Шут из Бергхейма. Книга вторая (СИ) - Погуляй Юрий Александрович. Страница 37

Но способности уклонения — это способности уклонения, тут ничего с этим не поделаешь.

Бац. Бац.

Я отшатнулся, получив мечом в плечо и в бедро. Наконец-то полез за щупальцем, но тут Олег заорал, брызнув слюной.

Волна заклинания сбила меня с ног и бросила на землю.

Вы получаете негативный эффект «Вопль гнева». Вы обездвижены.

Воин навис надо мною и пнул сапогом в голову.

Вы получаете негативный эффект «Контузия»

Да какого лешего?!

Сталь вошла в грудь. Олег навалился на рукоять, разворачивая клинок. И тут его смело в сторону. Где-то запел Стас. Негативные эффекты полопались один за другим. Я торопливо поднялся на ноги, встряхнув щупальцем и выхватив короткий меч с прибавкой к урону огнем. Отыскал взглядом Олега. Воин, спеленатый травой, шипел и страшно вращал глазами. От рывков зеленые волокна лопались одни за другими.

— Зря, Света. Они должны были сами закончить, — посетовал Головастик. Шаман подъехал чуть ближе.

Заклинательница сыграла бровью, немного надменно, а затем махнула рукой, и трава оставила воина в покое. Олег грохнулся на колено. Волком глянул на бывшую. Затем на меня.

— Олеженька, что ж ты такой неконструктивный? — спросил я.

«Унижение активировано»

— Ну Егор! — возмутилась Света.

— Сука… — взвыл воин и будто рябью подернулся.

Меня снова сбили с ног, теперь уже «рывок ярости». Гребанный ты насильник! Кратковременный стан прошел почти моментально, и я смог вогнать в Олега «Коварный удар», а затем вложить три крита с отравлением.

— Перестаньте! Перестаньте! — отчаянно кричал Стас. Игнат вцепился в барда и что-то шипел ему на ухо.

— Легче стало? — спросил я у Олега. Тот морщился. Кожа его побледнела. На каждый взмах я реагировал лишь уклонением. В драку не лез и держал дистанцию, чтобы и рывком меня не сбило, и щитом еще раз не приложили. Что делать с воплем — не знаю. Будем надеяться, что под унижением у него с ним не заладится.

— Сука… — сплюнул воин. — Если бы не Светка…

Тут спорить смыла не было. Да, своим поступком, несомненно благородным, заклинательница совсем не помогла. Даже наоборот. Я чувствовал себя униженным, а Олег несправедливо пострадавшим.

— Прав.

Я выпрямился, убрал оружие и развел руки в сторону.

— Ты победил. Света, дай ему сделать то, что должно.

Воин все стоял напротив, прикрывшись щитом. По-моему, он немного обалдел от такого хода. Как, в целом, и остальные.

— Ну? Давай, хреначь! — сказал я.

— Что ты задумал, сученыш?

— Ты ведь на самом деле прав. Да, из-за моего щепетильного отношения к местным персонажам вы пострадали. Я виноват. Можешь меня вальнуть, раз станет легче. Пока яд не дотикал. Но только вот учти, что я поступлю так и в следующий раз.

Олег тоже выпрямился. Опустил щит.

— Мы ведь люди, блядь, — в сердцах сказал он. — Не боты, блядь. Не программы. А тебе будто все игра!

— Мне всегда было проще с программами. Примите это. Это не значит, что вы хуже. Это значит, что они не хуже.

Я протянул ему руку. Воин посмотрел на нее с изумлением. Затем попытался разглядеть мои глаза в маске. Сделал шаг навстречу.

И кулем рухнул лицом на землю.

«Вы убили игрока Снежок»

--Сценарист--

Она была красива. Это точно. И знала, как себя подать. Как надо пройти, как посмотреть. Как правильно встать, чтобы выглядело соблазнительно, а не пошло. Причем обнаженная девушка за стеклом делала все это совсем неосознанно. Это радовало, так как картинность хороша для разового употребления. Потом уже чувствуется двуличность, которая предает истинную красоту. Которая уже не возбуждает, а раздражает.

Которую хочется покарать.

Сценарист улыбнулся. Под покровом темноты он подошел к дому со стороны леса. Бесшумно пересек газон и остановился метрах в десяти от освещенного окна. Свет дарил хозяевам коттеджа иллюзию безопасности, скрывая ночного гостя за пределами дома. Созидая тьму, в которой таились монстры.

Влюбленная парочка была тут как на подиуме, под светом софитов. Спокойные, уверенные в себе люди. Лишенные первобытного страха перед лесом, перед тьмой. Полагающие, что в наши спокойные дни из чащи зло не выбирается.

Сценарист резко обернулся. Уставился на черный лес позади. Уж кто-кто, а Андрей знал — демоны существуют. И сейчас ему показалось, что один из них наблюдает за ним из мрака. Рука нырнула под куртку, нащупала теплую рукоять пистолета.

Металл успокоил.

С дыханием изо рта Сценариста шел пар. Похолодало. Лес отсырел. Если бы не резиновые сапоги, на три размера больше чем надо (если вдруг найдут следы) — то ноги были бы уже мокрые. Предзимний лес не такой сырой, как весенний. Но все же сырой.

В ночи был едва слышен гул от стеклянного домика. В самой деревушке устало и равнодушно брехал пес. На одной из кривых улочек бесполезно горела лампочка разбитого фонаря. Живых домов в поселке осталось немного. Это ожидаемо. Ведь старики умирают, не в силах изменить привычный быт, молодежь уезжает, не желая идти по той же дороге и мечтая, пока есть силы, все сделать иначе.

Да, на смену им приходят те, кто может заработать на комфортную жизнь. Кто не боится леса у дома, уверенный, что привычная ему цивилизация не подведет. Что такое бывает только в страшных романах да фильмах. И только в Америке.

Сценарист сделал шаг к свету. Такие богатые идеалисты рушили саму идею деревни, где люди селились ближе друг к другу, чтобы было где искать помощь при необходимости. Теперь это все эскаписты, интроверты, дауншифтеры и десяток другой новомодных определений людей, не способных жить в полноценном обществе.

Отчасти Андрей и себя причислял к таким. У него, правда, всегда было чем заняться. Времени никогда не хватало.

А вот тут, в стеклянном домике, влюбленные попросту убивали столь хрупкий ресурс. Парень сидел у телевизора с бутербродом в руках. Девушка расположилась на небольшом кресле, закинув ножки на подлокотник и облизывая ложку из-под йогурта. Привыкший к сексу молодой человек был полностью поглощен происходящим на экране, не отвлекаясь на соблазнительные изгибы подруги. Да и красотка смотрела фильм с интересом.

Сценарист зашел так, чтобы и самому глянуть в огромный экран. С изумлением узнал в картинке «Того самого Мюнхаузена» из советского кинофонда. Покачал головой.

И вновь обернулся. В лесу что-то хрустнуло. Отчетливо. Андрей развернулся и сделал несколько шагов во тьму. Прикрыл глаза, вслушиваясь в лес. Зверье? Может быть. Нормальному человеку в такое время, в такую погоду, в таком месте — делать нечего.

Он стоял несколько минут неподвижно, тщательно контролируя дыхание и успокаивая мысли. Тишина. Если и пришел кто из лесных обитателей — то уже ушел подальше от человеческого логова.

Очень хотелось курить. Сценарист выпрямился, повел плечами и медленно вдохнул свежий ночной воздух. Бросил в рот драже, покатал его языком и зашагал к дому.

Входную дверь они не запирали. Андрей проник в дом без единого скрипа. После ночной прохлады тепло протопленного жилища показалось душным. Он даже расстегнул молнию на куртке. Тихонько отворил дверь в ванную, скользнул внутрь.

Душевая прямо напротив, рукомойник слева. Унитаз в дальнем углу, за ширмой. Имитация раздельного санузла. Сценарист опустил взгляд на сапоги. Осторожно выполз из них, взял холодную обувь за голенище и прошел в дом. Поставил их на бачок. Задернул ширму и забрался на унитаз с ногами. Приготовил транквилизатор.

Прикрыл глаза. Оставалось только ждать.

Первым в туалет пошел мужчина. Повезло. Когда хлопнула дверь — Андрей сдернул колпачок. Подобрался. Парень с телефоном в руках отдернул ширму, вскинул голову в изумлении. Глаза расширились. Щелкнул спуск. Сценарист подался вперед, хватая подстреленную жертву.

Игла вошла в шею. Телефон грохнулся о кварцвиниловый пол. Парень рванулся, но уже не так уверенно. Скорее пьяно отшатнулся, с каждым мигом теряя силы. Андрей последовал за ним, придерживая слабеющее тело. Аккуратно отпустил будущего игрока на пол. Перетянул ноги и руки пластиковыми стяжками.