Дважды в жизни (ЛП) - Лорен Кристина. Страница 24

До меня донеслись слова папы, тоже искаженные и приглушенные.

— Тейт! Ау! – он дико размахивал руками и улыбался, как на празднике: голова была слишком большой, а улыбка – слишком широкой.

Я посмотрела на свои ноги, сердце билось отбойным молотком в груди, забивая гвозди в грудную клетку. Я пыталась взять себя в руки. Вспомнить: знала ли я, говорили ли мне, забыла ли я. Неужели я упустила такую важную информацию? Как он мог тут оказаться? Передо мной тянулась дорожка. Я не сводила с нее глаз, пытаясь собраться, но не могла посмотреть на мужчину, стоявшего рядом с отцом.

Он тут же понял, кто я, но совсем не удивился. Он смотрел на меня мрачно, а потом склонил голову и протяжно выдохнул.

Он знал. Конечно. А знала ли я?

Я не могла ничего сказать, повернулась и скованно пошла в другую сторону.

Я помнила, как напилась однажды с Шарли, так сильно, что едва могла идти. Так мне сказала Шарли. Но тогда мне казалось, что я соблазнительно шагаю по коридору. А следующим утром я мучилась от похмелья, и Шарли сказала, что я врезалась в стены дважды, пока дошла до ее спальни, хваталась за все, чтобы восстановить равновесие, а потом рухнула в ее комнату и отключилась на пороге.

Воспоминание отдавало горечью. Наверное, я и сейчас так шла: казалось, что передвигала ногами, но могла на самом деле ползти, спотыкаться и падать на тропинку. Стало видно камни, ведущие к моему домику, и что-то внутри твердило мне повернуться. Я резко дернулась влево, споткнулась о брусчатку и спохватилась на первой ступеньке.

Я слышала голос, много голосов.

— Что происходит? Что ты ей сказал? – папа в чем-то обвинял Ника. Ник утверждал, что не виноват, сам ничего не понимал.

А потом я услышала тихие слова:

— Я все улажу.

Голос бегущего по тропинке Сэма Брэндиса, появившегося из ниоткуда с опозданием на четырнадцать лет.

Глава 13

Я думала, что закрыла дверь, но хлопка не последовало, только шорох ног, осторожно миновавших три ступеньки.

— Тейт? — Сэм остановился на пороге, не решаясь проходить внутрь, и мне, в моем странном состоянии с момента встречи, нерешительность мужчины показалась смешной.

Он видел меня в «Злых крошках»? Когда я впервые увидела свое отражение в зеркале, это была уже не девятнадцатилетняя Тейт. Я превратилась в бессмертную хищницу Вайолет: беспощадную, умеющую ловко манипулировать людьми и убивать кого-то, сверкнув зубами у шеи. Во время съемок всех сцен с нападением, я представляла, что моей жертвой был Сэм.

Но все это было очень давно. Четырнадцать лет назад? Вся жизнь пронеслась перед глазами: любовники, съемки, лица актеров и команды. Со временем стало казаться, что поездки в Лондон вовсе не было. Словно это был просто кошмарный сон.

— Тейт, я могу войти?

— Нет, — даже для меня мой голос прозвучал глухо.

Но Сэм не ушел, только отступил от двери. В домике словно стало жарче от Сэма: большого и теплого, стоявшего прямо передо мной.

— Тейт, — услышала его тихий голос. – Нам нужно как-то с этим разобраться.

Я тяжко опустилась на диван, пружины которого заскрипели. Откинувшись на спинку, я сосчитала балки на потолке. Семь. Этот домик был старым, очень старым и дряхлым, но полным любви. Я не представляла, сколько ссор и перемирий он пережил.

— Что происходит? – спросила я у потолка. Голова вдруг разболелась. — Серьезно, что происходит?

Сэм, видимо, принял это, как разрешение присоединиться к разговору: медленно прошел внутрь, оставаясь на безопасном расстоянии, и закрыл за собой дверь.

Мне пришлось накрыть рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Смех — неправильная реакция. Где-то там отец ждал начала работы и не понимал, что происходит. А еще Ник. Но Сэм Брэндис, по какой-то неизвестной причине, находился здесь. Я пыталась найти логичное объяснение, но ничего не вышло.

Сэм подошел ближе, присел на корточки в паре метров и внимательно на меня посмотрел. Все тело пронзила острая боль, стало сложно дышать от одного взгляда в его темно-зеленые глаза, к этому я была совсем не готова. Мне пришлось перевести взгляд на потолок.

С чего в такой ситуации начать?

— Что ты тут делаешь? И как? – я нахмурилась. – Погоди. Ты приехал с моим отцом?

Сэм потрясенно рассмеялся, а потом отвел взгляд в сторону, словно сомневался, что правильно расслышал.

— Тейт, «Молочай» мой фильм. Я написал сценарий.

Я зажмурилась. Но…

— Но сценарист же С.Б. Хилл.

— Сэм Брэндис, — тихо ответил он. — Хилл фамилия Лютера. Перед его смертью я официально стал Хиллом.

Лютер. Я его помнила. Как и его громкий смех, хитро блестящие карие глаза. Где-то глубоко в душе кольнула совесть от новости о смерти Лютера. Но ее заглушил громкий голос: «Тейт, они использовали тебя. Наверняка, уехали к себе с кругленькой суммой».

— Откуда мне это было знать? – спросила я. – Что здесь будешь ты? Тогда бы меня это не так сильно удивило.

— Я понимаю, — тихо проговорил Сэм. — Ты очень занята. У тебя много…

— Не стоит, — перебила я. – Не нужно снисхождения.

— Я и не думал, — быстро ответил он. Немедленно. У него самого глаза были так сильно распахнуты, словно он не мог поверить в происходящее. — Тейт. Я так потря…

— Кто ты вообще такой? — спросила я. — Мне казалось, ты фермер.

— Так и есть, — Сэм открыл рот, затем прикусил губу, недоверчиво качнув головой. — Но ты же знала, что я писал. И все еще пишу.

— Ладно, Сэм, будем честными. Если мы будем работать вместе, по крайней мере, останемся честными: я, судя по всему, ничего о тебе не знала.

Сначала показалось, что Сэм хотел возразить, но потом он отвел взгляд и попытался подобрать следующие слова.

— Я пишу. Всегда писал, но «Молочай» совершенно другой. Это…

— Нет. Хватит, — я склонилась, обхватив себя руками. Я внезапно ощутила пустоту внутри: Сэм не просто был здесь, он был молотком, а моя любовь к этому проекту – листом стекла. И я больше всего переживала, что от близости с этим мужчиной стекло разобьется. Я так сильно полюбила «Молочай» и не хотела, чтобы слова Сэма это изменили. — Мне плевать. Этот фильм должен стать для меня проверкой. Возможно, благодаря ему я смогу попасть в списки номинантов. Это мой шанс на что-то лучшее. Не пытайся рассказать мне о себе, о сценарии или причинах, почему ты его написал.

Мне казалось, что я сейчас заплачу. Я глубоко вдохнула, отогнала эмоции, пока вообще не перестала ничего не чувствовать. Во мне остался только воздух. Я давно этого не делала, давно не подавляла переполнявшие меня эмоции, но без проблем вспомнила.

Сэм слегка сдвинулся, положив предплечье на колено. Мужчина был одет в бежевую «Хенли» с расстегнутым воротом. Оливковые джинсы. Ботинки. Я снова рискнула взглянуть на его лицо. Шрам скрывала борода. Сэм не сводил с меня взгляда.

— Я пытался тебе рассказать, — сказал он. – И я знал, что будет сложно. Я просил руководство студии провести другой кастинг.

— Серьезно? – я была рада поднявшемуся из пустоты гневу. — Ты просил студию не давать мне роль Эллен?

Сэм выдохнул и на миг глянул в пол.

— Я сказал, что мы были знакомы в юности и что сомневался, что ты согласишься на эту роль. По контракту я мог настоять на кастинге. Но студия не согласилась, и я этому рад. Тейт, я считаю, что ты идеально сыграешь эту роль. Правда. Дело не в моих предпочтениях, а в твоих.

— Какие у меня могут быть предпочтения, если я даже не знала о выборе?

Сэм нахмурился.

— Я четыре раза писал тебе на электронную почту.

Лжец.

— Я ничего не видела.

— Честно. Я пытался с тобой связаться.

Невозможно. И это злило. Я подобного не ожидала и, к сожалению, роскоши в спокойной обстановке сесть с бокалом вина и все обдумать не было. Как только я выйду из своего домика, нужно будет работать, играть роль.

Я снова посмотрела на Сэма, на его попытки печально улыбнуться. Он тоже внимательно разглядывал мое лицо. Во взгляде Сэма помимо сожаления, было много чего, что я не хотела расшифровывать. Уже всего слишком. Сэм все еще был… Сэмом с темно-зелеными глазами, в которых я хотела утонуть, с губами, которые я целовала, пока они не становились красными и припухшими, с телом, на ощупь каменным, как крепость.