась в голове мысль.
— Вы... колдун или что-то в этом роде, — наконец смогла вымолвить она.
— Нет. Я — савон. «Провидец», по-вашему, — сказал Эверд. Его лицо едва проглядывалось в сумраке леса, все их лица.
Лунный свет мерцал, падая сквозь плотный заслон ветвей. Песнь цикад громыхала.
— Савон, — Патриция вспомнила это слово. Его упомянул Поселенец на пирсе, давным-давно. —Вы мудрец клана, что-то вроде... вождя?
— Провидца, — повторил он.
— Что значит «венден»? — спросила Патриция.
Голос другого старейшины прозвучал как предсмертный хрип:
— Это значит «исчезнуть».
«Исчезнуть, — подумала Патриция. — Голова Дуэйна. Внутренности Джуниора. Кровь Рики Коудилла. И кости Трея... Всё... исчезло».
— Ты их проклял, — сказала Патриция. — Каждого, кто причинил вред Поселенцам. Это была магия.
— Мы не можем рассказать больше, — прошептала Марта Стэнхёрд.
Но Патриция не собиралась так просто менять тему.
— Как вы это сделали?
— Мы не можем рассказать боль... — начала Марта, но Эверд подался вперед, перебивая ее. Он что-то держал в руке.
«Банка?» — предположила Патриция. Глиняный горшок размером с банку, украшенный знакомым уже изображением креста с округлым орнаментом.
— Сожженная кровь, — пояснил Эверд. — Это наша святыня. Савон до меня наполнил этот сосуд, и, когда придет мое время, я наполню его своей кровью для следующего савона.
Поселенцы выглядели несказанно удивленными, когда Эверд снял крышку с кувшина и передал его Патриции.
Она заглянула внутрь.
Пыль?
Это была коричневатая пыль. Как будто кто-то накрошил внутрь мелок, которым и были написаны смертельные послания. Осталось совсем немного.
«Сожженная кровь», — повторила про себя Патриция.
— Освященная, — сказал кто-то. А другой продолжил: — Светом веры, которая старше любой религии.
Патриция ничего не понимала, но что-то внутри подсказывало, что она и не могла понять. Никто в целом мире не смог бы.
— Я умираю, — проговорил Эверд. Его улыбка будто плавала в темноте. — Я скоро стану следующим причастием. Я скоро «исчезну». Уйду.
Поселенцы начали подниматься один за другим и задувать свечи.
— Ты хорошая женщина. — Эверд первым сделал шаг в сумрак. — Не сходи с этого пути.
— Но куда ты пойдешь? — выпалила Патриция.
— Туда, откуда мы пришли: в никуда.
Подобно движущимся чернильным пятнам, Поселенцы исчезали среди деревьев, сливаясь с тьмой.
Но у нее хватило времени на последний вопрос.
— Подождите минуту! Как же Гордон Фелпс?!
Рука похлопала ее по плечу. Будто вырезанное из темной древесины, изрезанное морщинами лицо последнего старейшины замерло перед ней:
— Не беспокойся о Гордоне Фелпсе. Мы позаботились о нем.
Патриция моргнула, а когда открыла глаза, Поселенцы...
Исчезли.
Примерно за час до рассвета Патриция въехала в ворота комплекса. Надпись на заборе гласила: «Стройка Фелпса. Мы строим великолепные дома и роскошную жизнь».
Стройка казалась первым и самым логичным местом, с которого следовало начать поиски застройщика, потому что Патриция не знала, где он жил. С дороги она увидела его пикап, припаркованный перед офисным трейлером, и поняла, что не ошиблась.
Гравий хрустел под ногами. Она поднялась по коротким деревянным ступенькам и остановилась. Решила постучать в дверь, но...
Она дернула ручку. Дверь открылась.
Света не было. «Наверное, его здесь нет», — сделала вывод Патриция. По какой-то причине она не боялась того, что могла обнаружить.
— Фелпс? Вы здесь?
— Кто это? — прохрипел некто в ответ.
— Патриция Уайт.
Пауза.
— Слава Богу.
— Трей мертв. Я знаю, что случилось: о вашем плане, о людях, которым вы заплатили, чтобы подставить и убить Поселенцев. Знаю обо всем.
— Это уже не имеет значения.
Должно быть, он был в дальней части трейлера, потому что разглядеть его она так и не смогла. Его голос начал пугать ее. Что-то в нем звучало так безнадежно. Патриция попыталась нащупать выключатель, но не нашла его.
— Пожалуйста, подойдите сюда, — упорно умолял Фелпс. — В верхнем ящике стола лежит пистолет. Я хочу, чтобы вы застрелили меня. Ради бога, пожалуйста, убейте меня!
Она так и не включила свет, но лунного мерцания, проникавшего внутрь через крошечное окошко, хватило, чтобы разглядеть фонарик. Он лежал сверху на картотеке.
— Пожалуйста, — Фелпс продолжал умолять.
Она включила фонарик, указала лучом на застройщика и...
Окаменела.
На первый взгляд Гордон Фелпс выглядел нормально. Он сидел в офисном кресле, неподвижный, и смотрел на нее. Понадобилось несколько мгновений, чтобы Патриция заметила.
Вот дерьмо.
Рукава его рубашки были пусты. Она опустила фонарик — штанины тоже. На столе перед ним лежало письмо, которое Патриции даже не нужно было читать.
«Венден, — подумала она, — исчезли».
У Гордона Фелпса не было ни рук, ни ног.
— Не уходите! Я не могу так жить! — кричал он.
Но Патриция уже шагнула к дверному проему.
— Вернитесь! Возьмите пистолет и выстрелите мне в чертову башку! Умоляю!
Фонарик щелкнул. Она вышла из трейлера, тихо закрыла за собой дверь и пошла обратно к своей машине.
Эпилог
Что она расскажет Байрону? Что она вообще может рассказать? Да и кому?
«Ничего», — решила она.
В первую очередь, не стоило вообще покидать Вашингтон.
«Я просто хочу вернуться к своей привычной жизни», — думала она устало.
Патриция прекрасно понимала, что уже никогда не будет воспринимать свою жизнь как должное.
За спиной оставались километры шоссе. Патриции казалось, что она покидает не просто Аган-Пойнт, но саму ночь вместе с ее кошмарами. В этот ранний час дороги были пусты даже в округе Колумбия. Патриция обрадовалась, почувствовав в воздухе нотки смога, завидев уродливые офисные здания и знакомые выбоины на дорогах. Она найдет, что сказать Байрону позже, что-нибудь простое и реалистичное, чтобы объяснить смерть Джуди и все остальное. И пусть лгать она не хотела, но сказать правду?..
Правду она сказать не могла.
«Я сейчас обо всем забуду», — пообещала она себе. Принятое решение отозвалось приятной свежестью и легкостью внутри, как будто она сбросила с души зловонный тяжелый груз. Стоило остановиться у дома, припарковать кадиллак и подойти к знакомой и родной двери, как тут же голова пошла кругом.
Патриция тихо поднялась по лестнице и старалась не шуметь, когда отпирала входную дверь. В тот момент она почувствовала, что действительно вернулась домой, вернулась на свое место.