Укрощение нага (СИ) - Вилар Ольга. Страница 30

Она даже дыхание затаила, сердце колотилось как сумасшедшее. Машинально облизнула губы.

Ран, как зачарованный, придвинулся ещё ближе. Одним слитным движением перекатил её тело на спину, навис сверху, жадно поблескивая потемневшими, расширенными глазищами:

— Да, ты в моей рубашке. Она тебе нравится?

— Мне нравишься ты, — выдохнула Аня прямо в манящие губы. — А рубашка… как тебе показалось, мне больше идёт в ней или… совсем без неё?..

Наг замер, весь напрягся, подрагивая. А потом зашипел, с неожиданно низкими, мурлыкающими нотками:

— Видят Боги, я пыталссся…

Это были его последние внятные слова.

Ран.

Единственные сохранившиеся разумные мысли в ритме бешеного пульса бились на самом краю сознания:

«Человек! Осторожно! Не раздави! Хрупкая!»

Сейчас Ран проклинал свою чрезмерную физическую силу. Приходилось сдерживаться, быть предельно осторожным! А её дразнящие поцелуи и нетерпеливое постанывание в это время превращали его кровь в кипящую лаву и сносили в хлам остатки любого контроля, будя чистые звериные инстинкты: «Схватить самку! Сжать! Утащить! Взять!»

Аня действительно была хрупкой! Эти тонкие косточки рук! Проступающие под смуглой бархатной кожей контуры изящных рёбер! А ему так хотелось сжать её в объятиях в полную силу своего длинного мускулистого тела! Обвить в кольца и сжать! И, чтобы обезопасить свою девочку от себя самого, он перекинулся в человеческую ипостась.

Да, пусть будет так. Пусть…

И отпустил себя. Позволил всё.

Задыхался от нежности и страсти. Подрагивающими от нетерпения пальцами и губами ласкал совершенное тело своей Единственной, с восторгом ощущая, как она отзывается на каждое его прикосновение, каждый поцелуй! Чувственная, отзывчивая, страстная… Его!! Никому не отдаст!! Порвет любого за неё!!

Кровь ударила в голову! Ипостаси вскинулись! И он сделал её своей! Сделал…

Позднее Аня лежала на нём сверху, щекоча лицо, прикасаясь своими тонкими пальчиками, нежно обводя каждую черточку, изучая линию скул, гладя брови, ровную спинку носа, особо останавливаясь на контуре губ… Ран позволял её всё, что она только захочет. Лишь бы улыбалась так же загадочно, сияла своими невозможными глазищами и смеялась, тихо и волнующе, радостно… Какая же Аня у него красавица, особенно когда счастлива, как теперь!

Потом её шаловливые ручки нежно погладили его лицо ладонями, она задумчиво произнесла:

— Ты очень красивый, мой змеище. Мой…

Лукаво улыбнулась, чуть приподнялась, опираясь на локти и гибко, по-кошачьи прогнув спинку. Склонила голову набок, перекинув на обнажённую грудь каштановые локоны.

Ран сглотнул. Не выдержал, рывком обнял, подмял под себя. И сделал своей, снова! Который раз за эту ночь! Но ему всё равно было мало! Мало! Он не мог насытится ею, готов был ласкать бесконечно, лишь бы видеть эту нежность и любовь в её взгляде, чувствовать их в каждом её прикосновении…

И даже когда она наконец уснула, изнеженная и расслабленная, доверчиво прижавшись к его груди, Ран не смог её отпустить. Спать тоже не мог, до такой степени болело где-то глубоко внутри, в груди, от невозможности хоть что-то изменить. Трансформировался в нага, обвился вокруг Ани всем своим длинным телом и баюкал её в своих объятиях до утра.

А потом ушел, оставив её одну, спящую. Молча и тихо. Как последний трус.

Хвост сам привел его к комнате Виста. К кому еще он мог пойти? Только грандмастер сможет его понять. И выполнить его просьбу.

Стукнул в дверь, зная, что Вист услышит. А Саша сейчас должна спать крепко, он её не разбудит.

«Ран?»

Конечно, Вист сразу догадался, кто к нему тут барабанит с утра. Не стал заходить. Лучше уж так, через дверь, по менталке.

"Вист. Поговори с ней, расскажи всё".

"Ран. Ты должен сделать это сам".

"Я не смогу. Пожалуйста, прошу тебя. Как Брат Брата".

"Хорошо".

Вист не согласен с его решением, но сделает, просьбу выполнит. Можно выдохнуть. И, наконец, уйти.

Что сделает Аня, когда узнает о нём всю правду? Расстроится? Рассердится? Возненавидит? Проклянёт?

Лучше пусть она его возненавидит. Ран не хотел, чтобы она переживала и плакала. Только не это. Проклятие от Ани он примет с радостью, лишь бы ей после этого полегчало. А ему… ему теперь уже было всё равно.

Глава 37

Аня.

Вистлэнд подошёл к Ане за завтраком, когда она уже устала крутить головой и собиралась вставать, идти на поиски Рана.

Не было Картера и Ауррики, но про них она уже знала, с утра умчались в «Норд», у демоницы-директрисы накопились проблемы на работе.

Саша увела Ярика, под охраной Калида и Лайка, к своему отцу, на Сферу-3, в гости. С ней Аня успела мельком увидеться утром. Та со смехом ворчала, что на ней теперь столько «охранок» понавешено, что махни рукой — отряд ассов спикирует с неба!

Но куда подевался Ран? И почему её змеище исчез, не дождавшись, пока она проснется?

— Аня, мы можем поговорить?

— Конечно! Только…

— С ним все в порядке. Я объясню. Идём.

Грандмастер вывел её на взлетную, сбросил с плеч плащ, жестом предложил сесть прямо на него. Сам устроился рядом, опираясь локтями на согнутые колени. Задумался, глядя в небо. Аня ждала.

— Ты знаешь о том, что грандмастер при принятии в Гильдию нового мастера считывает через ментальную сеть всё его прошлое?

— Да, Калид мне рассказывал.

— Тогда ты понимаешь, что я многое знаю о Ране из его воспоминаний. Для меня это личная тайна каждого, и я считаю, что не имею право посвящать в неё посторонних. Но Ран сам попросил меня рассказать тебе о нём правду.

Вистлэнд снова замолчал.

— Всё настолько страшно? — Аня даже не пыталась шутить.

— Страшно? — задумчиво произнес грандмастер. — Пожалуй, да. Видишь ли, Ран полукровка. Это ты уже знаешь. Его мать, нагиня, в свое время попала в гарем Повелителя демонов-инкубов. И приглянулась одному из его ближайших Советников. Разумеется, тоже инкубу. Тот забрал её в свой личный гарем, выкупил. И приблизил к себе настолько, что остальные его гаремные жёны заволновались. Это частая история. Но тут случилась неприятность. Одна из жён, получивших отставку, попыталась убить нагиню. За что и была приговорена к казни. С эшафота она прокляла Советника и его любимую жену.

— Проклятие? — не выдержала Аня. — Но Ран умеет их снимать! Он же снял его с Эша!

— Проклятие «Последнего Слова», — Вистлэнд нахмурился. — Редкое, его почти не используют. Оно очень сильное, но откат получают потомки того, кто его применяет. Поэтому такое проклятие входит в список запрещенных. Демоницу это не остановило. По её слову, Советник должен был сам, своими руками убить любимую жену. А их общий ребенок — принять в этом непосредственное участие.

— Нет… — прошептала Аня, сглатывая подступающие слезы. — Неужели?..

— Да, — мрачно проговорил Вистлэнд. — Вот именно. Всё сбылось, как и было предсказано. Так, как никто не ожидал. Нагини рождают яйцо, которое потом лежит некоторое время в гнезде, и из него вылупляется детеныш. Советник трясся над женой всю её беременность. Им сразу сказали, что ребенок родится именно нагом, хотя и будет иметь кровь инкуба. Но… Ран расколол скорлупу, когда ещё находился в теле матери.

— И что было потом? Договаривай!

— Он стал рвать её тело когтями и клыками, прорываясь наружу. Ничего нельзя было сделать. И, чтобы прервать мучения жены, Советник убил её. Сам. Как и было сказано в проклятии. А Ран выжил. Отец достал его, всего в крови собственной матери. И велел выходить, но не показывать ему на глаза.

Аня плакала, зажимая ладонью рот, чтобы не разрыдаться в голос.

А Вист продолжал:

— Ран рос, ничего не зная. Пока его не просветила одна из жён отца. Он тогда был еще достаточно маленьким ребенком, по их меркам. А она рассказала всё весьма жестоко, не щадя. Её сын, любопытный, как все маленькие инкубы, и любящий яркие эмоции, подошёл к Рану позже, чтобы посмеяться и поиздеваться. Мальчишки подрались. Ран тогда его здорово порвал. Он был старше и сильнее. А потом увидел, как бьют этого мелкого другие молодые инкубы. И, сам не понял, но почему-то решил за него заступиться. Так они и подружились, вопреки всему.