Столица (СИ) - Бутырская Наталья. Страница 49

Тогда главарь и сказал:

– Слушай, парень. Смотрю, ты неплохой боец. Пойдем с нами. Сам подумай, что тебя ждет тут, в деревне? Круглый год горбиться на земле, пахать с утра до ночи, глаз не поднимая, недоедая. А у нас жизнь веселая, сытная. Каждый день сможешь есть до отвала хоть мяса, хоть белого риса. А если тебе девчонка какая нравится, так можешь ее с собой взять и делать с ней, что хочешь. Жаль, если такой талант пропадет.

Но парень отказался. У него самого были сестры, и он представлял, что такое – ограбленная деревня, где живут такие же люди, как он, его родители, родители его родителей. Главарь разозлился и сказал:

– Что ж, раз ты не понимаешь моей доброты, тогда познай мой гнев.

Разбойники собрались напасть, но местные тоже разозлились к тому времени, ведь главарь не сдержал слова, да и бояться перестали, раз обычный мальчишка смог убить двоих воинов, значит, не так уж они и страшны. Мужики взяли в руки топоры да тяпки и дали отпор. Понятно, что несколько крестьян померло, но местные положили половину банды, а остальные удрали.

Командир отряда, который был прислан им на помощь, выслушал все это и сказал:

– А пусть этот пацан покажет, что умеет. Только поединок не до смерти и не до крови, а просто чтобы посмотреть, врешь ты или нет.

Парень согласился. Дали ему копье и выставили против него лучшего копейщика в отряде, который в молодости в столице обучался и знал много интересных приемов.

Тот копейщик, конечно, не собирался издеваться над крестьянином, которому посчастливилось убить парочку пьяных неумех, и начал с небольшой скорости и базовых стоек. Ну ты знаешь, шаг вперед – удар, шаг назад – блок. На его удивление, пацан хорошо держал дистанцию, умело оборонялся и даже замахивался на какие-то атаки. Тогда солдат увеличил скорость, прибавил некоторые финты, вроде ложных замахов, смены угла и подсечек, и заметил, что крестьянин также взвинтил темп, чуть не словил несколько плюх, уклонившись чудом, а потом выровнялся и добавил все эти финты к себе в копилку.

После отражения крученого удара, это когда копье резко проворачивается и удар идет утяжеленным противоположным концом, копейщик остановил бой.

– У него и правда редкий дар. Он использовал крученый удар после того, как увидел его в первый раз. А мне на его изучение потребовалось две недели, и еще несколько месяцев я встраивал его к себе в арсенал. А он…

– Что ж, – хлопнул в ладоши командир отряда, – ты отказался пойти к бандитам. А не хочешь ли ты пойти в армию? Сможешь учиться у лучших воинов, защищать такие же деревни, есть досыта, носить доспехи, а еще тебе будут платить, а, значит, и твоя семья станет богаче. Что думаешь?

На это парнишка согласился. Вот с этого и началась слава Харскуля.

Несмотря на свой дар, он тренировался днем и ночью, провел сотни учебных поединков с каждым, кто соглашался, перенял сотни приемов и манер сражения, и становился все лучше и лучше. Но он не только повторял чужие движения. Простое бездумное повторение еще никого не сделало лучшим. Нет, он постепенно выплавлял свой стиль боя, отбирал лучшее и выкидывал ненужное. Он мог сражаться с любым оружием против любого оружия, только луки и арбалеты не особо жаловал.

Отряд, в котором он служил, возгордился и начал задираться с другими отрядами, договариваясь на поединки и выставляя на них Харскуля. И его имя потихоньку стало известно во всех войсках провинции, а его опыт стал еще шире.

Потом войска провинции вызвали на учения, где нужно было отрабатывать тактические приемы вместе со всей восточной армией, но отряд Харскуля продолжил договариваться насчет поединков. А Харскуль продолжил побеждать.

Его пытались продвинуть по военной карьере, но талант Харскуля, увы, не затрагивал стратегию и тактику. Собой он владел великолепно, а вот командовать мог всего лишь десятком человек, да и то обычно старался прикрыть их и сделать все самостоятельно.

А потом случилась война. Хотя чиновники называют это не войной, а «пограничным столкновением», но что это за столкновение такое, которое продлилось аж десять лет? И отряд Харскуля тоже отправили туда же.

Но если до войны про него говорили многие, сам понимаешь, солдаты любят потрепаться, то после – все как-то притихло. Ходили разные слухи. Кто говорил, что убили его там, кто – что серьезно ранили. Но Харскуль больше не вернулся в армию. А раз его не искали, значит, он ушел на законных основаниях.

Думаю, скорее всего, его и впрямь ранили, и довольно серьезно, раз штатные лекари не смогли вылечить. Поэтому его уволили из армии. Может, потом его подобрал Джин Фу, вылечил за свой счет и оставил у себя. Тогда становится понятно, почему охраной торговца командует Добряк, у него соображалка в плане всяких тактик отлично работает.

Ну вот и все, что я знаю.

Я выдохнул и только сейчас заметил, что все это время продержал пирожок в руке, так и не донеся его до рта.

– Звучит как сказка. Неужели и правда бывают такие бойцы?

– Сам я, конечно, не видел, как сражается Харскуль, но был знаком с несколькими людьми, отслужившими в армии и видевшими те поединки. Они говорили, что перед самой войной Харскуль вставал против пяти соперников и побеждал, что бои один на один с ним длились не больше двух-трех вздохов. Он почти не использовал таких финтов, что прибавляют зрелищности и красивости бою, хотя, без сомнения, знал их все. Он делал упор на эффективности и скорости.

А те, кому посчастливилось обучаться у него, говорили, что Харскуль очень жестокий учитель, но вбивает навыки быстро и надежно.

– Это уж точно, – сказал я, вспомнив свои тренировки. – А хочешь, я вас познакомлю?

Шрам на мгновение обрадовался, но почти сразу поник:

– Не нужно. Когда-то я мечтал с ним сразиться, помериться силой, но сейчас… Сейчас я проиграл бой его подопечному. Зачем мне тогда встречаться с Харскулем?

Глава 14

Я проснулся от запаха горелой каши, и почти сразу в дверь моей конурки постучали.

– Шен, есть будешь? – послышался голос Шрама.

– Да, погоди немного.

Встав с неудобного промятого матраса, я быстро оделся и открыл дверь. Шрам внес пузатый почерневший горшок, от которого и несло гарью.

– Вчера ты меня угощал, сегодня моя очередь. Но этот камень, да поглотит его Пропасть, так сильно нагрелся, что тут чуток подгорело.

– В этот раз обошлось без пожара?

– Я его на камни поставил, так что обошлось. Ладно, хватит болтать, давай лучше поедим.

Учитель вытащил ложку, а я достал палочки. Госпожа Роу строго следила за тем, чтобы мы ели именно при помощи палочек. «То, как человек ест, многое может рассказать о нем, – говорила она. – По манерам за столом можно сразу понять, благородный ли муж перед тобой или варвар, наряженный в шелка. Питание при помощи палочек еще и полезно. Во-первых, оно развивает гибкость пальцев и координацию, а значит, способствует успехам в каллиграфии. У тебя, Шен, почерк ужасен. Во-вторых, палочками можно захватить немного еды, и ты сможешь лучше ее прожевать, а это полезно для пищеварения и свободного тока энергии внутри тела. В-третьих, палочки позволяют продлить беседу с умными людьми и при этом не перегрузить себя.»

Я подцепил небольшой комочек каши, положил его в рот, прожевал и отложил палочки.

– Знаешь, я лучше пойду разомнусь.

Не сказать, что это варево совсем невозможно есть, в Цай Хонг Ши я бы уплетал его за обе щеки, но сегодня у меня экзамен, и я не хотел бы проигрывать бой из-за больного живота, поэтому взял хуа цян и вышел во двор.

Там было пока пусто, местные жители еще не проснулись. Вырванные столбы были аккуратно поставлены на прежние места, но места для тренировок было достаточно. Я встал в нижнюю стойку, поднял копье до уровня глаз, глубоко вдохнул и вошел в транс. Для разминки я всегда использовал учение Швабры, так как ни Шрам, ни Харскуль вообще не задумывались над подобными вещами, оба бывалые воины и считали, что хороший боец всегда должен быть готов к подвигам.