Девочка по имени Зачем (СИ) - Юнина Наталья. Страница 4

— Да нужна ты мне, дура.

Не обращаю больше внимания на братца. Как только Фенька вдоволь напилась и наелась, беру животное и иду обратно. Быстро собираю свои вещи, просто скидывая всю одежду и белье в одну кучу. Да уж, наплодила я одежды за столько лет. Беру два чемодана, ибо мое барахло точно не влезет в один, а оставлять жалко. Открываю полку с драгоценностями, вот уж где можно разгуляться. Не знаю, зачем мама дарила мне именно их, ведь знала, что я ношу только крестик и кулон. Но по неизвестным мне причинам неизменно, на любой праздник было новое украшение. Да, сейчас это очень кстати. Мама всегда смотрела в будущее…

Сгребаю украшения в одну коробку и закидываю в чемодан. Беру ноутбук и сумку. Кажется, все. Как бы ни хотелось расставаться с этим домом, но мамы больше нет. А хорошего здесь больше не осталось. Вот теперь точно все. Еле дотаскиваю чемоданы до машины, не задумываясь об издаваемых мною звуках.

— Марин, тебе придется потесниться, но обещаю, я буду послушной девочкой. Я сейчас, только Феньку заберу.

— Взамен я буду использовать тебя, как бесплатную рабочую силу, — подыгрывает мне Марина.

Вновь забегаю в дом. Успеваю дойти только до лестницы, когда путь преграждает папа.

— Ты совсем сдурела? Где ты была всю ночь?

— Там, где была, уже нету.

— Не паясничай.

— Даже и не думаю. Чтобы минимизировать общение с неблагодарной дочерью и не мешать вашему долголетнему союзу, я освобождаю эти прекрасные покои. Будьте счастливы, плодитесь как кролики, теперь-то вам никто не мешает. Дороги открыты, — зло выпаливаю на одном дыхании.

— Ты что подслушивала? Ксюша… Ты еще молоденькая, не понимаешь, как устроена жизнь. Всякое может случиться. Я любил твою маму, правда, но…

— Но влюбился в шлюху, и решил не добивать маму сразу и жил с ней из жалости. Я поняла, не такая уж я и наивная. Не хочу больше это обсуждать. Живите, как хотите, а про меня забудь. Ищи другую невесту для своего заморского пятидесятилетнего “принца”. И да, — достаю кредитные карточки. — Возьми, ты же все равно их заблокируешь.

— Что ты несешь, соплячка, фильмов пересмотрела? Да кто ты без меня?! Ноль без палочки! Я для кого стараюсь устроить этот брак? Для тебя! Чтобы ты была устроена и ни в чем не нуждалась.

— Не волнуйся, ноль без палочки устроится и без твоей “помощи”, а меньше, чем через три года я получу дедушкино наследство. Ты, наверное, поэтому так расстроен, ведь тебе оттуда ничего не перепадет! — вопреки моим убеждениям, что папа расстроится, он начинает смеяться, громко и театрально.

— Какая же ты еще глупая. Да ничего ты не получишь просто так. Ты должна состоять как минимум три года в браке, чтобы получить это наследство. А теперь, моя прекрасная принцесса, тебе оно не светит.

— Так вот почему ты решил подложить единственную дочь под какого-то урода?! Ты такой же… урод! Ненавижу тебя!

Не успеваю отвернуться и уйти, как получаю резкий удар по лицу костяшками пальцев. От такой силы удара я не удерживаюсь на ногах и падаю. Хватаюсь за щеку и который раз за день пытаюсь прийти в себя. Он меня ударил! Впервые в жизни меня ударили, утренний инцидент не в счет.

— Черт…. Ксюша, я не хотел.

— Не подходи.

Поднимаюсь с пола и бегу наверх. Влетаю в комнату и судорожно начинаю искать переноску для Феньки. Ничего не вижу, слезы застилают глаза. Бросаю все и просто хватаю бедную кошку на руки. Спускаюсь по лестнице, пытаюсь пройти мимо отца.

— Ксюша, постой. Прости меня. Ну куда ты пойдешь?

— Это уже не твое дело. Создавай новую ячейку общества.

Выбегаю из дома, ничуть не жалея. Сажусь на переднее сиденье.

— Поехали, Марин.

— Такое ощущение, что за тобой черти бежали.

— Бежали, да не догнали.

— Я так понимаю, ты встретилась с отцом? — Марина смотрит на меня и застывает. Резко тормозит. — Что с твоим лицом?!

— В смысле?

— У тебя кровь. Посмотри. Да отпусти ты эту кошку.

Фенька сама спрыгивает с моих рук. Смотрю в зеркало и замечаю кровавый след на скуле. Видимо, это след от папиного кольца.

— Это папа меня ударил. Марин, поехали, пожалуйста. Что было, то было. Давай не открывать эту тему.

Марина больше ничего не говорит, молча заводит двигатель, и мы уезжаем.

Обустройство новой комнаты и раскладывание вещей не дает скатиться в слезы и уныние, на это просто нет времени. Я не задумывалась о том, что будет через месяц, и куда я денусь. Решила жить здесь и сейчас, причем счастливо. Только решить и совершить-это разные вещи. Воскресенье началось с жуткой головной боли и температуры. А к вечеру прибавился и кашель, плюс саднящая щека. Состояние хуже некуда.

— Ксюш, давай я позвоню моему другу, ну тому, который тебя в чувства приводил?

— Зачем? — только его мне не хватало.

— Ну, он хоть послушает тебя, ты так кашляешь, как будто легкие выплевываешь.

— Не надо. Я просто отлежусь.

— Ну как знаешь.

Как потом выяснилось, Марина все же позвонила своему знакомому врачу. В тот же вечер она потчевала меня всеми возможными лекарствами и морсами. Однако, судя по моему состоянию, лечение оказалось неэффективным. Утро понедельника встретило меня ничуть не лучшим состоянием, напротив, казалось еще немного, и я помру. И хоть моя голова была не способна на глубокие мыслительные процессы, из коридора я отчетливо слышала голоса.

— Спасибо, что снова приехал.

— От тебя одни убытки. С Машей продинамила, еще и девочку твою лечи.

— Ну прости. Я дала ей все, что ты сказал, но мне кажется, ей только хуже. Кашляет как туберкулезница и температура не сбивается.

— Пошли уже.

Боже, только не он. Я точно чокнутая, но не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии и тем более мое побитое лицо. Быстро кутаюсь в одеяло с ног до головы.

— Ксюша, просыпайся, — Марина дергает одеяло на себя. — Нужно послушать твои легкие.

— Не надо мне ничего слушать. Я в порядке. Уйдите, — вновь натягиваю на себя одеяло и захлебываюсь в очередном приступе кашля.

— Ксюша, прекрати. Тебя только послушают.

— Нет! Мужик меня осматривать не будет, вызови врача женщину.

— Ты в своем уме?

— Марина, оставь ее в покое. И вызови ей уже педиатра. До взрослого врача она не доросла.

— Сережа, подожди, — слышу, как Марина выбегает за врачом. Сережа значит… Как-то не уловила я его имя в прошлый раз.

— Девочка у тебя неадекват, вызывай ей участкового. И судя по симптомам, светят ей как минимум антибиотики в задницу.

— Думаешь все так серьезно?

— Не думаю. Вижу. Все, мне некогда. Звони если что.

Последующие события и дни помню плохо. От вызова врача в тот день я отказалась, но во вторник Марина все же вызвала эскулапа. Молодая женщина врач осмотрев меня, не раздумывая, сразу отправила в больницу. На тот момент я и не сопротивлялась, казалось еще чуть-чуть и отправлюсь к маме. Три дня провела в отделении интенсивной терапии. Наверное, это одно из худших воспоминаний: безумное количество капельниц, вокруг люди с трубками, пищащие приборы. На четвертый день меня перевели в общую палату, счастью моему не было предела. Марина носилась со мной как с младенцем. Кому-то покажется ненормальным, но все, о чем я мечтала, это помыться. Как только я увидела себя в зеркале, я даже немного очухалась. Бледная как моль, правда, из картины чуток выбивался великолепный синяк желто-фиолетового оттенка на щеке, с не менее прелестной ссадиной, но и это полбеды. А вот мои некогда шикарные волосы превратились в стоячее гнездо, причем было ощущение, что в этом самом гнезде завелись обитатели животного мира… ну или насекомого царства. Я в этом не разбираюсь. Одно я знала точно — мне нужно помыться. Врачиха, как цербер запрещала мне даже подходить к душевой, благо в вечернее время бдить меня не могла, ибо дом никто не отменял. Не знаю, может она чувствовала, что мне туда идти противопоказано не по болезни, а просто берегла мои нервы от вида «душевой», однако история об этом умалчивает. Ближе к вечеру мне таки удалось посетить это поистине уникальное место: обшарпанный кафель на стенах, зеленый потолок и это отнюдь не краска, а плесень, увы, неблагородных кровей. Конечно, не обошлось и без паутины. Но самым интересным оказался душ, ну или то, что на него похоже: присобаченная к стене ржавая штуковина. По-видимому, люди особо не утруждались выключением оной самой, так как толку от включения или выключения не было, результат был один- маленькая струйка воды. Одна моя нога ступила, другая долго сопротивлялась, но было еще гнездо, упорно требующее его распустить. Я честно пыталась не прикасаться ни к чему, ибо это не райское наслаждение и песенки как в рекламе петь я не собиралась, ровно, как и дарить моей коже роскошное сияние, ну или что там они дарят. Но подарок я все же получила. Наверное, нужно было мыться с закрытыми глазами, а не пялиться по сторонам, может тогда я бы не увидела падающего на меня таракана. Но, увы, рыжий захотел стать замеченным. Как-то с детства повелось, что я не люблю рыжих людей, гадкие они какие-то, а тараканы и подавно. Ору и дергаюсь как припадочная, все завертелось так, что “душ” я случайно выдернула, поскользнулась и шмякнулась на колени. И вот сижу я одна на коленях, ибо таракан смылся в канализацию, почти счастливая, гнезда нет, голос благодаря таракану прорезался, ну подумаешь, чуть коленки болят. Зато чистая. К сожалению, скрыть свое пребывание в душе не удалось. Своими воплями я разбудила медсестер и ближайших соседей, ну и, конечно, сломанный душ не мог остаться незамеченным. Естественно, моя любимая докторица об этом узнала, отчитала как школьницу и запретила приближаться даже к раковине. О фаянсовом друге тактично промолчала.